В общем, все как всегда на войне…
До позиций спецназа МВД ДНР оставалось метров двести, может, чуть больше. Егору и разведчикам уже хорошо была слышна автоматная и пулеметная трескотня, раскатистые взрывы реактивных гранат.
– Мужики, не стреляйте, подходим. Мы разведка мотострелков, – предупредил по рации «Егерь».
– Давайте скорее, а то нам тут п…ц приходит! «Нацики», суки, зажали плотным огнем.
Разведчики буквально ввалились на позиции спецназа МВД, заняли круговую оборону. Нацисты «Азова» вели плотный огонь из развалин цеха метрах в трехстах от них. Бандеровцы плотно зажали группу спецназа МВД ДНР с флангов, используя огневые точки наверху различных промышленных построек.
Разведчики мотострелкового батальона сразу же стали выгребать из карманов и подсумков так называемую «рассыпуху». Патроны россыпью тут же похватали их коллеги, стали торопливо забивать в опустевшие магазины автоматов.
– Раненые есть? – сразу же осведомился Егор, перекрикивая грохот выстрелов.
– Двое, – выдохнул командир спецназа с позывным «Тихон». – Одного в ногу осколком зацепило, мы перевязали и турникет наложили. Второй – тяжелый, бронебойная пуля грудную пластину бронежилета пробила.
– Где тяжелый? – Егор, не теряя драгоценного времени, пополз к раненому. – Ему что-то кололи?
– Да, промедол, три шприц-тюбика сразу, чтобы больно не было…
– А вот это вы зря… – полевой медик порылся в подсумке в поисках нужной ампулы.
Между тем раненый с посиневшими губами дышал прерывисто и судорожно. Лицо белое, на лбу – крупные капли холодного пота. Бронежилет на нем был расстегнут, под защитой медик разглядел окровавленные бинты не очень умело наложенной повязки.
Егор сразу же оценил ситуацию и скривился, как от зубной боли. Хреново дело, очень хреново! Мало того, что у раненого по симптомам пробито легкое, так два шприц-тюбика промедола вообще могли парализовать дыхание! В общем, типичная ошибка при оказании первой помощи, которая едва не обернулась трагедией.
Полевой медик вкатил шприцем пациенту дозу блокатора опиоидных рецепторов, чтобы хоть немного восстановить дыхание. А вслед за этим сделал укол дексаметазона.
– Держись, братишка!
Вокруг шел бой, противно свистели пули, высекая каменную крошку из развалин, грохотали выстрелы и взрывы. О том, чтобы снять бронежилет с пострадавшего, не могло быть и речи.
– Мужики! Я его вытащу с поля боя, – решил Егор.
Он передал автомат и разгрузочный жилет одному из товарищей раненого. Проверил на всякий случай его карманы. Не дай бог там могла остаться «лимонка»!.. И такое бывало…
– Прикройте! – Егор взвалил раненого на себя и пополз, придерживая автомат.
Примерно полсотни метров до ближайшей воронки показались военно-полевому медику вечностью. Но когда они ввалились в приличных размеров яму, вырытую авиабомбой немалого калибра, Егор решил, что полдела сделано. Вот теперь можно уже не так сильно торопиться. Он отстегнул фляжку, сполоснул пыльные ладони. Натянул перчатки.
– Ты живой, братишка?!
– Живой… – раненый находился в сознании, и, как оценил ситуацию Егор, это было весьма обнадеживающим знаком.
Он приподнял бронежилет и срезал ножницами окровавленную повязку, наложенную прямо на униформу. Разрезал и ее, открывая доступ к ране. После чего налепил тыльной клейкой стороной на окровавленное пулевое отверстие прорезиненную оболочку перевязочного пакета и туго, насколько это было возможно, перебинтовал. Сделал еще один укол дексаметазона и добавил ампулу кордиамина – нужно поддержать сердце.
– А теперь поползли дальше, навстречу светлому будущему!
В общем, еще одна солдатская жизнь была спасена, а Егор, пополнив запас бинтов, лекарств и патронов, поторопился обратно.
* * *
К этому времени «Егерь» связался по рации с «Маэстро» и скорректировал удар 120-миллиметровых минометов по позициям нацистов. Стало немного легче, но бой продолжался с неменьшим ожесточением. Очень выручил пулеметчик «Викинг» из разведки Отдельного мотострелкового батальона ДНР. Он очередями своего ПКМа вынудил замолчать уже несколько огневых точек украинских нацистов. А «Егерь» время от времени бил из автоматического карабина с оптикой, и это тоже заставляло противника избавиться от излишнего оптимизма.
Тем временем подтянулись расчеты станковых автоматических гранатометов. Теперь они могли обеспечить огневую поддержку непосредственно из боевых порядков, и это сильно облегчило корректировку их стрельбы. Гранатометчики маховичками вертикальной наводки задрали короткие стволы АГС-17 и ударили короткими очередями. Подпрыгивая на трехногих станках, с характерным металлическим лязгом гранатометы посылали серии 30-миллиметровых боеприпасов по противнику.
Бой не утихал. Вытаскивая очередного раненого, Егор почувствовал сильный толчок в левую руку. Поначалу он не придал этому значения, но когда рука как бы задеревенела и перестала слушаться, понял, что ранен. Но пострадавшего бойца, упираясь ногами и уцепившись в его бронежилет здоровой правой рукой, все равно выволок из-под обстрела!
– «Укол», у тебя левая рука в крови!
– Херня, царапина… Сначала – раненый.
Крови оказалось немного, но медик накинул турникет на ногу спецназовца, затянул его и закрутил. «Да, так намного удобнее, чем со жгутом возиться», – отметил полевой медик. Попросил сопровождающего бойца написать время наложения турникета. Теперь уже одной рукой, неуклюже помогая себе раненой левой, Егор намотал перевязочный бандаж на бедро пострадавшего бойца. Пулевое в ногу, сама пуля, похоже, там и осталась. К тому же спецназовцу и по бронежилету прилетело.
Полевой медик сунул правую руку под бронежилет бойца и убедился, что проникающего попадания в грудную клетку нет. Только ребра, по-видимому, сломаны от заброневой контузии. Егор привычно сломал носик ампулы с анальгетиком и сделал бойцу обезболивающую инъекцию.
– «Укол», не дури, сейчас сам истечешь кровью!
– Да нормально все, – полевой медик правой рукой накинул на раненую левую турникет, затянул его и закрутил вороток, останавливая кровь. – Который час? Нужно время наложения записать.
После чего так же, одной рукой, Егор накрутил себе на рану серый перевязочный бандаж. Было больно, но терпимо. По ощущениям, кость не задета. Потому и обезболивающее себе он колоть не стал.
Кстати, как профессионально отметил полевой медик, спецназ МВД и в отношении полевой медицины оказался оснащен весьма неплохо: по крайней мере, у всех на экипировке находились турникеты, а не обычные жгуты.
– РПГ! – совсем рядом грохнул взрыв.
– Раненый!
– Слышишь, земеля, давай со мной, поможешь эвакуировать раненого, – обратился Егор к бойцу.
Тот кивнул.
Поползли. Егор морщился, когда в движении задевало раненую руку. Пострадавший лежал навзничь. Бронежилет спас его от осколков близкого взрыва. Но обе ноги и левая (вот ведь ирония судьбы!) рука оказались сильно посечены осколками. При попытке сдвинуть раненого с места тот заорал от боли. Полевой медик скрипнул зубами: видимо, перелом обеих ног. Скорее всего, заряд гранатомета противника оказался с «сюрпризом» в виде намотанной изолентой поверх боеприпаса рубленой проволоки или тому подобной гадости.
Спецназовец, который вызвался сопровождать Егора, быстро наложил турникет на руку, медик проконтролировал правильность наложения и о «маячке» со временем не забыл.
Нужно было срочно сделать раненому обезболивающий укол. Егор, морщась от боли в раненой руке, набрал в шприц анальгетик и всадил иглу в плечо пострадавшего. Шину накладывать некогда, а потому полевой медик при помощи бойца-добровольца просто примотал бинтами перевязочных пакетов ноги одна к другой.
– Ну что, поползли обратно?.. Братишка, будет больно, но ты уж потерпи…
Раненый кивнул.
Плотная пулеметная очередь взбила фонтанчики пыли вокруг Егора и двух бойцов. Видимо, нацисты «Азова» заметили движение и решили уничтожить тех, кто оказывает помощь раненому. Подлая тактика, но эффективная.
Правое бедро обожгло такой дикой болью, что Егор не выдержал и заорал. У него на секунду свет померк в глазах. В бок и в спину тоже прилетели попадания, но спас бронежилет. Ощупав ногу, Егор поднес ладонь к лицу – она была вся в крови.
– Вот б…дь! – медик боялся «вырубиться» каждую секунду, но действовал исключительно на отработанных до автоматизма навыках.
Накинуть турникет на ногу выше раны, затянуть, закрутить… Так, вроде нормально, кровь остановлена. Но болит же, сука, как сильно!!! Сердце колотилось так, что, казалось, пробьет изнутри грудную пластину бронежилета. Перед глазами все плыло. Непослушными пальцами Егор сломал носики ампул, одну из них вообще умудрился на хрен раздавить. Но все же набрал в шприц сильный анальгетик и воткнул иглу в левое
