– Вот, значит, мы куда попали... – сказал майор. – И вы предполагаете, что расстрел машины и нынешняя стрельба из гранатомета были организованы именно этой фирмой?
– Именно так, – сказал Аведов. – Именно предполагаем, но не утверждаем... И потому нам нужны дополнительные сведения... А добыть их возможно только с помощью сеанса гипноза...
– Ну что же, я не возражаю. Только не понимаю, почему нельзя использовать гипнотизеров ГРУ?
– У нас по штату нет таких... – сказал подполковник и посмотрел на меня достаточно красноречиво. Так красноречиво, что даже я понял – ГРУ не желает привлекать своих сотрудников и вообще показывать свои возможности при участии в общей операции ментов.
В это время подполковнику позвонили на мобильник, и он, бросив взгляд на стоящего посреди коридора алабая, прошел мимо него в соседнюю комнату, чтобы оттуда разговаривать. Я слышал, что Яблочкин назвал кого-то «товарищ генерал»...
– Вершинин... – позвал я. – Ты какими-то загадочными фразами говорить начал... Что ты имеешь сообщить мне? Без загадочности...
– Где твои подчиненные? – спросил Вершинин в ответ.
– Внизу... Соскучился? Бить больше некого?
– Кто-то из них из троих работает против нас... – сказал вместо Вершинина капитан Аведов. – Как только мы вышли из ментовки, кто-то сообщил о том, что мы начали подбираться к «Аресу» плотно и даже нашли подход к полковнику в отставке Ивлеву. Это и послужило причиной попытки нашего захвата и последующего расстрела ментовской машины.
Я чуть дар речи не потерял.
– Мои парни?.. – спросил все же.
– Мы надеемся, что не все твои парни, – сказал Вершинин. – Только один из них. Пока наибольшее подозрение вызывает лейтенант Ярков.
– Почему именно Толя? – не понимал я. – Он толковый и грамотный опер, надежный товарищ... Почему именно он?
– Я по этому поводу спрашивал у тебя номера их телефонов...
– И что? – я готов был буром попереть, чтобы защитить своих парней.
– Я высказал лейтенанту предположение, что нас сдал кто-то из ментовки... И видел, как он испугался... Глаза его выдали... Тогда я стал проверять звонки каждого, начиная с тебя... Исходил я из предположения, что все вы боитесь службы собственных расследований и звонить будете только с «мобильников». И проверил все ваши звонки, вскоре после нашего отъезда из ментовки...
– Интересно бы мне было узнать, молодой человек, как вы это сделали? – поинтересовался майор Рославлев. – Насколько я понимаю, вы не являетесь штатным сотрудником ГРУ, тем не менее располагаете возможностями, которые «Альфе» и не снятся... Нам для подобного мероприятия требуется санкция суда...
Вершинин усмехнулся.
– У вас, товарищ майор, случаем нет друзей в управлении «К» вашего заведения?
– Нет, к сожалению... Вы, кажется, программист?
– Программист.
– Понятно. Слушаю дальше...
Я, однако, так и не понял ничего. Нам, имеющим на это право, естественно, в случае поддержки судом, для подобной проверки бывает необходимо целый день потратить, чтобы добиться результата. А этот мальчишка с улицы за такое короткое время уже гарантирует результат.
– А я все же хотел бы знать, каким образом...
– Это не важно, – категорично перебив меня, сказал Вершинин упрямо. – Главное, что я сведения добыл.
Я уже начал догадываться, каким образом.
– Ладно... И что же?
Начал он равнодушно. Уже скучным голосом показывая, что здесь ничего интересного нет и не предвидится:
– Старший лейтенант Яковенко разговаривал дважды. По поводу отсрочки долга и с женой по поводу дочери...
– Ты и распечатку разговоров имеешь? – спросил я с возмущением.
– Нет, только прослушал, даже без идентификации голоса. – Вершинин сохранял полную невозмутимость. – Что касается тебя, то после нашего ухода ты впервые позвонил, когда вашу машину взорвали. Это я даже слушать не стал. Лейтенант Суглобов звонил рано утром, когда приличным людям спать положено. Потом мобилой не пользовался...
– Костя Суглобов мой близкий друг, хотя и самый молодой в нашем отделе, – уж за Константина-то я готов был горой стоять, и даже испытал желание постучать гипсом кому-нибудь излишне подозрительному по затылку. Для наглядности...
– А вот лейтенант Ярков...
– Что?
– Лейтенант Ярков свою трубку жене оставил, но у него другая трубка есть... Так жена сказала... А номер она не знает... И что у нас получается? Если другие не звонили, значит, звонил Ярков с другой трубки, которую проверить я возможности не имел, поскольку не знал номера...
Я ничего не ответил. Естественно, что мне это обвинение сначала диким показалось и сперва возмутило все мои товарищеские чувства, но я быстро сообразил, что другой причины для нападения, кроме названной капитаном Аведовым, быть не могло. Но за капитана продолжил Роман Берсерк:
– Он, кажется, молодожен?
– Да, и по этой причине катастрофически не высыпается...
– Как-нибудь аккуратно посоветуй ему не слишком доверять жене...
– Что ты хочешь этим сказать?
– Просто мужская солидарность. Мне он не нравится, я ему ничего не сказал. Но ты можешь, только лучше не в лоб. Я звонок прослушивал. Жене он не нравится больше, чем мне. Она как раз в это время другого мужика принимает...
ВАДИМ АВЕДОВ, КАПИТАН В ОТСТАВКЕ, СПЕЦНАЗ ГРУ
Может быть, и лучше, что дело вышло на такой высокий уровень и стало уже отвечать профессиональным интересам «Альфы». А в сферу ее интересов, насколько я слышал, далеко не все дела попадают. По большому счету оно сразу должно было бы попасть не в ГРУ, не имеющее собственного следственного аппарата, а в ФСБ. И я, когда Сережа на кухне чаем занимался, сразу спросил его об этом:
– А почему, собственно, именно ГРУ поручена эта задача?
Подполковник Яблочкин плечами пожал.
– А почему, собственно, ее не могли поручить ГРУ? – сделал паузу и добавил: – А если серьезно, то здесь две причины. Первая – пусковые установки для ракет малого радиуса действия в горах нашли именно бойцы спецназа ГРУ и сейчас продолжают поиск там, на месте... Следовательно, ГРУ уже занято в деле, и привлекать дополнительные силы означает лишнюю огласку, которая, как ты понимаешь, по международным соображениям, нежелательна. Вторая – видимо, есть какая-то дополнительная информация об участниках поставок вооружений, которую нам не передали... И эти участники имеют крепкие связи в других силовых структурах...
И мне эта мысль все время не давала покоя. Ну, что менты сотрудничают с нашим пока неизвестным противником, это теперь кажется ясным, хотя до конца еще не известен человек, который в этом сотрудничестве замешан. Но что ФСБ причастна к делу – это пока еще не доказано, даже имея информацию об отставном полковнике КГБ Ивлеве. И потому, работая, не знаешь, откуда ждать поддержки, откуда подножки. Не ведает этого, как сам признался, и Сережа Яблочкин, именно поэтому он и постарался вызвать на место не простую следственную бригаду, а именно «Альфу», с которой уже имел опыт сотрудничества.
* * *
– Я позвоню генералу, доложу ситуацию и попрошу собрать сведения о полковнике Ивлеве... – майор Рославлев хотел выйти в коридор, чтобы оттуда позвонить без посторонних ушей. Он со своим генералом не хотел разговаривать при посторонних, как не хотел общаться со своим подполковник Яблочкин. Все-таки у любого офицера при разговоре с генералом голос слегка меняется, и не всем хочется, чтобы их интонации улавливали посторонние. Это я давно заметил, еще в годы своей службы.
Мне пришлось придержать за ошейник Берсерка. Алабаю гуляние по квартире людей, которых он еще плохо знал, не нравилось, и в горле само собой раздавалось грозное клокотание. Я-то знал хорошо, что, когда алабай рычит, он безопасен. Рычание – это только предупреждение, а нападает он всегда молча, уже этим вселяя ужас. Но других это рычание заставляет замереть на месте и ждать, когда хозяин пса предпримет необходимые меры безопасности. Но тут на кухню вернулся подполковник Яблочкин, закончивший свой разговор, и остановил Рославлева. Яблочкина Берсерк уже принимал, кажется, за дружественного человека.
– Генерал Спиридонов уже переслал генералу Астахову несколько запросов по нашему делу, в том числе и по полковнику Ивлеву. Досье СВР недостаточно полное и почти не касается современной деятельности полковника. В ФСБ должны быть более конкретные данные. Генералы поговорили по телефону, и оба горят желанием посмотреть на собаку, которая в одиночестве обезвреживает двух вооруженных пистолетами преступников так быстро, что те не успевают выстрелить... – Сережа сделал изысканный поклон в сторону алабая. Берсерк заулыбался то ли от приятного понимания, то ли ему просто стало в квартире жарко. – Общими усилиями генералы двух ведомств договорились назвать нашу операцию кодовым именем «Тамбовский волкодав»... Возражений нет?
Берсерк не возразил, и это главное. Мнения остальных уже мало что решали.
