— Хватит болтать, — рассердилась не на шутку Ива, — вот уж правду люди говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Разве не знаешь, что иногда и стены слышат?
Она забрала свою постель, грохнув дверью, ушла на кухню. Оксана и Северин остались допивать.
— Чего это она, га? — несколько растерянно спросил Северин.
— Такая уж есть, — прощающе сказала Оксана. — Видно, вошли ей в кровь леса: то вспыхнет вся, то вдруг такая добрая становится… Очень характерная…
…Через несколько дней Северин был убит в перестрелке, когда его пытались арестовать на автобусной остановке неподалеку от Зеленого Гая. Ему предложили сдаться, но «боевик» поднял бессмысленную стрельбу, от которой могли пострадать мирные люди. Сорока бледнел от бешенства — краевой провод потерял испытанного курьера.
* * *
«СОРОКА — РЕФЕРЕНТУРЕ СБ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРОВОДА: Сообщите обстоятельства участия Офелии в рейде Бурлака в Словакию. По словам Офелии, дело было так…»
«РЕФЕРЕНТУРА СБ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРОВОДА — СОРОКЕ: То, что вы сообщили, соответствует действительности. Подтверждаем полномочия Офелии».
«А вдвоем нам на земле места нет!»
— В том, что ты предлагаешь, есть разумное зерно, — сказал майор, начальник райотдела Малеванному, когда тот доложил свой план. — Есть и романтические домыслы. Давай попытаемся более четко выделить первое и отмести второе.
Майор до войны преподавал философию. От тех времен осталось стремление к строго научному анализу намечаемых операций и не совсем привычная для оперативных работников терминология.
— Основной вопрос: что первично у Чуприны — Савчука? Стремление действительно видеть свою родину счастливой пли националистический дурман? Насколько точно понимает он суть происходящих событий? Согласен с тобой: леса надолго оторвали хлопца от нормальной жизни. К тому же он находится под постоянным воздействием такой, безусловно, сильной личности, как Рен. Молодости, — майор укоризненно покачал головой, — вообще часто свойственно произвольно вырывать отдельные явления из общей цепи, возводить их в абсолют. Сказываются недостаток жизненного опыта, отсутствие серьезных знаний об окружающем мире, подверженность случайным влияниям…
Сотрудники райотдела называли уважительно майора Учителем. И сейчас Малеванный подумал, что неплохо бы действительно прослушать курс лекций в том институте, в котором будет преподавать. Учитель после ликвидации всякой бандитствующей сволочи.
— Но… дело еще и в том, что Чуприна не день и не два находится под влиянием националистов. Смертный приговор за пустячки не выносится — его вина перед народом огромна. И здесь в действие вступают новые обстоятельства: можем ли мы рассчитывать на то, что в конечном итоге у Чуприны возобладает стремление узнать истину, или главным для него будет чисто биологическое желание выжить любой ценой, убивая других, и этим, как ему кажется, оттянуть свой конец.
— Мы ничего не знаем о том, как ведет себя Савчук в последнее время, — сказал Малеванный. — Во всяком случае, сообщений о его непосредственном участии в террористических актах нет.
— Не забывайте, что убийца не только тот, кто нажал на спусковой крючок пистолета, но и тот, кто приказал это сделать. Но в принципе мы должны учитывать, что как раз сейчас, после того, как стало совершенно ясным отношение большинства населения к буржуазным националистам, для некоторых из них наступил период переоценки ценностей. Идеи, на протяжении десятилетий обраставшие мистической и романтической мишурой, оказались испачканными грязью предательства и провокаций. Помните знаменитое: а король-то голый? Если этот ваш Чуприна действительно мыслящее существо, то он должен переживать жесточайшую драму: то, чему он посвятил свою жизнь, оказалось элементарным бандитизмом.
— Немаловажное значение имеют и личные мотивы — его отношение к семье… — Малеванный невольно старался говорить так же суховато, но основательно, как и его начальник.
— Помню, — кивнул майор. Он не спеша ходил по комнате, говорил чуть глуховато. Много курил: пепельница щетинилась окурками. В кабинете плавал сизый дымок, забивался в темные углы.
Китель начальника райотдела висел на спинке стула. Он был в рубашке — пуговички воротника расстегнуты, — и это еще больше усиливало его сходство с человеком самой мирной профессии — педагогом. Но Малеванный знал, что майор может сутками не спать, никогда не жалуется на усталость, в яростных стычках с бандитами, которые были не редкость после освобождения области от гитлеровцев, отличался удивительным самообладанием и выдержкой. Когда началась ликвидация националистических банд, майор занимал солидную должность в областном управлении. Он попросился в самую гущу.
Буквально на третий день работы на новом месте майор привез в райцентр всю свою семью — жену и пятеро детей. На население окрестных сел это произвело большое впечатление — значит, приехал новый начальник райотдела всерьез и надолго, а бандеровцам — конец, потому что не стал бы такой солидный человек рисковать жизнью своих детей. А майор, уезжая по ночным тревогам, с болью думал о том, что, если на его дом нападут бандиты, — жене одной с пистолетом не отбиться. Ныло от беспокойства сердце, но он видел выход не в том, чтобы отправить семью в более спокойные места, а в том, чтобы как можно быстрее ликвидировать банды, чтобы не только его семья — все люди могли бы спать спокойно темными ночами.
Таким был Учитель, и если бы Малеванного спросили, на кого он хотел бы походить, он, не задумываясь, ответил бы: на майора.
— Словом, — подвел итоги начальник райотдела, — попытаться можно. В конце концов мы ничего не теряем. Но как мы сможем установить связь с Чуприной?
— С помощью Евы Сокольской, — Малеванный, не задумываясь, выпалил давно приготовленный ответ.
— Это вариант. Он осуществим опять-таки только в том случае, если Ева захочет нам помочь.
Малеванный хотел изложить свои аргументы, которые казались ему неотразимыми и убедительными, но майор остановил его взмахом руки.
— Я понимаю, на что вы рассчитываете. Если Чуприна не видел и не знает нашей мирной жизни, то Ева, наоборот, не могла Не заметить, что принесла эта жизнь ее сельчанам. Она одна из них и потому знает, как в селах ненавидят бандитов, в том числе и ее возлюбленного. Наконец, у нее растет дочь, и ей хотелось бы, чтобы у девочки был отец, которого та не будет стыдиться.
Малеванный в который раз подивился умению майора четко и ясно излагать мысли, которые он сам с большим трудом отбирал из массы неясных предположений, вертевшихся в голове.
— Решено, — сказал майор, — завтра же поедем в Зеленый Гай, попробуем поговорить с Сокольской.
Дом Евы стоял в густом яблоневом саду, наглухо прикрытый от посторонних глаз высоким забором. Майор и лейтенант Малеванный приехали под вечер, когда меньше людей могли обратить внимание на их визит. Вошли во двор. Ева была дома. Встретила она чекистов настороженно, дочку Настусю сразу же отправила в другую комнату. Ева нервничала: без нужды суетилась, забыла предложить гостям сесть, за торопливой скороговоркой пыталась скрыть страх.
— Не ждала таких уважаемых гостей, непривычно мне это. Живу одна, как кукушка в лесу, редко ко мне кто ходит, вот и отвыкла от людей, не знаю, как вас звать и привечать…
Но она, несомненно, знала, кто такие майор и Малеванный, и догадалась, что пришли они неспроста.
Ева была действительно очень красивой. Невысокая, крепко сбитая, она уже вошла в тот возраст, когда девичья миловидность перерастает в зрелую красоту. Особенно хороши были глаза: большие, темные, они в то же время казались очень чистыми и светлыми.
Майор присел к столу. Малеванный скромно устроился на дубовой лаве, покрытой домотканым ковриком. Ева выжидающе посматривала на гостей: зачем, мол, пришли и что вам надо, люди добрые, в моей хате?
Учитель сразу начал с сути:
— Мы знаем, кто отец твоей дочери. Роман Савчук, не так ли?
Ева побледнела. Она быстро подбежала к двери комнаты, в которую отправила Настусю, прикрыла ее:
— Забирайте меня, только пожалейте ребенка, она ни в чем не виновата. Если у вас есть дети, не губите дивчинку…
— У меня пятеро, — уточнил майор. — Не говорите глупостей, мы с детьми не воюем, вы это отлично знаете. Прежде всего успокойтесь. И садитесь к столу, разговор у нас будет долгий.
— Все-все знаете? — спросила Ева.
— Все не все, но многое.
Малеванный про себя отметил, что майор не делает вид, будто схватил Еву «на горячем». Нет, он, наоборот, дает ей время прийти в себя, оправиться от неожиданности, чтобы разговоривать трезво и здраво. Потому и не употребляет такие «неотразимые» с точки зрения некоторых молодых коллег лейтенанта аргументы, как «поедешь с нами — заговоришь», «посидишь — будет время подумать». Вся его манера вести разговор была сродни той крестьянской основательности, с которой привыкли на селах решать важные дела.
