— Это без меня постарались.
— Чистое совпадение? Ты предал братство по оружию, — в узких щелках глаз проступила холодная ненависть.
— Рано ставить мне окончательный диагноз.
Скоро все прояснится, жизнь определит правых и виноватых. А пока надо убираться. Вокруг не один человек и не два.
— Ты даже хуже, чем те твари из МИДа.
— Давай подождем с семейным скандалом. Если не веришь мне, могу отдать пистолет.
— Ты его и так отдашь, никуда не денешься.
— Теряем драгоценное время. Возьми себя в руки и задумайся. Я мог предать тебя гораздо раньше.
— Мог. Но вначале поломался для порядка.
Дальше медлить нельзя. Либо капитан нажмет на спусковой крючок, либо захочет напоследок выплюнуть в лицо еще несколько уничижительных фраз.
Последние секунды, последний шанс уйти от облавы.
Он продолжал сидеть на корточках, Веденеев опирался коленом на пыльный пол. Глеб отдавал себе отчет, с кем имеет дело. Тут требовалась молниеносная вспышка, нужна была скорость, сравнимая со скоростью полета пули.
Он резко качнулся вправо, одновременно перехватывая левой капитанское запястье. Веденеев хотел было дернуть на себя указательный палец, но ладонь парализовало от боли. В следующую секунду он лежал на спине, полупридушенный Глебовым локтем. Масса тела Слепого давила сверху вниз, не позволяя шевельнуться.
Глеб не стал задавать риторических вопросов: перекрыть ли капитану кислород, заставить ли выпустить оружие? Было очевидно, что по крайней мере статус-кво он сумеет сохранить достаточно долго. Передав все это одним выразительным взглядом, Глеб разжал тиски и сдвинулся в сторону.
— Вопросы еще есть?
Веденеев молча перехватил рукоять пистолета левой рукой и медленно пошевелил пальцами правой, проверяя ее работоспособность. Он досадовал на себя — уступил по всем статьям.
— Нет? Зато есть у меня. Вместе мы или порознь?
— Отвлеки их, если сможешь. Мне надо вывести заложников.
Шорохи приближались. Почти минуту драгоценного времени они вдвоем уже потратили на разбирательства.
— Ты же сам не исключал, что Максим захочет перехватить заложников, — бросил в оправдание Веденеев.
Черт возьми, в самом деле. Что помешает этой банде под высоким покровительством прибрать заложников к рукам и продолжить торг от имени капитана? Явка Веденеева с повинной. Тогда можно будет сослаться на мифических сообщников.
Нет, сейчас в самом деле не время бросать «золотую молодежь»
— Я отвлеку облаву. Ты решай свои вопросы как знаешь. Главное не пусти молодняк под шальные пули.
— Не волнуйся, не пущу. Только полчасика продержись, не уходи с объекта.
— Подумай над моим советом, — наклонился к его уху Глеб. — Сдай их без всяких условий через Звонарева в целости и сохранности. К МИДу мы найдем другой подход.
* * *
Веденеев исчез, Слепой остался в одиночестве.
Итак, ему предстоит переключить внимание на себя и удерживать свою персону в фокусе как можно дольше. Они не ждут здесь встретить никого другого, способного на вооруженный отпор, только капитана и полностью сосредоточатся на противнике-одиночке.
За несколько визитов он более или менее изучил объект 149А, особенно его надземную часть, хотя так и не успел определить место содержания заложников. Возможно, капитан за долгое время пребывания здесь успел подготовить надежный вариант отступления — что-то вроде короткого подземного хода, ведущего от любой из крайних шахт в лесок по ту сторону бетонного забора.
Не надо вести «охотников» под землю, лучше удерживать их внимание на поверхности. Выскочив из казармы, Сиверов кубарем прокатился десять метров под ближайший кирпичный угол. Его бросок оказался неожиданным — вслед с опозданием пролаяло несколько очередей.
Он успел заметить несколько пригнувшихся фигур в камуфляже. Стрелять пока не стал — успеется. Во-первых, патронов не так много, во-вторых, он не намерен выбивать людей. Еще неизвестно, кто они на самом деле, что означает их камуфляж — форму или деталь боевой экипировки.
Ему пришлось выстрелить, чтобы удержать особо ретивых на дистанции. Феноменальный снайпер, Сиверов в совершенстве владел щадящей техникой, когда противнику просто не дают поднять головы, продвинуться дальше. Автоматическое оружие .подходит для этой цели как нельзя лучше, но высокий класс позволяет какое-то время обходиться пистолетом.
Два бойца залегли под пулями, замерли. Еще один показался левее, в просвете между бывшим складом и зданием подстанции. Сиверов заставил и его упасть вниз, но «охотник» ползком продвинулся дальше.
«Нельзя застывать на месте, иначе окружат в два счета», — подумал Слепой.
Еще одна короткая перебежка. Два выстрела и новый непредсказуемый бросок в сторону.
Все эти маневры могли только ненадолго отсрочить окружение. Пора было выбирать себе «бастион» для обороны. Глеб приметил подходящее одноэтажное здание с выдранными оконными блоками и наполовину порушенными перегородками внутри. Окна смотрят на все четыре стороны, и нападающим трудно будет подобраться незамеченными.
По пути его свалила пуля в спину. Бронежилет спас от ранения, но ребра сотряслись, будто от удара чугунным молотом. Превозмогая боль, он дотянул-таки до стены, перевалился через проем и вставил в «беретту» последнюю обойму.
Бросил взгляд на часы. Вот-вот натикает двадцать минут. Маловато, надо еще протянуть. Потом с последним патроном можно будет свалиться в ракетную шахту.
Люди в камуфляже поперли одновременно с нескольких сторон. Пришлось оказать им ответную «любезность», отбросив двоих встречным ударом свинца в защищенную бронежилетом грудь. Это заставило всю команду действовать помедленнее, поосмотрительнее.
Пошли в ход дымовые шашки, окна на север и запад заволокло густыми, неестественно белыми облаками, похожими по плотности на вату. Зрение Сиверова давно уже восстановилось в прежней мере, и он смог проявить свой талант во всем блеске.
Дымовые шашки заставили Глеба склониться к мысли, что он все-таки имеет дело с ведомственным спецназом. Похоже, он правильно сделал, когда решил бережно отстреливаться. Прошло двадцать шесть минут, ровно столько времени он играл роль капитана, отвлекая внимание на себя.
Наконец с двумя патронами в обойме он уже собрался стартовать к шахте, как вдруг у самого оконного проема разорвалась граната, и взрывная волна отшвырнула Глеба назад, ударив спиной и затылком о перегородку…
Очнулся он среди ночи в больничной палате.
На черепной коробке будто держался весь аккуратно побеленный потолок. Сиверову показалось, что хребет его согнут в дугу неимоверной тяжестью. Он попытался пошевелить руками и ногами.
Это удалось, но вызвало прилив одуряющей боли.
«Спасибо, хоть конечности работают», — подумал он перед тем, как провалиться в забытье.
С утра ему ставили капельницу, возили на тележке делать снимок. Вкололи обезболивающее.
Оно подействовало: Сиверов даже вспотел от облегчения. Снова надолго заснул, но мозг теперь не крутился на холостых оборотах.
Он снова очнулся ночью — уже второй ночью в одноместной больничной палате. Где мобильник?
Без него чувствуешь себя отключенным от внешнего мира.
Приподняв руку, он увидел рукав больничной пижамы — «веселенький» в цветочек ситец. Вещи, наверное, висят во встроенном шкафу. Он сделал усилие, отрывая спину от кровати. Сел, переводя дух, попробовал встать на ноги. Голова моментально налилась чем-то тяжелым вроде ртути, центр тяжести нарушился, Глеб упал боком на матрац.
После нескольких безуспешных попыток он все-таки добрался до встроенного шкафа. Оружия, конечно, не было, но отключенный сотовый отыскался в кармане брюк. Специально оставили — проследить, куда и кому он позвонит?
Забрав мобильник, Глеб спрятал его в тумбочку и снова лег, оценивая свое состояние. Сотрясение мозга, травма позвоночника. Но, кажется, обошлось. Только вот когда он вернется в рабочее состояние? Прогресс, в общем-то, заметный. Если врачи не попытаются мешать организму, через сутки можно высунуть нос на улицу.
Он прислушался к женским шагам в коридоре.
Наверное, дежурная медсестра. Через какое-то время она прошла опять, на этот раз гораздо быстрее и целеустремленнее — возможно, кому-то из больных понадобилась помощь.
«Как там капитан? — думал Глеб. — Куда он увел заложников? Не так-то просто тащить их за собой в пожарном режиме, даже если они ничего не имеют против».
Сиверов думал медленно, заново привыкая к этому процессу, как человек, который учится ходить после травмы ног. Его прервал звук мужских шагов. Почему-то Глеб сразу понял, что это к нему. Захотели прикончить в постели?
Не зажигая света, в палату вошел подполковник в белом халате. Увидел Глеба, лежащего с открытыми глазами.
