– Может, сразу к делу приступим?
– Чем быстрее, тем лучше... – Сережа Яблочкин объяснил Виктору Юрьевичу его задачу.
– Что мне требуется... – поставил Доктор свои условия. – Во-первых, полная тишина... Городской телефон попрошу отключить, трубки мобильников перевести в режим виброзвонка и для разговора предлагаю выходить из квартиры, не хлопая дверями... Во-вторых... Я хотел бы предварительно уединиться с пациентом, – он кивнул на Романа Берсерка, – для приватной беседы и проверки реакций организма на суггестию...
– Вторая комната свободна... – сказал Роман.
– Вот и хорошо. Мы пару минут поговорим, чтобы мне понять психику человека и объяснить, во избежание сопротивления, что ни один гипнотизер не может что-то выведать у пациента против его воли и принципов, а вы пока свои телефоны настройте...
Они ушли, а мы выполнили указания гипнотизера. Осталось только подождать две минуты. Но две минуты растянулись на десять, по истечении которых Доктор с Романом вышли. Доктор сразу задернул в большой комнате теневые шторы.
– Сюда... – большое кресло, выставленное Виктором Юрьевичем на середину комнаты, смотрелось в его руках детским стульчиком.
Даже при задернутых плотных шторах он посадил Романа спиной к окну. Повернулся к нам:
– Я бы попросил остаться рядом только одного, кто больше других в курсе дела, чтобы можно было подправить меня сначала жестом, а после разрешения и голосом, а остальных выйти или в другую комнату, или на кухню.
– У вас в офисе гостей поят японским чаем – помню вкус, а здесь албанским... – сказал, поворачиваясь к кухне, майор Рославлев, поняв, что не он должен остаться с Романом и Виктором Юрьевичем.
– Не албанским, а чаем по-македонски... – серьезно поправил майора подполковник Яблочкин. – Албанцы – чурки, а македонцы – христиане...
Он тоже поднялся, чтобы направиться на кухню, оставляя кому-то другому полномочия помощника гипнотизера. Мне показалось, что я понял, кто из троих оставшихся должен выполнять эту роль.
– За что ты так не любишь албанцев? – спросил Рославлев, останавливаясь.
– Кто тебе сказал такую глупость...
– Если ты их обзываешь, это не говорит, мне кажется, о любви...
– «Чурки»? – переспросил Яблочкин. – Это, уважаемый товарищ майор, вовсе не оскорбление. Наши и ваши предки при встрече с иноверцами говорили «Чур меня!». По крайней мере, русские. Отсюда и взялось... Трансформация слова. Надо изучать корни родного языка. Много интересного... Вот что ты, например, знаешь о слове «стерва»?
– Стерва – это женщина, которая думает, что если она в собственной скандальной придури сама себе нравится, то должна нравиться и другим...
– Не совсем так. «Стерва» произошло от славянского «стерво» – падаль, падшее, гниющее животное, вонючее и противное.
– Филологи хреновы, я не собираюсь у вас до утра сидеть, не мешайте работать, – пробасил Доктор Смерть. – Мне надо сосредоточиться. Уматывайте.
Капитан Стаднюк пока еще упорно и мрачно, не снимая очки даже в полумраке, сидел на диване. И, кажется, всерьез считал, что он здесь самый информированный человек и в состоянии дать Доктору вовремя подсказку.
– Берсерк... – позвал я собака, – туда...
И показал на дверь в соседнюю комнату. Алабай послушно, хотя и без великой радости, выполнил команду. Я закрыл за ним дверь и посмотрел на мента долгим взглядом. Он вздохнул и все же встал.
– Ладно... Интересно, конечно, но не буду мешать...
Он ушел, естественно, не к собаке.
* * *
Голос у Доктора Смерть, и без того в себе уверенный, еще окреп. Во время сеанса Виктор Юрьевич нагнетал свою властность низкими интонациями.
– Расслабься, Роман, полностью расслабься... Совершенно расслабься... Дыши глубоко, спокойно. Глубоко и спокойно... Сконцентрируй внимание на дыхании. Не думай о постороннем. Дыши спокойно и глубоко, спокойно и глубоко.
Берсерк дышал шумно, старательно, не сбивался с ритма.
– Сейчас я досчитаю до десяти. И по команде «десять» ты будешь спокойно спать. Ты будешь слышать только мой голос и выполнять мои команды, никакие посторонние звуки не будут мешать тебе... Один... Дыши глубоко, спокойно... Глубоко и спокойно... Два... Ты полностью расслаблен... Полностью расслаблен... Концентрируешься на дыхании, концентрируешься на дыхании... Спокойно дышишь... Спать... Три... У тебя начинают тяжелеть веки... Тяжелеют... Тяжелеют... Четыре... Ты расслаблен и спокоен... Спать... Веки тяжелеют... Конечности тяжестью наливаются... дыши... Дыши... Пять... Спать...
Доктор Смерть шагнул вперед и положил руку на голову Роману. Она полностью закрыла всю макушку. В такой руке арбуз можно без усилий носить с опущенной вниз ладонью.
Я смотрел за сеансом и ловил себя на том, что, не задумываясь, тоже дышу глубоко и спокойно, у меня против воли тоже начали тяжелеть веки. И, чтобы сбросить с себя наваждение гипноза, пришлось даже головой встряхнуть.
Я бывал на сеансах гипноза. Дважды, еще в детстве, на сеансах эстрадных гипнотизеров, и несколько раз на лечебных сеансах в реабилитационном центре ГРУ. В принципе, знал, как сеанс проходит, и Доктор Смерть не открывал для меня ничего нового. По команде «десять» Роман уже спал и продолжал так же спокойно и глубоко дышать.
– Давай, Роман, теперь вспомним, что произошло вчера утром на дороге. Рассказывай... Когда ты увидел человека в зеркале...
– Я подумал, что две машины меня преследуют. Раньше была одна машина, и она только слежку вела. – Голос был не совсем уверенным, слова произносились медленнее, протяжнее, чем обычно. Сонливость чувствовалась, и будто бы Роман картину происходящего перед собой вспоминал. – Я на светофор остановился. Подумал, что самое удобное место для нападения.
– А почему ты решил, что на тебя напасть хотят? Ты ждал каких-то неприятностей? – спросил Доктор Смерть.
– Не знаю. Было чувство опасности.
– Что дальше?
На кухне стояла тишина. Должно быть, подполковник, майор и капитан прислушивались к рассказу Вершинина точно так же, как я, если сумели перебороть сонливость, вызванную голосом Доктора Смерть.
– Я остановился. И приготовился выскочить из машины, если что-то начнется... Думал, что за мной едут. И в зеркало смотрел... Справа от меня «мерин» встал... Ко мне было не подъехать... Потом вижу, из нашего ряда вправо выезжает «Гольф»... Но до «мерина» не доезжает... Останавливается рядом со «Шкодой». Они, наверное, светофора ждали... И как раз перед светофором начали стрелять...
– Стоп... – сказал Доктор Смерть... Ты просто вспоминал... А сейчас ты вернешься в тот момент... Ты вернулся в тот момент... Ты смотришь в зеркало... Что ты видишь?..
Мне хорошо было видно напряжение Романа. Это было напряжение бегуна-спринтера перед выстрелом судьи-стартера.
– Стреляют... Они стреляют в «Шкоду»... Потом могут и в меня стрелять... Надо будет дверцу распахнуть и из машины вывалиться... Только ствол повернется – вывалиться за «Мазду»... Человек... Рядом с водителем... Он рукой машет, командует...
– Стоп!.. Кто этот человек... Ты знаешь его... Где ты видел его?
– Не помню...
– Остановилось мгновение... Замерла картинка... Ты видишь только это лицо... Оно приближается к тебе... Оно близко... Ты его узнаешь?
– Да, я узнал... Он стоит в коридоре, осматривается...
– Что это за коридор?
– Наша контора... Он у нас в конторе... Он посторонний.
– Ты разговариваешь с ним?
– Он увидел меня... Пошел мне навстречу... Хочет спросить...
– Что он спрашивает?
– Спрашивает Житкова... Кабинет закрыт... Они договаривались о встрече... Пропуск был выписан... Стучал в дверь, никто не открыл... Я говорю, что Володя вышел... Может быть, начальница вызвала... Да, Володя идет... Делает знак рукой... Приглашает... Открывает дверь магнитным ключом... Заходят...
– Кто такой Володя Житков?
– Программист. Работает у нас.
Доктор Смерть посмотрел на меня. Я руку поднял, показывая, что у меня есть вопрос. Доктор кивнул, и я тихо дал подсказку:
– Это мог быть приятель Житкова?
Доктор повторил вопрос.
– Нет... Не похоже... Это скорее клиент... Заказчик... Житков – хороший программист. У него много постоянных клиентов.
– Клиент может быть физическим лицом?
– Я с таким не встречался. Всегда только юридические лица. Оплата – по безналичному расчету...
Доктор опять на меня посмотрел.
– Вторая тема... – подсказал я.
– Роман... Ты помнишь фирменный знак предприятия «Арес»?
– Помню.
– Обрисуй его.
Молчание длилось ровно столько, сколько требуется для рассматривания фирменного знака предприятия. Роман смотрел в свою память, как обычно люди смотрят на лист бумаги.
– Арес стоит с мечом и копьем в руке. Позади него большой щит. Поверху щита надпись греческим шрифтом...
– На греческом языке? – спросил Доктор Смерть.
– Нет. На русском... Стилизация под греческий шрифт... Это не компьютерный шрифт... Это рисованная надпись...
– Что это? – опять спросил Виктор Юрьевич, уточняя. – Это вывеска на стене?
