— А кому вы бы смогли поверить? — спросил он. — Давайте попробуем найти общих друзей?
— Это не при прессе, — усмехнулся Богуслав. — Про нас и так всякой чепухи написали немало. Поверьте хотя бы, что к УНСО мы не относимся никак.
— Метревели — мой родственник! — гордо бросил Давид Лоладзе. — Он принадлежит к нашему роду и не станет выдавать наши тайны.
Боб скептически посмотрел на приунывшего Метревели и осторожно сказал:
— Пожалуй, есть люди, с которыми нам было бы интересно встретиться…
— Назовите их.
Вмешался Марат:
— Вы много работали с осетинами, князь. Вам знаком такой парень — Зураб Гасиев? У нас есть для него привет. С ним вместе в последнее время был майор по кличке Кожан. Этот тоже подошел бы. Один человек просил навестить его.
— Это дружественный привет или вы хотите найти этих людей, чтобы убить? — резко спросил Давид, дернув головой.
— Это дружественный привет от их старого знакомого, в чьем доме они недавно укрывались. Это Хачик Ованесян.
Грузин величественно кивнул, немного помолчал и важно произнес:
— Скажите, если я приведу к вам этих людей, вы сможете доверять мне?
Марат твердо заверил:
— Если это ваши друзья, то у меня не будет сомнений в том, что вы не сговорились с правительством.
Князь кивнул, разбирая в уме смысл этой русской фразы с двумя «не», затем сказал:
— Хорошо. Если эти люди не убьют вас и решат, что вы достойны доверия, то я соглашусь с их мнением. Тогда мы сможем найти общий язык, не подозревая друг друга.
— Договорились, — сказал Марат. — Как мы свяжемся?
Давид Лоладзе сделал отрицательный жест рукой:
— Вы должны знать, что это довольно опасная встреча — и для них, и для вас — они оба в розыске много лет, есть негласный приказ не арестовывать их, а просто застрелить при первой возможности. Поэтому такая встреча возможна при одном условии: вы ни на минуту не покидаете мой дом и отдадите на время свои мобильные телефоны. Эти люди должны быть гарантированы от засады. В этом случае я постараюсь пригласить их на сегодняшний вечер, а вас пока приму как добрых друзей. За кушаньем и вином время пролетит незаметно!
Услышав хорошо знакомые слова, наконец оживился и Метревели, который сидел до сих пор как в воду опущенный:
— Соглашайтесь, дорогие, — горячо заговорил он. — А то я век себя не прощу, что так подвел вас! Позор будет моей седой голове!
— Да мы вовсе и не отказываемся, — решил Марат, переглянувшись с Бобом.
Он решительно встал и положил на стол возле гранаты свой мобильный телефон:
— Положите его в сейф, Давид Луарсабович, — предложил он, — чтобы полностью его экранировать. Боб, давай свою игрушку.
Боб с готовностью отдал телефон, но прибавил при этом:
— А вот трофеи мы, с вашего позволения, оставим при себе. Эти пистолеты мы захватили в честном бою…
Князь недовольно поморщился о того, что ему напомнили о поражении его «придворных воинов»:
— Лучше я вам подарю настоящее оружие, а эти дешевые пукалки недостойны таких джигитов, как вы.
Поскольку князь оставил свое оружие на столе, Боб и Марат почувствовали некоторое смущение оттого, что за столом они оказались с пистолетами за поясом. Однако сцена в гараже еще не выветрилась из памяти и это удержало их от излишней учтивости и доверчивости.
Давид, по-видимому, решил загладить неприятное впечатление от стрельбы роскошью стола. Впрочем, Боб утверждал, что даже бедные грузины, которые каждый день едят дешевое лобио, к приходу гостя готовы уничтожить весь свой птичник — лишь бы поразить гостя широтой души.
Хозяин налил в большие бокалы вино из кувшина, принесенного специальным человеком, который до конца пира был занят только доставкой спиртного. Он поднял кубок и сказал:
— Прошу моих невольных гостей выпить эту чашу и с нее начать наше знакомство, стерев из памяти, как со школьной доски, все ошибки. Я надеюсь, что это знакомство перерастет в доверие, доверие — в симпатию, а симпатия — в крепкую мужскую дружбу.
Тост был принят, вино выпито, и атмосфера за столом начала постепенно оттаивать.
— Попробуй, Марат, — указал он на глубокое блюдо с чем-то похожим на вареных кальмаров. — С этого принято начинать застолье. Верно я говорю, Гия?
Метревели перевел дух и с готовностью поддержал эту тему:
— Именно так! Это, сказать по-русски, холодная закуска. Надо обязательно попробовать, — и он подал пример.
Марат взял тонкий белый ломтик из маринада и положил в рот. Он сочно захрустел хрящиком на зубах.
— Это мужужи. Просто замаринованные в уксусе и бульоне отварные свиные ушки, — объяснил Боб со смехом. — Нравятся?
— Вполне.
На столе было раздолье от нарезанных колбас, окороков и разнообразных грузинских копченостей и соленостей, не говоря обо всех видах овощей, холодного лобио и аджик. Однако оказалось, что никто не воспринимал это как пиршественный стол, потому что горячие блюда не были еще даже заказаны.
— Женщина! — громко позвал князь, и на его зов появилась пожилая грузинка в черном. — Позови Ираклия. — Гостям он пояснил: — Ираклий — это лучший повар, которого я смог взять к себе на работу. Он получает больше министра за свое искусство, и я считаю, что это справедливо, потому от министров я вижу много бед, а от гениального повара в жизни бывает только радость!
Последние слова смог услышать и толстый краснолицый грузин, появившийся на зов хозяина.
— Гамарджоба! — сказал он. — Можете напрячь свою фантазию и придумать любое блюдо, господа. Сациви, чахохбили, харчо, купаты, эларджи, сацебела, хачапури?..
Князь предоставил это право своим гостям.
— Чакапули! — заявил Боб, и Метревели горестно замотал головой к удивлению Марата.
— Какой коварный человек! — воскликнул Гия и повернулся к Суворову: — Понимаешь, дорогой, чакапули — это всего-навсего вареный молодой барашек со свежей зеленью. Но главная часть приправы — это первые плоды ткемали. Казалось бы, чепуха — мягкая косточка, едва прикрытая зеленой кожицей, но в этом кисленьком пустяке, — голос Гии повысился, — главный вкус чакапули! Горе мне, но ткемали появится только после того, как отцветут миндаль и вишня, в конце апреля.
Повар сделал протестующий жест:
— Желание гостя — закон! У меня есть маринованный ткемали с прошлого года. Будет вам чакапули!
Тут запротестовал Боб:
— Нет, нет, я только пошутил. Мы встретимся в конце апреля и обязательно поедим свежайший чакапули, а пока не будем забегать вперед. Как вы смотрите на хинкали?
— Замечательно! — зааплодировал Гия.
— Тогда я как гость заказываю настоящий хинкали с восемнадцатью складочками у хвостика!
Ираклий переглянулся с хозяином и сказал:
— Разве видел в этом доме кто-нибудь хинкали, чтобы на нем было меньше двадцати прищипочек?! Спуститесь ко мне в кухню и вы увидите своими глазами, что в этом доме свято хранят традиции: я не знаю, что такое мясорубка — и мясо рубят на мельчайшие кусочки двумя острыми кинжалами на дубовой доске. Тогда вы оцените их вкус!
Тут свое слово сказал Метревели:
— Дорогой Ираклий предлагал нашему вниманию сациви. Хотя сейчас не Новый год, но я уверен, что в доме хозяина найдется молодая индейка, откормленная орехами. Что если нам попросить у князя сациви?
— Ираклий, — торжественно сказал князь, — мы пришли к единому мнению. Готовь все, что тут перечислили! К вечеру прибудут гости, так что все пригодится. Поэтому не жалей мои подвалы и покажи свое искусство! — И он отпустил своего кулинарного гения в храм чревоугодия.
Налили и выпили, закусив на этот раз острым и соленым, со «слезой» сыром «Гуда», который ценят даже в далекой Франции, как объяснили Марату Боб и Гия. Получив за стол гостя, не знакомого с национальной гордостью Грузии — ее кухней, все трое его сотрапезников испытывали наслаждения от возможности поразить его местной экзотикой.
— И все это разрушает наш молодой «отец нации», — не утерпел пожаловаться на Саакашвили хозяин, наливая новые бокалы. — Все началось с того, что он перекрыл Транскам. Он потребовал, чтобы в Южной Осетии был установлен совместный КПП на этой «дороге жизни»! Конечно, Цхинвали на это не дал «добро» — зачем им отдавать 35 процентов своего бюджета? Тогда Михаил объявил, что все привезенное в Осетию — контрабанда, потому что ему не заплатили. И вот у людей стали забирать на границе Осетии и Грузии даже самые мелкие товары!
Все это «горе» матерого контрабандиста Марат и Боб уже знали из краткого досье. Давид умалчивал только о том, что сам он встречал с Транскавказской автомагистрали целые колонны грузовиков. В свое время Саакашвили доложили, что, по данным налоговой службы, грузины не моются, не чистят зубы, не бреются. Оказалось, что мыло и парфюмерные товары поступают в страну исключительно нелегально.
