Егоров откашлялся и снова глотнул водки. Будь что будет, решил он. Гринчука не переубедишь. Если он что-то решил… Не нужно было брать деньги, но адвокат, сука, очень уж… И кто знал, что Гринчук все вычислит… Сволочь, этот Юра… Нюх у него. И ведь не скажешь ему, что он и сам берет взятки. Не берет. Гринчук – не берет.
– В городе мы с тобой зайдем в «Красавицу», – продолжил излагать ровным голосом дальнейшую программу действий Гринчук. – Там закажем еще чуть-чуть водочки с пивком и отполируем твое состояние. Я, кстати, тоже приму участие. Потом ты потихоньку уйдешь и двинешься, по возможности, домой. Или в райотдел. В райотдел даже смешнее получится.
Егорову начало казаться, что голос Гринчука доносится откуда-то издалека.
Ну и хрен с ним, подумал Егоров, и хрен с ним.
– Ну, а когда оклемаешься, сообщишь испуганно дежурному, что по пьяному делу посеял где-то свое удостоверение. Можешь даже сказать, что это я его у тебя забрал, все равно не поверят. Пистолет, кстати, я тебе не верну, отдам дежурному, скажем, что я взял его у тебя у пьяного, чтобы ты его не посеял. Патроны мы с тобой расстреляли вот здесь, возле пруда. Выпили и захотели пострелять. Понял? – спросил Гринчук.
– Понял, – кивнул Егоров.
– Ты это хорошо пойми, Валя. Очень хорошо. Тебя из органов попрут, а мне влепят очередной выговор. У меня до пенсии осталось несколько месяцев, мараться не станут двумя увольнениями сразу, ибо единичный случай – это только единичный случай, а так тенденция получается. А вышестоящее начальство тенденций не любит, – Гринчук покачал головой, словно показывая, как именно вышестоящее начальство не любит тенденций. – Допил?
– Д-да, – кивнул Егоров.
– Вот и славно, садись в машину, поехали. Третью бутылку я лучше дома спрячу, она мне еще пригодится горечь от выговора заливать.
Егоров оттолкнулся от дерева и встал. Потом двинулся к машине, сильно прихрамывая из-за наручников на ноге.
Гринчук покрутил в руках его удостоверение, вздохнул. Все у него внутри протестовало против такого обращение с документом, но решение уже было принято. Капитан достал из кармана специально купленную по такому случаю зажигалку и поднес огонек к уголку удостоверения.
Не сгорит, картон не сгорит.
Гринчук отодрал с удостоверения фотографию, внутренние листки, скомкал и поджег.
– Сука ты, Гринчук, – сказал Егоров, усевшись на правое переднее сидение.
– Еще какая, – тяжело вздохнул Гринчук. – Убивать только вот никак не научусь.
Егоров икнул и замолчал.
* * *
… – Хорошо, – сказал Владимир Родионыч, – я понимаю, что милицию сюда вызывать нельзя, нечего им копаться в наших делах. Но и оставлять это безнаказанным, тоже невозможно.
Они с Полковником расположились в кабинете администратора дома, предоставив тому топтаться в коридоре перед собственным офисом в ожидании распоряжений.
– Невозможно, – повторил Владимир Родионыч.
– И кто, по-вашему, должен быть наказан? – осведомился Полковник.
– Естественно, виноватый.
– А как мы с вами найдем виноватого? – поинтересовался Полковник.
– Ну… – Владимир Родионыч замялся. – Для начала должен получить наказание администратор. Он здесь, помимо всего прочего, чтобы обеспечить безопасность…
– Жильцов, – напомнил Полковник. – Жильцов, а не обслуживающего персонала. Мы как-то забыли, что персонал тоже нужно иногда охранять. И это мало поможет найти убийцу.
– Любовник ее, – брезгливо поморщился Владимир Родионыч. – Или…
Он внезапно замолчал, словно озаренный догадкой.
– Вы хотите сказать, что ее мог убить кто-то из…
– Кто-то из благородного нарождающегося нового дворянства, – закончил за собеседника фразу Полковник. – И тогда мы с вами окажемся в смешной ситуации. Нам придется наказывать того, чью независимость вы так декларируете. И все должны будут согласиться с вашим мнением. Вам придется убеждать Совет, а они потребуют очень веских доказательств.
Владимир Родионыч зябко потер руки. Он великолепно понимал, что Совет не примет во внимание только подозрение, что Совет потребует доказательств, прежде чем примет решение о наказании одного из избранных. Даже, если это наказание за убийство. Но даже если он, Владимир Родионыч, найдет доказательства, то где гарантия, что ему поверят?
Избранные, новые дворяне не слишком любят друг друга. И его, несмотря на весь авторитет, могут не поддержать, если доказательства не будут совершенно бесспорными. А собрать их…
– Я прикажу провести расследование, – сказал Владимир Родионыч.
– Кому?
– Моим людям.
– Вы им верите?
– Да.
– А остальные им верят? – поинтересовался Полковник.
– Что значит?…
А ведь Полковник прав, понял Владимир Родионыч. Отчего это другие должны верить его людям? Более того, остальные члены Совета могут счесть, что таким образом, беря в свои руки отправление правосудия, он хочет подняться над остальными. А это может быть для него чревато многими неприятностями.
– А поручить это кому-нибудь другому вы тоже не сможете, – словно прочитав мысли собеседника, сказал Полковник. – Во-первых, преступником может оказаться именно он, а, во-вторых, кто вам даст гарантию, что его люди укажут на виновного, а не ошибутся, вольно или невольно?
Владимир Родионыч встал с кресла и подошел к окну. Полковник снова прав. Они надежно защитили себя от угрозы снаружи. Они вышли из-под действия законов. Но они остались людьми. И в любой момент…
Кровать, скомканная постель, пропитанная кровью и открытые глаза двадцатилетней девчонки. И нож…
– Стоп, – Владимир Родионыч обернулся к Полковнику, – нож. Это ведь орудие убийства. Нужно просто выяснить, чей нож и все станет на свои места. И мы…
– Приблизительно также рассуждал сегодня телохранитель Маргариты. Ему было совершенно понятно, что, узнав, где кошелек, он поймет, кто его украл, – спокойно сказал Полковник.
– Тогда мне только остается спросить у вас, что вы предлагаете, как панацею от… – Владимир Родионыч попытался подыскать определение, но ничего оригинального в голову не пришло, – …от блох.
– Если вы не возражаете, то я попытаюсь сформулировать требования, а потом перейду, собственно, к моему предложению.
– Я не возражаю, – кивнул Владимир Родионыч.
– Мы с вами пришли к тому, – начал Полковник, – что все наше сообщество… наши… э… новые дворяне не подпадают под действие общепринятых законов. Мы выше этой суеты. Мы – новые. Именно мы – «новые русские», а не вся эта шелупонь на джипах. Они думают, что правят жизнью, но на самом деле, это мы им позволяем так думать. В любой момент мы можем приказать, и все закончится. Никто снизу не посмеет нас тронуть, так как надеется, что сможет заслужить путевку в наше общество. Вот как, например, я.
Владимир Родионыч слушал, не перебивая.
– Мы даже имеем свои собственные службы безопасности, которые, в принципе, должны нас оберегать не только и не столько от попыток этих снизу мешать нам, но и друг от друга. Новые русские верят друг другу ничуть не больше, чем государству. А посему никто из нас не застрахован от неожиданности, подобной той, которую я устроил двум телохранителям. Более того, те двое ничем не рискуют, устроив потасовку, а мы имеем слишком большую силу, чтобы позволить друг другу ее применять. Таким образом, столкнувшись с неожиданностью, вот с таким вот убийством, мы понимаем, что никто из нас не может вести расследование, не рискуя быть обвиненном в пристрастии. Пригласить сюда кого-нибудь из силовых структур, государственных силовых структур, мы также не захотим. Это было бы равносильно признанию нашей слабости и зависимости от продажных государственных чиновников. Это плохо отразится и на нашем самомнении и на уважении к нам этих самых чиновников. Вы согласны?
Владимир Родионыч задумчиво кивнул.
– Есть третий вариант, к нему пришел в свое время Артур Конан Дойль, придумав частного детектива для расследования преступлений в высшем свете.
– Вы предлагаете нанять частного детектива? – в голосе Владимира Родионыча прозвучало столько сарказма, что Полковник поспешил покачать головой.
– Конечно, нет. Во-первых, мы знаем цену частным детективам, во-вторых, он не будет иметь ни среди нас, ни среди всех остальных того авторитета, который может ему понадобиться для расследования. И не стоит, заодно, забывать, что и Шерлок Холмс был вынужден обращаться к полиции, когда было нужно преступника наказать. Вот тут мы приходим к тому, что нам нужен человек официальный, не зависимый ни от кого из нас, но при этом с гарантией неподкупный и вхожий в наше общество.
– Ага, вы еще предложите, чтобы кто-нибудь из нас взял на себя эти функции, – улыбнулся Владимир Родионыч.
– Вариант шерифа я уже отбросил, – сказал Полковник. – Любому из наших, помимо всего, что я здесь говорил, быстро надоест состояние постоянной готовности. А ведь милиция, говоря о том, что профилактика – самое надежное средство против преступности, не очень сильно заблуждаются. И последнее. Если у нас будет кто-то, кто сможет вычислить преступника, то нужно быть готовым к тому, что преступник просто откажется подвергаться этому наказанию. И это приводит нас к необходимости сделать возмездие неотвратимым.
