забыть о второй встрече с редитумом.
Когда справа снова раздался смех, одержимый взвизгнул и, проломив телом хлипкий забор, со всех ног припустил к свалке, надеясь отыскать там спасение. Он, сжав зубы, выдернул из живота торчащий обломок деревянной доски и, швырнув его в сторону, разразился бранью, но смех снова повторился.
Улькус принялся петлять между куч гниющего мусора и попутно задержал дыхание, чтобы не выдать своего местоположения. И кажется, это помогло. Одержимый мстительно улыбнулся и, завернув за угол, нырнул в большую ржавую бочку, на четверть наполненную мутной и вонючей водой.
Он слабо выдохнул, потянул носом воздух и еще раз улыбнулся. Смеха не послышалось, а ароматов Ада не наблюдалось и в помине. Воняло человеческим дерьмом, гнилой капустой и бродягами, которые копошились в мусоре в километре отсюда.
– Улькуса сложно поймать, – прошептал одержимый и похолодел, когда небо закрыла чья-то тень, а потом раздался ехидный голос, который Улькус тщетно старался забыть.
– Вот он. В дерьмище сидит и не дышит, – хохотнула Оливия, пиная бочку ногой. Одержимый скривился и слабо зарычал. – А ну цыц. Только тявкни, и я тебе зубы выбью, говноед!
– Что вам надо? – заголосил Улькус, но тут же получил удар чем-то тяжелым по голове, а потом взвыл, когда рук коснулась проклятая серебряная цепь. Прошлый раз ему удалось от нее освободиться, оторвав себе руки. Потом были долгие поиски нового носителя, медленное искушение его души, и вот все повторялось, как в страшном кошмаре.
– Может, нальем в бочку бензина и зажжем костер? – поинтересовалась Регина, заставив Улькуса завыть от страха. – Все равно Малита ждем.
– А это идея, – хмыкнула Оливия. Улькус поперхнулся воем, когда его облили вонючим бензином, а потом похолодел, услышав чирканье спички о коробок. – Ну, гниденыш мелкий. Будешь продолжать кривляться, или посмотрим, как горит твой новый носитель? Шикарная, кстати, идея найти бомжа и вселиться в него. Думал, что нас твой аромат отпугнет?
– Да. Но вы настырные, – проворчал Улькус, с ненавистью смотря на улыбающееся лицо Оливии. – Может, мы договоримся?
– И что ты можешь предложить?
– Может, отпустите меня сначала?
– Может, предложишь что-то стоящее? – спросила Оливия, зажигая еще одну спичку. – Учти, у меня пять спичек, одну я уже спалила. Последняя точно полетит в бочку, невзирая на твой ответ. Так что выбирай, бес. Или говнишься и горишь, или сообщаешь нам что-то интересное. Например, кому ты растрепал о произошедшем в доме Боли.
– Никому. Клянусь, – слишком поспешно буркнул Улькус и замолчал, проклиная собственный язык. – Ладно. Сообщил.
– И кому же? А самое главное, что ты сообщил? – от раздавшегося вежливого голоса у Улькуса заныли зубы, а больное сердце носителя забилось, как полоумное. Посмотрев наверх, одержимый встретился с равнодушным черным взглядом Малита.
– Ну все. Профукал шанс, балбес, – рассмеялась Оливия. – Черноглазый тебя теперь точно зажарит.
– Не надо… – на глазах Улькуса выступили слезы, которые, почему-то, никого не тронули. – Я все расскажу. Обещаю. Слово проклятого.
– Кому сдалось твое слово, – поморщилась монахиня, суя в бочку дробовик. – Считаю до трех. Два!
– А как же один?! – всполошился Улькус, пытаясь выиграть себе еще немного времени и придумать, как выпутаться из этой скверной ситуации.
– Ты уже озвучил, – Оливия кашлянула и манерно протянула: – Тррриииии!
– Калатиэлю! – взвизгнул Улькус, закрыв глаза. Но выстрела не последовало. Только ехидный смех, ошпаривший уязвленную гордость одержимого. Он, житель Ада, вынужден трястись и бояться человека.
– Что ты ему сообщил? – спросил Малит. – Ну же, Улькус. Ты можешь отправиться домой относительно целым, а можешь разорванным на тысячу частей, как и остальные. Выбирай.
– Я сообщил, что две баб… Монахини, прошу прощения, – оскалился одержимый. – Две монахини и один редитум уничтожили Барри. И все. Клянусь.
– Это проблема, – буркнул Малит, отходя от бочки и доставая сигареты. Улькус навострил уши, но шевелиться побоялся. Удачу легко спугнуть. Демон выпустил в ночное небо сизый дым и поджал губы. – Калатиэль опаснее Бариэля в разы.
– Чем же? – спросила Оливия, тоже доставая пачку сигарет. – В три раза жирнее и пафоснее? Это не беда. Возьмем с собой портативную горелку, натопим жира, а потом ему же и скормим.
– Превосходный манипулятор. Именно он смущал умы ангелов, которые потом приняли сторону Владыки, – покачал головой Малит. – Он хитрый и умный. И первым отказался последовать за Владыкой в Ад. По нашим сведениям, он без стеснения заводит дружбу даже с мелкими бесами, вроде Улькуса, с которым и абсоры-то не считаются.
«Да как он смеет?» – подумал Улькус и сжал зубы. Но решил промолчать. Если повезет, то его оставят в покое, а там надо только до Калатиэля добраться. Падший наверняка отблагодарит его свежим мясцом грешника за такие новости. Улькус слабо улыбнулся и даже язык вытащил от удовольствия. «Говори, редитум. Говори. Улькус все запомнит».
– На него точат зуб все верховные иерархи, ибо они последовали за Владыкой, а он отказался. И отделался только ожогом, чтобы каждый встречный знал, что перед ним предатель.
– В таком случае, надо заняться этим Падшим, – улыбнулась Оливия, посмотрев на бочку, в которой сидел Улькус.
– Давно пора создать агентство, – хмыкнула Регина и зябко поежилась, когда холодный ветер забрался под платье, после чего вопросительно уставилась на удивленные лица Оливии и Малита.
– Агентство? – переспросил Малит. – Типа «Дьявол тоже плачет»?
– Нет, черноглазый. Нас сразу японцы засудят. Плагиат и все дела, – покачала головой Оливия. – Название-то можно придумать, но идея Регины хороша.
– Согласен. Хороша.
– Помимо основной цели еще и клиенты пойдут. Сам говорил, что из Ада уже много проклятых сбежало, – кивнула Оливия. – Да и другим орденам будет проще принять тот факт, что пора объединяться во имя святой цели. Я за, короче. Может, пойдем уже отсюда? Воняет так, что глаза слезятся, а действие «освежителя» заканчивается.
– Хорошо. Агентство? – переспросил Малит и довольно улыбнулся. – Мне нужен свой кабинет.
– Да вот еще! Хочешь свой кабинет, плати за аренду, черноглазый! – взвилась Оливия, а потом махнула рукой. – Хотя, ладно. Будет тебе кабинет. Хоть грайндкором мучить не будешь.
– И маленький холодильник с виски. И телефон. И визитка. «Малит Кандентис – практикующий экзорцист», – размечтался демон и, улыбнувшись, направился к выходу со свалки. Сестры, рассмеявшись, двинулись за ним.
Улькус выбрался из бочки, когда шаги стихли, а запах редитума исчез. Одержимый злобно рыкнул и посмотрел по сторонам, после чего бодро затрусил в сторону шоссе, которое частично соприкасалось со свалкой. В голове Улькуса билась лишь одна мысль. Побыстрее достичь Калатиэля и рассказать ему о том, что он услышал. И получить награду. Падший всегда был с ним любезен. Не то, что этот наглый и напыщенный Барри.
– Да. Барри сдох,
