— Не… немного, — сумела она из себя выдавить.
— Черт! — вздохнул Грачев.
В этот момент подъехала ДПС. И, к счастью, машина директора ЧОПа. Он вышел не один, а с каким-то упитанным господином. Директор ЧОПа представил их друг другу. Господин оказался полковником МВД.
Он поговорил с прибывшими гаишниками, а потом подошел к Грачеву и чоповцу.
— У пострадавшего был при себе паспорт, и пропуск на мясокомбинат. Рядовой инженер.
— Понятно, — протянул чоповец, — тут же мясокомбинат рядом. С работы, наверное, шел.
Втроем они довольно быстро обсудили ситуацию, и набросали схему действий.
Было решено, что терпила перебегал проезжую часть на красный свет. (А в данном месте несознательные граждане частенько кидались через дорогу, не дожидаясь разрешающего сигнала, что придавало версию большую правдоподобность). Девушка ни при чем, освидетельствовать ее никто не будет. Директор ЧОПа должен был найти «свидетеля» автопроисшествия. («Найду», — заверил тот).
Грачев заверил полковника, что он будет помнить об услуге, и что за ним «не заржавеет».
Они еще покурили немного, подождали, пока приедет скорая, а гаишники закончат оформление бумаг.
За это время из офиса прибыл охранник. Он должен был забрать машину Кати, и отогнать ее в ремонтную мастерскую «Деметры». А Катю домой повез сам Грачев.
Когда они уже направлялись к ее дому, Павел Александрович все-таки спросил:
— Катя, скажи мне честно, как это было?
— Я, наверное, на секундочку отключилась, — медленно проговорила она. — Я ехала, а потом сильный удар, я нажала на тормоз, меня даже немного развернуло…
— Ты видела сигнал светофора?
Последовала долгая пауза.
— Нет, — наконец ответила она. — А это очень важно?
— Нет, вообще-то совсем не важно, — мрачно ответил Грачев.
Виталий Кузин.
Виталий жил в постоянно напряжении. Как говорится, нет такой плохой ситуации, которая не могла бы стать еще хуже. «Ну почему это все свалилось именно на меня»? — думал он.
Жена продолжала погуливать, но теперь Виталий уже не так трагически к этому относился. Вообще, любовь давно прошла, и он, может быть, уже и подал бы на развод, но чувствовал, что лучше пока этого не делать. Это могло не понравиться бандитам, а рисковать он не собирался.
Пока он регулярно оставлял письменные донесения в своем почтовом ящике, и кто-то также регулярно их оттуда забирал.
От него требовалось по часам описать где были и куда ездили, по возможности — с кем встречались, и самое главное — планируемые поездки.
Кузин догадывался, что этими документами он по уши замазывается во всем этом дерьме, и это тот крючок, за который его в любой момент могут дернуть. Но вариантов у него вообще не было. Вот хирургу проломили в подъезде голову, и никого как-то так и не нашли. А ведь это районный хирург!
Что будет с ним, с Виталием, если его так грохнут в подъезде?
Увы, нужно было признать, что вообще не заметят. «Что? Кузин? А… Подумаешь, какой-то Кузин»!
И даже Шувалову будет наплевать. Какой-то он хмурной. К Виталию относится безразлично, жизнью его не интересуется, не шутит. Правда, и работой особо не нагружает.
По большому счету, Кузину шеф был тоже совершенно безразличен. А вот собственная судьба волновала сильно.
Постепенно он пришел к такому решению: как только от него перестанут требовать информацию, (а рано или поздно это обязательно произойдет), он сразу подаст на развод, и тут же сбежит из Максимовского. Как можно дальше. В Хабаровске есть дальняя родня. Он туда рванет. Там его никакой Колян не достанет.
А менты?… А вот тут надо будет подумать… Потом, не сейчас. Пока нужно от Коляна как-то избавиться.
И кстати, все-таки интересно, к кому это Алеся от него бегает? Просто любопытно…
Последнее сообщение он оставил в ящике вчера, а сегодня вечером его снова перехватили у гаража те же самые два парня.
— Пойдем с нами, поговорить надо, — с улыбкой сказал один из них.
Виталий обомлел.
— Да не бойся, — засмеялся второй. — Все хорошо. Ты молодец. Мы сейчас с тобой подробно поговорим, и если узнаем то, что нам надо, то скоро твоя работа на нас закончится. Мы выполним свое обещание, и живи спокойно. Усек?
Виталий кивнул.
— Пойдем.
Они прошли несколько десятков метров, потом повернули направо, потом еще раз направо, потом нырнули под заросли, и вышли на небольшой внутренний дворик между обратной стороны гаражей. Здесь было очень мусорно, загажено, но никого не было, и стояли три импровизированные табуретки из старых пеньков.
Парни еще раз огляделись вокруг.
— Присаживайся.
Присели.
— Ты написал, что скоро в музее «Деметра» что-то будет обмывать? Да?
Виталий кивнул.
Местный этнографический музей составлял, можно сказать, гордость района. Он располагался на берегу реки, с хорошими песчаными пляжами, а так как добраться до него из города можно было только на машине, то на этих пляжах отдыхало совсем не так много народа, как на пляжах городских. И потом еще работники музея периодически убирали на пляжах мусор. Это была почти Цивилизация!
Сам музей представлял из себя усадьбу зажиточного крестьянина — дом, кухня, дворовые постройки, конюшня, хлев, колодец и так далее. При этом двор был настолько широк, что обеспеченные горожане в теплое время года снимали музей для проведения свадеб, юбилеев или корпоративов.
Там частенько гуляло бывшее начальство элеватора, и после того, как оно перестало быть таковым, музейщики приуныли… Однако территория музея произвела впечатление и на новых владельцев элеватора, и Шувалов пообещал, что музей будет в этой части зарабатывать еще больше, чем раньше.
— Кто будет? Когда?
— Через две недели, в следующую субботу. Там местное начальство элеватора будет, и из города начальники приедут. Не знаю точно, но шеф говорил кому-то, что человек пятьдесят точно будет.
— А крупняки? Ну, там, эти… главные директора?
— Я точно не знаю. Но должны быть вроде. У них там какая-то дата юбилейная, что ли. Или у кого-то юбилей… Или еще что-то… Шувалов, он не больно-то разговорчивый. Я так просто иногда слышу, как он по телефону говорит. Отрывочно.
— Так это точно будет мероприятие? Или так, тоже отрывочно?
— Нет, это точно. Мне бухгалтерши говорили, что уже смету составили на проведение праздника. За счет элеватора гулять будут.
— Охрана будет, не знаешь?
— Должна быть. ЧОП городской, кажется, приедет. Все-таки хозяева «Деметры», ни хухры-мухры.
Парни начали выспрашивать у Виталия подробности, но больше он ничего толком рассказать не мог.
— Ладно, — сказал, видимо, главный из них, — пока достаточно. Что от тебя теперь требуется… Если ничего не поменяется, вечером в пятницу бросишь в почтовый ящик сообщение… Да, веди себя как обычно, спокойно. Скоро мы свое обещание выполним, и твоего обидчика тоже сурово накажем. Если хочешь, конечно.
Парни хитро посмотрели на Виталия. У того снова ухнуло сердце в груди. «Надо будет рвать когти», — подумал он. — «Надо рвать когти».
— Да, конечно, — ответил он.
— Ну вот и славно, — сказал старший. — А сейчас мы уходим первыми, а ты минут пятнадцать посиди, а потом тоже свободен. Усек?
Виталий кивнул. Парни встали, размяли мышцы, и ушли. Кузин еще долго сидел здесь, бессмысленно уставившись в одну точку. Ему хотелось проснуться, и узнать, что все это только лишь сон.
Павел Веретенников.
— Через неделю у нас акция, и ты — главное действующее лицо, — радостно заявил Колян, потрепав Пашу за плечи. — Если все будет удачно, я тебя отпущу.
Веретенников, правда, не выглядел счастливым.
— Что за акция? — спросил он.
— Э-э… Слушай, — передразнивая кавказский акцент, еще больше чему-то развеселился Колян. — Чего такой хмурной, а? Смотри.
Он полез в карман, и достал оттуда паспорт. Раскрыл документ, и показал его Паше.
Фотография была Пашина. Он улыбался. Фамилия… «Зубко». Имя — «Денис». Прописка — Иркутская область.
Паша потянулся за паспортом рукой, но Колян документ сразу же убрал.
— Э, нет, — сказал он. — Сначала дело.
— Где взял? — хмуро спросил Паша.
— Не парься, с ментами согласовано. Ксива чистая. Начинаешь новую жизнь! А если в акции постараешься, то я тебе наличными отгружаю десять тон зелени. Стартовый капитал — тебе пока хватит, а там сам заработаешь.
Паша молчал.
— Кстати, — внезапно вспомнил Колян. — Я тебе все забываю сказать… Наши передали твоим родичам, что ты уже свалил в безопасное место. Так что они уже успокоились.
— Правда? — поднял голову Паша.
— Правда, — Колян пожал плечами. — Я что, зверь что ли? Я тебе друг, вообще-то. Успокоили твоих. Объяснили. Ну что делать, что так вышло. Не на зоне же тебе сидеть? Уехал, скрылся, по чужим документам. Когда все устаканится, дашь о себе знать. Пока нельзя. Мы им так объяснили. Так что ты не переживай. Дома все хорошо. Менты допросили их… Так, для порядка, и отвалили.
