Означает ли мое воздержание, что я останусь в конце концов совершенно одна? Даже мой новый друг Гарольд Смит
Страница вырвана
20 августа 1988
5:20 утра
Дорогой Дневник!
Сейчас у меня в комнате совершенно темно, и мне приходится писать при слабом свете ночника.
Не хочу, чтобы кто-то видел, что я не сплю. Мне так страшно.
Только что мне снился ужасный кошмар. Я все еще в холодном поту и не могу унять дрожи. В моем сне я видела, как все люди в мире принимают наркотики – и лишь одна я этого не делала! Не знаю толком почему… может, для того, чтобы лучше себя чувствовать? Думаю, мне казалось, что это правильный шаг с моей стороны.
Как только я перестала принимать наркотики, то сразу же сделалась невидимкой. Бесплотная, я летала по городу… проникла в свою школу… Никто не замечал меня – никто! Вбежав в класс, я увидела Донну, подошла к ней и закричала что-то прямо ей в лицо. Однако она меня не услышала. По коридору навстречу мне шли Бобби и Шелли. Разговаривая друг с другом, они прошли сквозь меня! Повернувшись, чтобы последовать за ними, я увидела у фонтанчика с питьевой водой Лео и Жака. Но даже они меня не заметили!
Как я ни билась, мне так и не удалось привлечь к себе чье-либо внимание или, по крайней мере, заставить их думать обо мне, потому что для всех я перестала существовать. А произошло это из-за моего теперешнего воздержания.
Кошмар, таким образом, как две капли воды напоминал реальность. Я чувствовала себя такой одинокой.
Оторвав взгляд от страницы, чтобы посмотреть, горит ли у нас в коридоре свет, я тут же увидела за окном лицо БОБА! Этот сукин сын смеялся, я слышала его гнусный смех, хотя стекло и заглушало звук.
Из своего угла комнаты я видела его лицо, выхваченное из тьмы тускло-оранжевым светом моего ночника. Нас разделяло только окно. Какое-то время он еще продолжал смеяться, но затем его голова исчезла из освещенного квадрата. И все равно я не могла успокоиться, пока не взошло солнце и окно не заполнилось светом. Светом, который не позволяет ему вернуться ко мне.
С любовью,
20 августа 1988
(позже в тот же день)
Дорогой Дневник!
Мистер Бэттис попросил меня встретиться с ним в его офисе в половине шестого. В четверть шестого я сказала Роннетт, что мне пора идти, но я постараюсь вернуться побыстрее, чтобы помочь ей с разгрузкой новой партии товара.
Несколько минут я оставалась в офисе мистера Бэттиса совершенно одна, сидя на стуле перед его столом.
Войдя в кабинет, он бросил на меня быстрый взгляд и улыбнулся. Я ему явно нравилась. Мне это было ясно с самого начала, но сейчас стало особенно очевидно.
Подойдя к окну, он посмотрел на улицу через неплотно задернутые шторы.
– Что-то мне подсказывает, вы ищете себе работу получше. Это так?
– Да, – ответила я, положив ногу на ногу. – Вы правы.
Все еще продолжая смотреть на улицу, он сказал:
– Полагаю, мы можем предложить вам такую работу.
– Какую именно, мистер Бэттис? – поинтересовалась я.
– Дежурного администратора… с перспективой роста.
– Администратора?
– Умеете ли вы танцевать, мисс Палмер?
– О, я знаю кучу разных танцев.
– Тогда вы сможете заработать кучу денег.
Мы договорились с мистером Бэттисом встретиться в следующую субботу у него в офисе, откуда нам предстояло вместе с Роннетт (ее предполагалось определить на работу в то же заведение под названием «Одноглазый Джек») отправиться по ту сторону границы.
Поблагодарив за предложение, я вышла из его офиса. Возвращаясь к себе в секцию парфюмерии, я приняла решение: с воздержанием пора кончать. Это не для меня.
Роннетт сказала, что на какое-то время прикроет меня. Взяв у нее флакончик, я пошла на склад. Нанюхавшись, я повернулась, чтобы идти обратно, и тут увидела БОБА. Сидя на корточках в углу, он улыбался с видом победителя.
Предстоит новая игра.
23 августа 1988
Дорогой Дневник!
Насколько же лучше я теперь себя чувствую, когда в мою жизнь снова вернулся кокаин!
Хочу рассказать тебе, что вышло из моей встречи с Нормой. Все это время я много думала над тем, как помочь пожилым жителям Твин-Пикс, которые не в состоянии свободно передвигаться.
Мне бы хотелось приносить им горячую пищу, и я даже придумала броское название для этой программы помощи – «Обеды на колесах».
Норме моя идея понравилась, и она сказала, что позвонит кое-кому в муниципальном управлении и еще в городской больнице. С их помощью мы сможем, по ее словам, определить круг людей, нуждающихся в доставке горячей еды, и нам не придется проводить собственных опросов. Норма считает, что для начала я могла бы привозить еду двум людям четыре раза в неделю. Все доходы должны делиться пополам. Я буду развозить заказы и, может быть, вновь обрету уверенность в своих силах… или мне этого не надо? Или кокс меня совсем доконал и я уже не в состоянии судить, что мне надо на самом деле?
Итак, сегодня я пришла в закусочную за обедами.
Я как раз помогала Норме вынуть еду из духовки, когда появилась Джози Пэккард.
Она о чем-то возбужденно заговорила с Нормой, и я почувствовала, что Джози чем-то расстроена. Подозвав меня, Норма объяснила, в чем дело: у Джози опять появились проблемы на лесопилке, совладелицей которой она является, из-за ее плохого английского… Она была явно огорчена.
Я тут же сказала, что, если она хочет, я готова давать ей уроки английского.
Услышав это, Норма улыбнулась и похлопала меня по плечу, а Джози предложила:
– Я была бы просто счастлива платить вам за уроки.
Мы пожали руки друг другу, и Джози попросила начать наши занятия в ближайший понедельник вечером, когда она освободится. Я согласилась, заметив, что этот день меня вполне устраивает.
Забрав обеды, я вышла из закусочной. Мне нужно было успеть отвезти их побыстрее, чтобы уже через сорок пять минут быть у Джонни Хорна.
Сначала я отправилась в квартиру миссис Трэмонд. Поднос с едой я оставила у парадной двери с запиской и просьбой – в следующий раз оставить мне ключ от дома.
Вторым клиентом был Гарольд Смит. Это очень интересный человек, и, кажется, я тебе о нем говорила. Очень красивый. В свое время он был ботаником. Однажды утром он вдруг обнаружил, что (по причине, о которой он уже не помнит) боится выйти на улицу. В медицине эта болезнь называется агорафобией. Ему кажется, что за дверью дома его ожидает смерть, которая по ночам зовет его оттуда голосом какой-то неведомой птицы.
Он пригласил меня войти в дом, но я уже опаздывала и сказала ему, что смогу воспользоваться его любезным приглашением как-нибудь в другой раз.
Когда я пришла к Хорнам, оказалось, что взрослые куда-то уезжают. Пожелав им счастливого пути, я заверила их, что Джонни будет в полном порядке, так что им нечего беспокоиться.
Перед этим я уговорила Бобби отсыпать мне немного кокса, и теперь, в превосходном настроении, я весь вечер читала ему вслух, перемежая чтение мороженым.
Остальное потом.
Страница вырвана
Страница вырвана
31 августа 1988
Дорогой Дневник!
Только что прочла вчерашнюю запись и неожиданно устыдилась, что еще живу на свете. Девочка, получившая этот дневник к своему двенадцатилетию, уже несколько лет как умерла. А я, занявшая ее место, ничего, кажется, не сделала, кроме одного – превратила в посмешище все те светлые грезы, которыми она жила. Мне шестнадцать, я кокаинистка и проститутка, которая трахается с сослуживцами своего отца, не говоря уже о половине мужского населения этого дерьмового города, и единственная разница по сравнению с прошлой неделей заключается в том, что сейчас мне за это платят. Моя жизнь зависит от прихоти очередного партнера, который делит со мной комнату.