Шатов толкнул дверь в боковую комнату. Кухня. Печь, газовый баллон, стол, полки с посудой. И две двери. Одна… Шатов открыл щеколду и заглянул. Кладовая. Пахло специями, чем-то копченным. И острый запах высушенных трав. Здесь Арсений Ильич не спрятался.
Вторая дверь в кухне была закрыта на засов и выходила на заднее крыльцо дома. Значит, на втором этаже.
– Арсений Ильич! – крикнул Шатов, поставив ногу на первую степень винтовой лестницы.
Ступени тоже звонко скрипели. Старые ступени. На втором этаже был коридор. И две двери в стороны. Справа – спальня. Постель не расстелена. Нервно засмеявшись, Шатов заглянул под широкую кровать и в шкаф. Как ревнивый муж после командировки. Нету никого.
Шатов вернулся в коридор. Вошел в другую комнату. А вот это – кабинет. Громадный письменный стол, компьютер. От пола до потолка – книжные полки. Горит настольная лампа. И нет хозяина. Нет.
Куда он мог подеваться?
Он же всего несколько минут назад был здесь. Дрова в камине еще не прогорели.
Может, он зачем-то вышел из дома? Например, за грибами.
Шатов заглянув в экран монитора. По нему медленно плавали, меняя цвет, четыре цифры. Точное время. Три часа десять минут.
Но он же должен вернуться. Должен? Не станет же он оставлять включенными компьютер и свет, если собирался уйти надолго? И…
Шатов потер лоб. Перед крыльцом не было машины. Не было серой допотопной двадцать первой «волги» с салоном, просторным, как сарай.
Ничего не понимаю, пробормотал Шатов. Ничего не понимаю.
Хозяина лучше всего ждать внизу, в зале. Сесть в кресло и подождать. Там и тепло, и… В общем, лучше подождать там.
Шатов вернулся к лестнице. Где у хозяина может быть аптечка? В кабинете? Или в зале, в буфете? Нужно срочно принять что-нибудь от головной боли. Он из-за боли начинает терять контроль над собой. Поташнивает и двоится в глазах. Не сверзиться бы по ступенькам.
Шатов спустился вниз, крепко держась за перила.
Где у него вода?
«Для вас – нет!» – услужливо всплыли в памяти слова Арсения Ильича.
– Добрый вечер! Или утро? – раздался сзади голос.
– Что? – Шатов обернулся.
– Вечер добрый, – повторил майор Ямпольский, – у меня такое впечатление, что вы нас не ждали.
Из-за спины майора вынырнул Рыков, быстро прошел через комнату к кухонной двери и скрылся за ней.
Колян, появившийся следом, отодвинул Шатова с дороги и поднялся по лестнице. В руке у него был пистолет.
Пистолет, подумал Шатов. И у Митяя. И у Ямпольского.
– Откуда?… – вырвалось у Шатова.
Майор улыбнулся углом рта. Шатов не смог разобрать выражения его глаз. Удовлетворение? Радость? Злорадство?
– К стене! – приказал Ямпольский.
Шатов подошел к стене, возле кабаньей головы.
– Лицом, руки на стену, ноги шире, – Ямпольский толкнул Шатова в спину, ударил по ногам.
– Что вам нужно? – устало спросил Шатов.
– Разговоры! – руки майора обшарили одежду Шатова.
– Здесь никого, – тихо сказал Рыков, скрипнув дверью.
– Наверху – чисто, – доложил Колян, – кабинет и спальня.
Откуда здесь Ямпольский? Откуда?
– Чей это дом? – Шатова развернули спиной к стене.
И это уже с ним сегодня было, шевельнулась мысль. Потом начнут бить. Но мысль эта Шатова не испугала. Будут бить… Ну и что?
– Я спрашиваю – чей это дом? – Ямпольский тряхнул Шатова за плечо.
– А вы угадайте! – выдавил из себя улыбку Шатов. – Вы же умные.
– Товарищ не понимает, – хмыкнул Колян.
– Совсем не понимает, – подтвердил Митяй, подходя к Шатову.
А у того в голове бродила только одна ленивая и нелепая мысль: «Кто ударит первым?». Колян? Он и в машине сдержался с трудом, не смотря на запрет майора. Колян?
Ударил Ямпольский. Не сильно, ладонью по лицу.
– Вот как? – ухмыльнулся Шатов, – обстоятельства поменялись и теперь можно бить и по лицу?
– Поменялись, – подтвердил Ямпольский, и новая пощечина обожгла лицо Шатова, – ты себе даже и представить не можешь, как поменялись.
– Вы получили разрешение… – Шатов сплюнул на пол.
– А нам разрешение не нужно, – сказал Ямпольский, – ты не поверишь, но нам разрешение совсем не нужно.
– А что же вам нужно…
– Нужно нам, чтобы ты нам все сказал, – вмешался Рыков.
– Все? Я всего не знаю, – губы не очень хорошо подчинялись Шатову, – а если бы и знал, то не сказал бы тебе, буржуин проклятый.
– А, Мальчиш-Кибальчиш! – кивнул майор. – Идут корабли – привет Мальчишу!
Удар обрушился на Шатова неожиданно. Слева, в подреберье. Как в подвале клиники, только здесь никто не стал поддерживать Шатова, когда он захрипел и упал на колени.
– Летят самолеты, – продекламировал Колян, замахиваясь ногой, – привет Мальчишу.
Острая боль пронзила Шатова. Он закричал.
– Больно? – осведомился Митяй. – А будет еще больней.
Снова удар по ребрам, снова будто разряд тока прошил тело Шатова.
– За что? – простонал Шатов.
– А просто так, – Рыков присел возле Шатова, – а нам просто нравится.
– Посадите его на стул, – приказал Ямпольский.
– Ага, – Шатова подняли, подтащили к стулу и усадили, пристегнув руки сзади наручниками.
Шатов застонал.
– Больно, – подтвердил Колян, – я так с носка ребра ломаю. И тебе, думаю, пару сломал. Больно?
– Крышей поехали? – еле слышно спросил Шатов.
Это безумие. Они ведут себя так, будто застрахованы от его жалобы. Они ведут себя так, будто Шатов никому не сможет рассказать об избиении… Чушь. Безумие.
– Это ты, брат, крышей поехал, – сказал Митяй. – Тебя ведь предупреждали, чтобы ты не лез в это дело.
– Кто хозяин дома? – снова спросил Ямпольский.
– Я не знаю.
– Серьезно? – Ямпольский лениво замахнулся. – Нам торопиться некуда. У нас – масса времени.
Удар чуть не опрокинул Шатова вместе со стулом, но его удержал Митяй.
Шатов почувствовал вкус крови. Губы разбил, сволочь.
– Еще раз спрашиваю – чей дом?
– Я его почти не знаю, – Шатов попытался сплюнуть кровь, но вязкая слюна потекла по подбородку, – только имя и отчество.
– И все? – в голосе майора прозвучал и скепсис и угроза.
– Все. Его зовут Арсений Ильич, – Шатов попытался уклониться от нового удара, но не смог.
Вспышка перед глазами.
– Зачем ты к нему приехал? – спросил Ямпольский.
– Мне… – Шатов осторожно ощупал губы языком, – мне нужно было с ним поговорить.
– Просто поболтать! – засмеялся откуда-то сбоку Рыков.
Шатов не оглянулся на голос, он не мог отвести взгляда от лица Ямпольского.
Глаза майора… Теперь он не прятал своего взгляда, как в кабинете. Теперь его расширившиеся зрачки жадно смотрели в лицо Шатова.
– О чем ты собирался говорить? О чем. Ты. Собирался. Говорить, – каждое слово Ямпольский сопровождал ударом.
Шатов задохнулся в кашле. Ямпольский отошел к стене, снял с крюка ружье, осмотрел:
– Серьезная вещь. А вот заряженной ее держать нельзя. Этот твой Арсений Ильич может здорово погореть. Кстати, а где он?
– Я… – Шатов с трудом пересилил кашель, – я его не застал.
– Не повезло, – сочувственно сказал Колян, усаживаясь в кресло, – в самую непогоду перся черт знает куда, и не застал своего приятеля.
– А чего ты ему не позвонил? – поинтересовался Митяй, расположившийся на диване. – Мобилку потерял?
– Я не знаю номера его телефона.
– Что-то ты, брат, врешь, – протянул Колян, – врешь или темнишь…
– Кто он такой, этот твой Арсений Ильич? – Ямпольский повесил ружье на место и вернулся к Шатову.
– Я… честно, не знаю… Не бейте! – вырвалось у Шатова.
– Не нравится, – засмеялся Рыков.
– А то ли еще будет, – мечтательным голосом пообещал Колян.
– Это хозяин дома тебе рассказал о бумажном драконе? – почти спокойно спросил Ямпольский.
– Нет, я же говорил, проболталась Ирэн, сожительница Воеводиной. А участковый подтвердил.
– Чего же ты приперся к своему Арсению, когда тебя припекло? Почему именно к нему?
Шатов закрыл глаза. Говорить? Говорить все? Они ведь не шутят. Они явно не шутят. Они… Они готовы на все. Они словно сошли с ума. Или просто пугают?
– Не нужно раздумывать, когда тебя спрашивают, – посоветовал Колян и встал с кресла, – отвечать нужно быстро, бойко, с огоньком.
Колян извлек из кармана мокрой куртки зажигалку:
– С огоньком. А не вести себя как отмороженный.
Щелчок – огонек зажигалки приблизился к лицу Шатова. Шатов почувствовал тепло, жар, потом боль. Шатов дернул головой, но боль осталась.
– Паленым начинает пахнуть, – сказал Колян.
Стон Шатова перешел в крик.
Ямпольский отодвинул в сторону руку Коляна с зажигалкой и наклонился к Шатову:
– Еще раз спрашиваю – зачем ты к нему приехал?
Зачем он к нему приехал? Зачем? Сказать, что хотел вначале требовать, а потом, если тот требований не выполнит, убить его? Это рассказать? Рассказать о том, что из-за него, Шатова было убито три человека? Это рассказать? О Вите? О Пащенко? Да кто ему поверит?
