месте волжских берегов. На обоих берегах не было видно ни одного огонька. Так они плыли час, и другой, и третий. Но вот впереди, слева по ходу движения корабля, то есть на западном берегу Волги показалось зарево. Оно ширилось, росло, и уже стало видно, что это многочисленные пожары.
– Вот он, Сталинград… – произнес Гришин, стоявший рядом с Шубиным. – Сейчас будем проходить район завода «Красный Октябрь», где воевала наша дивизия. Интересно, сейчас нам не в тех ли местах придется воевать?
– Нет, дальше, – ответил Шубин. – Нам приказано прибыть в распоряжение Чуйкова в районе Мамаева кургана.
– Да, это тоже известное место, – кивнул лейтенант. – Мамаев курган, кажется, трижды переходил из рук в руки.
Между тем на палубе происходило некое движение. Артиллерийские расчеты, сосредоточенные возле двух расположенных на корабле зенитных орудий, засуетились возле своих пушек. Они пристально всматривались в небо. И вскоре стало понятно почему. В небе послышался гул моторов, и вода перед носом корабля вспенилась от взметнувшегося разрыва.
– Вот, они всегда так, – прокомментировал происходящее Гришин. – Они чаще возле города нападают. Все же от пожаров какой-то свет идет, и им легче заметить подходящие к городу суда. Ну, а мы будем маневрировать, чтобы помешать им делать прицельное бомбометание.
И правда, корабль, на котором они плыли, взял резко вправо, прочь от берега. А потом так же резко пошел влево. Наверху снова послышался гул мотора, и тогда заговорили обе зенитки. Снарядные гильзы звенели, падая на палубу и скатываясь за борт. И эта стрельба помогла – бомбардировщик отвернул в сторону.
Снова и снова налетали на корабли немецкие самолеты, бомбы падали то дальше, то ближе. Но пока ни одна из них не попала в корабли, перевозившие батальон.
Район завода «Красный Октябрь» остался позади, они продолжали плыть мимо сражающегося города. Прошло еще полчаса, и капитан стал держать курс к берегу. Все ближе, ближе…
Шубин полагал, что здесь, как и в районе Райгорода, они найдут пристань для высадки. Однако на новом месте никакой пристани не оказалось. Корабль пристал к понтону, с которого на берег вела пара мостиков.
– Бегом давайте! – скомандовал капитан. – Здесь самое опасное место! Здесь не только бомбят, здесь они из орудий садят. Скорей, скорей! Нам еще раненых грузить надо!
Бойцов не нужно было подгонять: первая рота разгрузилась за считаные минуты. За ней последовали вторая и третья. И тут же с берега на корабли поспешили люди с носилками. Некоторые раненые ковыляли самостоятельно. Всей погрузкой раненых командовала какая-то девушка, которую было невозможно разглядеть в темноте. Только слышался ее приглушенный голос:
– Селезнева погрузили? Его аккуратно положить надо, он и так много крови потерял… Что, тяжелые все? Теперь давайте остальные!
Впрочем, Шубину некогда было следить за погрузкой раненых. Он начал было строить свой батальон на берегу, но тут услышал чей-то командный голос:
– Отставить построение! Рассредоточиться! Кто тут командир?
– Я командир, – откликнулся Глеб. – Командир батальона капитан Шубин. А вы кто?
– Капитан Светлицкий, – сказал человек и подошел к Шубину. – Меня послал Чуйков, чтобы тебя встретить, капитан, и сразу определить твою задачу. Сколько у тебя людей?
– Двести десять человек, – ответил Шубин.
– Ни хрена себе! Так мало! А обещали триста прислать! Пулеметы есть?
– Нет, только винтовки и запас гранат.
– Может, хотя бы ружье противотанковое вам дали?
– Нет, ружья тоже нет…
– Да что же у вас есть?! – в сердцах воскликнул Светлицкий. – Ладно, пошли. Только не строем! Тут строем не ходят – тут пробираются. Давай за мной по одному. И тихо.
И он направился к каким-то развалинам. Шубин скомандовал стоявшему рядом Гришину:
– Давай, лейтенант, иди за ним.
Сам он остался на месте. Надо было проследить, чтобы никто из ротных и взводных командиров ничего не перепутал, чтобы все следовали за посланцем генерала Чуйкова. И лишь когда последний солдат миновал капитана, Шубин вслед за ним двинулся вверх от берега.
Они шли между развалин каких-то складов, потом прошли короткий отрезок улицы, где стояли трехэтажные дома, когда-то жилые, а теперь наполовину разрушенные. И сквозь пролом в стене вошли в помещение, которое когда-то было заводским цехом. Здесь во множестве стояли токарные станки разного размера, железные лесенки вели наверх, где, как видно, раньше располагались конторки мастеров. Оглядевшись, Шубин различил своих солдат: они сгрудились в правой половине цеха. А к Шубину подошел человек в телогрейке, без знаков различия.
– Приветствую, капитан, – сказал он. – Я командир второго батальона Тридцать шестой пехотной дивизии сержант Костюков.
– Как это – командир батальона – и сержант? – удивился Шубин.
– А чего ты хочешь? – грубовато отозвался Костюков. – Лейтенанта нашего, который батальоном командовал, два дня назад убили. А до него командиром был наш капитан Синица. Вот это был настоящий командир! Но его немецкий танк раздавил. Так что ни одного офицера у нас в живых не осталось, вот я и принял командование. Вовремя ты со своими людьми прибыл, капитан. Кстати, может, скажешь, как тебя звать? Воевать-то рядом будем, локоть к локтю.
– Зовут меня Глебом, фамилия Шубин, – ответил тот.
– А меня звать Вадимом, – назвался сержант. – Значит, смотри, какая у нас диспозиция, Глеб Шубин. Здесь, в токарном цехе, наша позиция. А соседний цех, сверлильный, занимает первый батальон нашего полка. Но от этого батальона осталось всего четырнадцать человек, так что им весь цех удерживать трудно. А ведь надо еще и заводской склад контролировать.
– А у тебя сколько людей, Вадим? – спросил Шубин.
– Сейчас осталось тридцать два человека.
Шубин был поражен. Он, конечно, слышал о больших потерях наших войск в Сталинграде. Но одно дело – потери вообще. А совсем другое дело узнать, что от батальона, в котором насчитывалось около четырехсот человек, осталось тридцать два.
– Неужели такие потери? – невольно воскликнул он.
– А ты как думал, они грибы пошли собирать? – усмехнулся Костюков. – У соседей еще меньше осталось, я же тебе говорил. А немцы продолжают напирать. Так что ты прибыл очень вовремя. Бери своих бойцов и тихонько проходи в сверлильный цех. Там найдешь командира батальона Ваньку Спирягина. Звание у него, как и у меня – сержант. Он тебя будет ждать, я ему о тебе по рации сообщу. Да, кстати, а у тебя рация есть?
– Нет, рацию нам не выдали, – ответил Шубин, чувствуя себя довольно глупо. Получалось, что командование ничем не снабдило его, отправляя на такое опасное задание. А он не догадался спросить.
– Ничего, у меня запасная найдется, – успокоил Глеба Костюков. – Она у меня от командира третьего батальона осталась.
– А где же ваш третий батальон? – спросил Шубин.
– А нет его, – ответил Костюков. – Расформировали две недели назад,
