— Вы назначены в штаб бригады, в управление рот, Вторая бригада, 16-я танковая дивизия. Начинайте оформление с постановки на денежное довольствие, это комната...
Но капитан уже не слушал ее: штаб бригады, управление рот... Это означало только одно: Гарольд Керро попал в "штабные крысы". Впервые за всю свою военную карьеру он не будет служить в боевом подразделении. Отныне ему предстоит прозябать в мире, где правит исполнительный служака в чине подполковника, мечтающий о полковничьих нашивках; в мире, населенном шустрыми, пробивными майорами, стремящимися поскорее сделать карьеру; в мире, ще все решают сержанты — либо слишком старые, чтобы служить в линейных частях, либо по какой- то причине уволенные оттуда. Для Керро такое назначение было равноценно ссылке на соляные копи. На ум пришел извечный вопрос: "Почему ты меня покинул, Отче?". А служащая, тем временем!, продолжала сыпать наставлениями.
Погруженный в свои невеселые раздумья, Гарольд услышал, как клерк, сидевший рядом с женщиной, которая все бубнила капитану о правилах регистрации, вызвал второго лейтенанта. Как только прозвучала ее фамилия, Нэнси стремительно встала и подошла к столу. Клерк попросил у нее два экземпляра предписаний и дополнений к ним и стал просматривать компьютерную распечатку, пока не нашел нужной фамилии. После этого он автоматически начал заполнять регистрационный бланк.
Но, дойдя до графы, где была указана часть, в которую назначалась лейтенант Козак, клерк неожиданно остановился и снова заглянул в предписание, которое отдала ему девушка, чтобы проверить, совпадают ли фамилия и номер страхового полиса с указанными там. И только окончательно выяснив, что все в порядке, неуверенно произнес:
— Прошу прощения, мэм. Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Согласно распечатке, вы зачислены в роту А 2-го батальона 13-го пехотного полка.
Лейтенант в первый раз подала голос:
— Никакой ошибки нет. Я — пехотный офицер, и это именно то подразделение, к которому я приписана.
Прежде чем ответить, клерк на секунду задержал взгляд на девушке:
— А, так вы одна из тех...
Тут, как в старом рекламном ролике, все, кто находился в комнате, мгновенно оставили свои дела и устремили взгляды на высокую женщину — второго лейтенанта. Даже Керро прервал свои мрачные раздумья и тоже обернулся. Пристально вглядываясь в профиль девушки, он пытался переварить только что услышанное. Лицо, на котором застыло бесстрастное, решительное выражение, выглядело безупречным, ну разве что чуть-чуть бесцветным. Гарольд помедлил секунду, будто опасаясь поверить в то, что сказал клерк. Его глаза остановились на блестящей медной эмблеме пехотных войск, прикрепленной к воротнику лейтенанта. Это действительно одна из тех... Исторический день настал — они начали прибывать.
Такое неожиданное внимание застало Нэнси Козак врасплох. Она-то понадеялась, что заблаговременно проведенная в средствах массовой информации рекламная кампания позволит ей спокойно миновать первые бюрократические барьеры, не становясь объектом всеобщего интереса. Но надежде этой суждено было основательно пошатнуться на первых же порах. Приход женщин в строевые армейские части был слишком волнующим событием, чтобы пройти незаметно.
"Что ж, — решила девушка, — тем лучше". Собрав всю свою выдержку, Козак слегка нагнулась над столом клерка:
— Да, в предписании й в распечатке ошибок нет. Я, Нэнси Козак, второй лейтенант пехотных войск и, если верить руководящим инстанциям и моему предписанию, должна явиться в роту А 2-го батальона 13-го пехотного полка.
Сделав небольшую паузу, девушка добавила:
— Все верно, служивый, я — одна из них.
Прошли еще несколько секунд, пока до клерка дошел смысл почти дерзкого ответа лейтенанта. Он извинился, потом пробормотал, что только хотел убедиться, что в распечатке - все правильно. В комнате повисла неловкая тишина, а довольная собой Нэнси Козак выпрямилась и посмотрела на капитана. Когда их взгляды встретились, Керро на миг показалось, что в ее глазах мелькнула насмешка.
Еще мгновение он глядел ей в глаза, потом перевел взгляд на пехотную эмблему на воротничке. И хотя капитан не сказал ни слова, выражение его лица говорило о многом.
И только голос служащей, заполнявшей регистрационные бумаги Гарольда, нарушил этот красноречивый обмен взглядами между ним и лейтенантом Козак.
— Сэр, вы можете идти оформляться в финансовом отделе.
Не отрывая взгляда от Козак, Керро левой рукой взял у служащей свой бланк, а правой поднял портфель. И даже машинально выдавив в ответ еле слышное: "Благодарю", — он продолжал смотреть на лейтенанта. Потом резко повернулся и стремительно вышел из комнаты.
Когда за капитаном захлопнулась дверь, Козак повернулась к клерку, заполняющему ее бланк. Он тоже смотрел на нее. Вместо смущения девушка почувствовала, что начинает злиться.
— Ну, что, служивый, что-нибудь еще не в порядке с моими бумажками?
От этого резкого вопроса клерк смущенно потупился:
— Нет, мэм.
— Ну, тогда продолжим.
Благодаря этому маленькому инциденту настороженность второго лейтенанта Козак уступила место уверенности.
28 июня, 10.35 Стоянка напротив здания № 108, Форт-Худ, Техас
Капитан Керро возвращался к своей машине. Его донимали не только жара и назначение в штаб дивизии, но и мысли о женщине-лейтенанте. Ему никак не удавалось отмахнуться от факта ее присутствия. Все утро, во время регистрации, она оказывалась рядом. Не то чтобы его застал врасплох сам факт, что женщин зачисляют в строевые части. Как и большинство военнослужащих, он следил за дискуссиями, сопровождавшими эту кампанию. В душе он смирился с тем, что как бы дело ни обернулось, лично от него ничего не зависит, и у него нет иного выбора, как жить, согласуясь с решением, принятым военным ведомством. Однако встреча с первой женщиной-офицером слегка выбила его из колеи.
Гарольд попытался убедить себя в том, что глупо придавать такое значение процессам, над которыми он не властен, но неожиданно увидел прямо перед собой девушку-лейтенанта. Капитан замер, стараясь понять, что она здесь делает и почему преследует его.
Сняв с плеча черную сумку, лейтенант принялась что-то искать в ней. Достав связку ключей, она повернулась к машине, стоявшей рядом с автомобилем Керро. Так, значит, это просто случайное совпадение?
Чувствуя, себя полным цдиотом, он пошел к своей машине. Лейтенант уже начала открывать дверцу, когда заметила его приближение. Девушка повернулась к нему лицом, встала по стойке "смирно" и, резко подняв правую руку, отдала капитану честь.
Керро это даже удивило. Он остановился и небрежно ответил на приветствие. В этот момент он услышал звук упавшего металлического предмета и увидел, как по асфальту покатился маленький металлический зажим. Гарольд решил, что отвалилась одна из застежек, которыми крепились к форме эмблемы и знаки отличия. Капитан начал шарить руками по кителю и ощупывать лацканы. Козак тоже услышала, как что-то звякнуло, ударившись об асфальт. Увидев, что Керро проверяет форму, она последовала его примеру. Несколько секунд два пехотных офицера молча ощупывали себя. Случайному наблюдателю, никогда не служившему в армии, их действия показались бы весьма странными: можно было ненароком подумать, что эти двое ищут на себе насекомых. Но для солдата забота о том, чтобы форма всегда находилась в порядке — часть его армейской жизни.
Хотя Гарольд начал первым, Нэнси, у которой было куда меньше значков и планок, управилась раньше, наткнувшись на штырек полковой эмблемы.
— Похоже, сэр, это мое.
Керро перестал проверять свою форму и немедленно обратил все внимание на землю. Обнаружив злополучную деталь у себя под ногами, он поднял ее.
— Держите, лейтенант. Вот ваш беглец.
Козак протянула руку, забрала у Керро зажим и, поблагодарив, попыталась приладить его на место. Но, не снимая кителя, справиться с этой задачей оказалось нелегко. Полковая эмблема, крепившаяся по центру зеленой командирской нашивки на погоне кителя, находилась между плечевым швом и воротником. Вытянув шею и скосив глаза вправо, девушка старалась, правой рукой удерживая эмблему на погоне, левой приладить зажим. Керро молча наблюдал за ней, и это нервировало Нэнси. После двух неудачных попыток зажим выскользнул у нее из пальцев и снова упал. Козак смущенно посмотрела на капитана, пожала плечами и стала медленно нагибаться.
Но Гарольд оказался проворней. Подхватив зажим во второй раз, он шагнул вперед:
— Дайте-ка я помогу, иначе вы застрянете здесь на целый день.
Козак выпрямилась, а Керро, зажав эмблему в одной руке, другой начал закреплять зажим. Закончив работу, он отступил на шаг:
