– Не поднимай голову, папочка, – предупредил Римо Чиуна.
– Все уже миновало, – сказал тот.
– Удар может повториться.
Но второго удара не последовало. Римо и Чиун одновременно встали на ноги. Оглянувшись, они увидели, что над тем самым холмом, на котором стояла обсерватория Космо Пагана, клубится дым. Холм был на месте. Но обсерватория и окружавшие ее деревья исчезли. Холм был похож на дымящуюся кучу компоста.
– Пагану крышка, – сказал Римо.
– Но почему он? – недоумевая, спросил Чиун.
– Хотелось бы мне это знать.
Они проехали назад, сколько было можно. Площадь радиусом около ста метров представляла собой выжженную черную землю пополам с расплавленным песком. Дымились обугленные головешки – все, что осталось от вековых деревьев. Из-за нестерпимого зноя подобраться к вершине холма они так и не смогли.
Но все же они подъехали достаточно близко, чтобы убедиться, что доктор Космо Паган вместе со своей обсерваторией, домом и женой превратился в дым и воспарил к звездам.
Три исполненные сарказма русские буквы съежились и исчезли. В небе последний раз мелькнула и погасла крохотная точка.
В знойной тишине аризонской пустыни отчетливо прозвучали сказанные Римо вполголоса слова, слова, которые прежде он никогда бы не произнес:
– Может, это и впрямь марсиане....
– Ты только что вступил на тропу мудрости, – многозначительно изрек Чиун.
– В чем же мудрость?
– В том, чтобы не перечить мне, – ответил мастер Синанджу.
Доктор Харолд В. Смит воспринял новость довольно спокойно, настолько, насколько при сложившихся чрезвычайных обстоятельствах уместно говорить о спокойствии.
– Паган мертв? – спросил он.
– Мертвее не бывает, – ответил Римо.
Смит лихорадочно соображал: какие выводы можно сделать из сообщения Римо? На столе у его локтя стоял бумажный стаканчик с водой. Он рассеянно поднес его ко рту и осушил залпом. Только после этого он вспомнил, что забыл выпить таблетки. Проглотил и таблетки, не запивая: две от головной боли плюс «Алка-Зельцер». В животе у него отвратительно заурчало.
– Видимо, Паган, имеет какое-то отношение к Объекту шестьсот семнадцать.
– Он божился, что он ничего не знает, и поверьте мне, Смит, если бы это было не так, мы с Чиуном вышибли бы из него правду.
– Почему же тогда тот, кто стоит за объектом, решил отделаться от него?
– Мы можем только строить догадки, Смит. Ясно одно – мы снова зашли в тупик.
– Римо, мы не имеем права на поражение. Мы имеем дело с творением рук человека. Должно существовать какое-то решение.
– Если только это не творение рук марсианина, – заметил Римо.
– Никаких марсиан не существует.
– Мы знаем, что это не русские, не Паган, не Пентагон. И я готов заложить ранчо, что это не парагвайцы – или как там их.
– Может быть, Пагану заткнули рот, потому что он подобрался слишком близко к истине, – вслух размышлял Смит.
– Раньше вы говорили, что Паган замешан в этом деле, потому что своими гипотезами сознательно морочил всем голову.
– Хм.
– Это не русские, – буркнул стоявший рядом Чиун.
– Нам это уже известно, папочка, – сказал Римо.
– Русские не ошиблись бы в написании слова «Мир», – не унимался Чиун.
– Что там такое? – спросил Смит.
– Да ничего особенного, – ответил Римо. – Просто Чиун лезет тут со своими советами.
– Слово, которое появлялось на небе, не русское, – продолжал Чиун. – Скажи это Смиту.
– Смит, вы слышали? – спросил Римо.
– Да.
– Чиун, он тебя слышит. Так что отстань. Ты мешаешь Смиту думать.
– Римо, передайте трубку Чиуну, – вдруг потребовал Смит.
– Зачем?
– Хочу услышать, что он думает по этому поводу.
Римо пожал плечами и отдал трубку мастеру Синанджу.
– Мастер Чиун, повторите еще раз, что ты сказал, – попросил Смит.
– Я видел эти буквы, – сказал Чиун. – Русское «мир» пишется не так.
– А что же тогда там было написано?
– Какая-то чепуха. Греческая "Р" пишется не так.
– А какая же там была буква?
– Она была лишь похожа на "Р". Но на строчную. Две другие буквы были заглавные. А у "р" была слишком длинная ножка.
Римо угрюмо молчал.
– Да, буква "р" явно из нижнего регистра, – признал Смит.
– Подумаешь, – промолвил Римо. – Чиун обнаружил опечатку. Что это доказывает?
– Подождите, – сказал Смит.
– Нам приказано подождать, – передал Чиун Римо. Римо сделал вид, что увлечен созерцанием висевшей низко над горизонтом планеты Марс.
* * *
Харолд В. Смит попытался выбросить из головы все исходные посылки. Он уже давным-давно понял, что иногда помогает разрешить казавшуюся неразрешимой проблему.
Три буквы. Заглавные М, И и строчная р. Две из них нормальные. Из этой посылки он исходил.
Смит нахмурился. Что, если в русской И заложен какой-то иной смысл, отличный от того, который он в нее вкладывал? Что, если это действительно перевернутая английская N, какой и показалась ему вначале?
Смит пристально всматривался в фотографии, сделанные исчезнувшим Трэвисом Растом за несколько секунд до гибели «Релайента». У Смита имелись компьютерные программы на любой случай. Запустив одну из них, он вскоре получил обратное изображение снимка Раста.
На нем вместо русских букв «МИр» были английские: qNM.
Решительно это напоминало какую-то химическую формулу, и было непонятно, почему первая буква строчная.
Вспомнив, что у него на связи Римо и Чиун, Смит взял трубку и сказал:
– Я перевернул изображение на снимке Трэвиса.
– Это хорошо или плохо? – спросил Римо.
– Получилось qNM, причем q строчная.
– Понятно. Было р, стало q.
– Только вот непонятно, что значит qNM, – сказал Смит. – Это еще менее понятно, нежели русское «мир».
– Я пас, – произнес Римо.
– А я нет, – вмешался в разговор Чиун и так проворно выхватил трубку, что Римо не сразу заметил это и еще мгновение продолжал сжимать в ладони несуществующий предмет.
– Император, – сказал Чиун, – еще до того, как Паган был ликвидирован, мы донесли до его ушей послание его супруги.
– Так?
– Ему звонили из некоей организации под названием «Кью-Эн-Эм» по поводу увеличения его гонорара.
– «Кью-Эн-Эм»? Она не сказала, что это за организация?
– Нет. Я только понял, что они звонили ему неоднократно.
– Она сказала, что это насчет гонорара за консультации, – добавил Римо.
– Консультации! – воскликнул Смит. – Значит, это либо пресса, либо коммерческая фирма... Минуточку.
Скоро в трубке вновь раздался его голос:
– Римо.
– Я здесь, – ответил за него Чиун, повернувшись таким образом, чтобы Римо не мог выхватить у него трубку.
– Слушайте, – сказал Смит – Я нашел несколько контор под названием «Кыо-Эн-Эм». К масс-медиа они отношения не имеют. Но вот любопытная деталь. Есть корпорация, полное название которой «Куантум Ньютрино Меканикс». У них необычный торговый знак. Три начальные буквы, причем первая – «кью» – строчная, а две последние прописные.
– А для чего это? – спросил Римо.
– Видимо, связано с проблемами патентования торговых знаков, – пояснил Смит.
– Попали! – воскликнул Римо.
– Штаб-квартира этой самой «Кью-Эн-Эм» находится в Сиэтле, штат Вашингтон, – продолжал Смит. – Отправляйтесь туда. Держите меня в курсе дела. Свяжитесь со мной по телефону. Я попробую копнуть глубже.
– Уже в пути, – сказал Римо и с такой силой шмякнул трубкой по аппарату, что она треснула, словно сосулька.
– Похоже, мы снова в игре, – обратился он к Чиуну.
– Этого мало. Мы должны опережать игру.
– Пока я хочу одного, – сказал Римо, – опередить очередной выводок стюардесс.
От солнечного Массачусетса до дождливого Сиэтла путь был долгий.
Римера Мергатройда Боулта из «Куантум Ныотрино Меканикс» от Массачусетса отделяло одиннадцать лет, три тысячи миль и четыре места работы. Еще в те времена, когда он работал в «Кемикал Консептс», символе Массачусетского Чуда, что располагалось на сто двадцать восьмом шоссе, карьера его едва не закончилась крахом. Где-то в 1988-м, во время президентских выборов, Массачусетское Чудо упорхнуло куда-то на юг, прихватив с собой губернатора-грека, «штат у залива» и хайвей «Текнолоджи», известный как сто двадцать восьмое шоссе.
Не было уже ни «Дейта Джен», ни «Джен Дейта», ни «Дженерал Дейта Системс», которые во времена бума, в благословенные восьмидесятые, располагались на сто двадцать восьмом шоссе. Исчезла и «Кемикал Консептс» вместе со своим директором по маркетингу Римером Боултом, который успел улизнуть прежде, чем над ним разверзлись небеса.
Какое-то время мир стоял на краю пропасти. Теперь история, похоже, повторялась.
В окна офиса не переставая барабанил дождь. Ример Боулт с содроганием вспоминал то тревожное время, когда казалось, что планета Земля обречена сгореть в огне. И все потому, что Боулт получил доступ к оружию, оценить потенциальные возможности применения которого поначалу не смог даже такой гений маркетинга, каким являлся он сам.
