Ознакомительная версия.
Сразу же после молитвы караван двинулся дальше, навстречу восходящему солнцу. Караван сменил дозорных, чтобы те тоже могли помолиться, а затем догнать основную группу.
Небо было чистое, и день обещал быть ясным. Над темным треугольником горы встало апельсиновое солнце и залило оранжевым светом горную дорогу.
Слева от каравана возвышались зубцы горного хребта, справа тянулись зеленые заросли кустарника, высотой по грудь человеку. Когда-то обломок скалы скатился с высоты и перекрыл дорогу. Теперь она огибала преграду, отвоевав территорию у кустарника. Авангард – семь всадников – объехал скалу и поскакал дальше. Благополучно прошел объезд и караван. Затем к обвалившейся скале подошла основная группа.
– Салад! – вдруг послышался громкий голос. – Готовься к смерти!
Усиленные переносным динамиком слова звучали особенно зловеще. Салад узнал голос Мустафы-Шурави, приостановил коня и, прищурившись, осмотрел соседние горы. Однако никого не было видно. Джафар глянул на заросли кустарника – на первый взгляд там тоже никого не было. Вдруг из-за лежащего на дороге обломка скалы по высокой дуге, словно его выпустили из катапульты, под ноги коню Салада упал холщовый мешок. Конь, испугавшись, отпрянул, но Салад сильной рукой удержал его. Командир махнул рукой – один из боевиков соскочил со своего коня и открыл мешок – из него выкатились три отрезанные головы.
– Хасан, Исмаил и Хусаин, – шепотом называли имена своих знакомых боевики.
– Салад! – раздалось над горами. – Твои люди, переодевшись натовскими солдатами, напали на кишлак Селаб, где течет источник целебной воды. Салад, это с твоей наводки американцы уничтожили кишлак Хаск Сартор. Салад, это тебя боятся и ненавидят дехкане близлежащих гор! Ты трижды заслуживаешь смерти!
– Шурави! Если ты умеешь не только орать, – громко ответил Салад, – а еще и слушать, то ты услышишь, что боится только тот, кому есть чего бояться. Услышишь и то, что крестьяне сами могли решиться напасть на Селаб, чтобы лишить тебя монополии на целебный источник. И у тебя нет доказательств, что американцы действовали с моей наводки.
– Знай, Салад, теперь тебе есть чего бояться! – крикнул Мустафа-Шурави. – Огонь!
В воздухе послышались выстрелы, взревели реактивные снаряды, застрекотал пулемет. Один за другим начали ухать взрывы.
Салад дернул поводья, и его конь встал на дыбы. Боевики спрыгнули с седел и побежали к кустарнику в поисках укрытия. Но ни одного настоящего взрыва на земле не последовало.
– Что за глупые шутки! – крикнул Салад; он понял, что все взрывы – это просто звуковая запись.
– Не страшно тебе, Салад? – спросил Мустафа-Шурави. – А теперь уже без шуток.
Из зарослей кустарника, что простирались справа от дороги, раздался залп. Там Мустафа-Шурави заранее разместил отряд ополчения, вооружив его американскими винтовками, которые когда-то принадлежали ополчению Салада.
Почти вся первая шеренга боевиков полегла, остальные шарахнулись назад к горам. Оттуда ударили «калашни». Это открыли огонь уже воины Мустафы-Шурави.
Среди боевиков началась невообразимая суматоха, они не знали, куда деться от настигавшего их свинцового града.
– За мной, командир! – крикнул Джафар.
Он пришпорил коня и помчался к лежащему на дороге обломку скалы. Салад поспешил за ним. Взрыв гранаты метрах в двадцати перед ними преградил путь; они развернули коней и, перескакивая через раненых и убитых, пустились обратно.
Всадники из авангарда Салада услышали, что начался бой, одновременно развернули коней и поскакали на выручку основной группе. Задержать их и было задачей Батяни и капитана Столярова. Русские десантники прекрасно с ней справились. Из заранее сделанных бойниц, выложенных из камней, они дружным огнем сняли первых двух верховых; еще один упал раненным и покатился кубарем лошадям под ноги. Остальные четверо спрыгнули с седел и залегли в ложбине. Батяне пришлось выгнать их оттуда «гранатой-лягушкой». Кого-то ранило, кто-то навсегда так и остался там лежать, а кому-то удалось отползти и сбежать. Десантники не стали их преследовать. Они поспешили на помощь Мустафе-Шурави. Теперь становилось по-настоящему «жарко», и его людям действительно была необходима их помощь.
К месту боя подтянулся отряд дозорных каравана, которые оставались на месте, чтобы совершить фардж. Это были двадцать видавших виды опытных бойцов. Они издали услышали, что начался бой, тихо подошли, определили позиции людей Мустафы-Шурави и сами открыли плотный огонь по противнику. Дозорные смогли отбросить ополчение Мустафы-Шурави дальше, в глубь зарослей кустарника, тем самым дали возможность основной группе занять это укрытие. Своими действиями они спасли от быстрого уничтожения не только большинство талибов, но и самого командира с его телохранителем. Салад и Джафар влились в этот боеспособный отряд и, захваченные азартом войны, уже наравне с рядовыми боевиками расстреливали рожки своих автоматов.
Перебегая от камня к камню, от куста к кусту, Батяня и капитан Столяров бросились выручать отступающих ополченцев, чтобы под прикрытием их огня те смогли перегруппироваться. Однако дехкане, привычные держать соху, а не винтовку, беспорядочно отступали.
– Мужики! Стойте! Вы куда! Назад! Мы поможем! Поднажмем! Еще немного! – кричал, мешая пуштунские и русские слова, Батяня.
У него над головой беспрерывно свистели пули.
Среди обитателей лагеря Махмуда установилась сонная и ленивая атмосфера. Так бывает всегда, когда нечего делать. Вернее, вместо дела только ожидание дела. А это расхолаживает.
Третий день подряд люди Махмуда торчали на одном месте. Они заступали в караул и ели шашлыки – «брали в кредит» баранов у местных пастухов.
Махмуд ненавидел такие дни. Сам он почти не выходил из шатра, лежал на подушках и курил кальян. Командир приглашал на обед Дост-Мухаммада – чисто из вежливости. Его не очень интересовали рассказы о пакистанской жизни. Махмуд был горец-кочевник, горец-воин, горец-путешественник, совсем не похожий на своего отца-крестьянина, всю жизнь проведшего на одном месте, копаясь в пыльной земле.
Дост-Мухаммад, наоборот, старался сохранять приподнятое настроение. Он каждый день спускался к мавзолею и лично наблюдал, как Алекс и его мать Мириам совершают намаз. Он хотел рассказать его праведному деду, как воспитывал и оберегал его внука во время всей этой неприятной истории. Дост-Мухаммад считал это своей святой обязанностью, а репутация богобоязненного мусульманина еще никому в Пакистане не помешала. К тому же он следил за сербскими врачами. Им каждый день спускали веревочную лестницу, чтобы они могли подняться из ямы и провести медосмотр больных и раненых. Теперь сербов неотступно сопровождали два вооруженных человека: один – боевик Махмуда, другой – охранник самого Дост-Мухаммада. После всех процедур врачей отправляли назад в яму.
* * *Солнце было в зените. Температура поднялась до максимума. В долинах в это время невыносимо жарко, но в горах прохладно и приятно. Люди Махмуда отдыхали. Сам командир в своем шатре, закрыв глаза, дремал на мягких подушках. Ему снилось море. Он с детства мечтал съездить в Пакистан и спуститься по великой реке Инд к океану, о котором ему столько рассказывали.
Махмуд вдруг открыл глаза – он услышал вдалеке лай. Что-то встревожило собаку пастуха, который недавно гнал стадо овец недалеко от лагеря боевиков. На шатер налетел порыв ветра, осыпав его сухим песком. За первым порывом прилетел второй. Ткань шатра затрепетала.
– Командир, – крикнул дозорный, – караван идет!
«Наверное, караван привез с собой этот ветер», – подумал Махмуд и, укутавшись в чатор, вышел из шатра.
По горной дороге цепочкой, один за другим, поднимались тяжело навьюченные животные. Ослов и лошадей погонщики вели под уздцы. Хотя лица людей были закрыты платками, некоторых из них – по походке и одежде – Махмуд узнал. Это были дехкане из ополчения Салада. Следом за караваном поднималась группа вооруженных всадников. У некоторых были пулеметы и РПГ. Среди них Махмуд увидел человека в белом вышитом золотом халате.
«Салад не слишком торопится», – подумал командир лагеря.
Ветер все усиливался. Он дул со стороны каравана, и это мешало следить за приближением людей Салада.
– Где Дост-Мухаммад? – спросил Махмуд у Рустама.
– В разрушенном селении.
– Пошли за ним Сарбуланда. И проверь шатер Салада, все ли там хорошо.
Хотя шатер был уже давно приготовлен и устлан коврами, Махмуд хотел еще раз убедиться, что все в полном порядке. Ведь он хотел встретить своего полевого командира как подобает.
Караван подходил все ближе и ближе. Ветер уже доносил фырканье уставших лошадей. И вдруг почти перед самым лагерем погонщики бросили животных и побежали врассыпную. Изумленные караульные, что стояли у входа в лагерь, увидели, как из кожаных мешков по бокам вьючных лошадей стали выбираться вооруженные люди. Это были воины Мустафы-Шурави. В это время «бойцы» из группы сопровождения каравана открыли огонь без предупреждения – караульные даже не успели понять, что произошло, не то чтобы среагировать и выстрелить в ответ. Тут же один за другим начали оседать на землю боевики, что стояли на других постах, по всему периметру лагеря. Пули невидимого снайпера ложились точно в цель, оставляя бурые отметины на головных уборах часовых.
Ознакомительная версия.
