Директор ЧОПа на ходу объяснял ситуацию — по крайней мере то, что было ему известно.
— Катя не пьяна, но не вполне адекватна. Скорее всего, какие-то наркотические средства, это пока сказать трудно. Опять гоняла на своем авто. Пошла на обгон, да еще вблизи железнодорожного переезда, выскочила на встречную, там был «Москвич» — молодой парень, две женщины — в возрасте и молодая. Можно предположить, что семья, но пока сказать трудно. У женщин документов при себе не было. А вот парень… Это роковое совпадение — но это — личный водитель Шувалова. Андрея Ивановича. Вы представляете? Чудовищно.
Грачев скрипнул зубами. Водитель — ас в очередной раз обошел две фуры подряд и вернулся на свою полосу прямо перед носом третьей.
— Хорошая машина у Кати, — добавил директор ЧОП, — все подушки сработали. Если бы не это…
«Бумер» миновал элеватор, и уже направлялся к повороту на Максимовский. Машина свернула налево, еще пара минут, и картина происшествия открылась перед глазами. Пассажиры «Бумера» покинули салон, и подошли поближе.
До сих пор там стояли две «скорые помощи», но трое носилок уже были накрыты простынями. Стояли также две милицейские машины.
Катин автомобиль, хотя и съехал в кювет, но крепко стоял на своих четырех колесах. Сзади — со стороны багажника — машина выглядела совершенно целой. Но нетрудно было предположить, что со стороны капота картина была совсем другой. Недалеко было нечто изломанное, перекрученное; желтого цвета — очевидно, то, что раньше было «Москвичом».
Много места занимала фура. Водитель растерянно бродил вокруг и взывал, правда, непонятно к кому обращаясь — «Когда можно ехать? Я опоздал. Меня хозяин ждет. Он меня прибьет». Похоже, взывал он давно и безуспешно, потому что никто на него внимания не обращал.
Редкие проезжавшие мимо автомобили притормаживали, но гаишники быстро придавали им ускорение.
Была еще одна большая черная машина.
— Это наши, — сразу определил по номерам директор ЧОПа. — Молодцы, быстро. Уже работают.
Но Кати нигде не было видно.
— Где Катя? — с тревогой спросил Грачев, оглядываясь. — Почему ее нигде не видно?
Увидев Грачева и директора ЧОПа, к ним подошел крепкий молодой человек, блеснувший двумя золотыми зубами.
— Вы девушку ищите? Она в машине у ментов. Вот в той.
Директор и Грачев отправились туда.
— Я смогу с ней поговорить наедине? — хмуро спросил Павел Александрович.
— Я попробую, — пожал плечами директор. — Надеюсь, да.
Они подошли к машине, директор постучал по стеклу. Дверца открылась.
— Я Грачев Павел Александрович, генеральный директор «Деметры», — сказал Грачев. — Могу я поговорить с девушкой? Хотя бы пару минут?
Сидевшие внутри как будто только его и ждали.
— Да, можете. Только быстро.
Из салона медленно вылезла Катя. На скуле у нее был огромный синяк. Почему-то была разбита коленка. Выглядела она очень плохо. Глаза у нее были мутные, неживые.
— Катя! — страстно произнес Грачев, и сказал банальное. — Ты как?
Признаться, он принюхался. Но запаха спиртного не почувствовал. «Может, опять какую-нибудь дрянь приняла»?
Катя взглянула на любовника, и разрыдалась.
— Сделай что-нибудь?! Я не хочу в тюрьму!
— Тише! Тише! — зашипел Грачев. — Ты уже давала какие-нибудь показания?
Катя отрицательно покачала головой.
— Я сама ничего толком не помню. Я их почему-то не видела…
— Ладно, ладно! Хорошо. Ты и дальше молчи. Я тебя вытащу, — быстро и горячо зашептал Павел Александрович. — Вытащу. Все будет хорошо. Ты только не говори, умоляю, ничего лишнего. Мы сами во всем разберемся…
Кирилл Мелехов.
Кирилл давно уже сидел на диване, поникнув головой. Так продолжалось уже несколько часов, но Мелехов не обращал внимания на время — оно как бы исчезло. Ему нечего было делать, ему некуда было идти…
В один день он получил два мощнейших удара. И если первый поверг его только в нокдаун, то второй — это был чистейший нокаут. После такого почти не встают.
Сначала было утро. В этот день в типографию приехал сам хозяин — Федоров Николай Петрович. Он приказал всем приостановить работу, и собраться в складском помещении — чтобы всем хватило места.
Работники почувствовали недоброе. Хозяин в последнее время очень редко бывал на объекте. Поговаривали, что он нащупал какие-то выгодные условия в областном центре, но все это было на уровне трепа. На самом деле никто точно ничего не знал.
Однако слухи оказались правдой. Николай Петрович официально уведомил всех, что типография в Максимовском закрывается, и помещение будет продано. А типография переносится в областной центр.
— А нам куда?
— Я вас всех с удовольствием приму на работу в городе.
— А как с жильем?
— Что с жильем? — раздраженно ответил вопросом на вопрос Федоров. — Будете снимать.
В этот момент Кирилл понял, что его карьера в типографии точно закончилась. Менять свой собственный дом на съемное жилье? А зарплата вряд ли увеличится — Николай Петрович хоть и приличный человек, но свой интерес блюдет строго, и лишнего никогда не переплатит. Значит, половина зарплаты уйдет только на оплату аренды. А жизнь в городе не в пример дороже, чем здесь.
И если он — инженер — электрик — завис здесь в типографии простым рабочим, то только из-за того, что работа не по специальности компенсировалась неплохой по местным меркам зарплатой и проживанием у себя дома. А теперь в гробу он видел эту типографию!
Работники приуныли.
— Так, — сердито предупредил хозяин, — все сегодняшние заказы должны быть сданы вовремя и качественно! Иначе расчетные не отдам!
Угроза была серьезная. Кирилл понимал, что новую работу в их собственном городке будет не так-то легко найти. Поэтому деньги на проживание еще понадобятся. Бог его знает, сколько времени придется проедать заначку?
К вечеру секретарша принесла новость, что за железнодорожным переездом произошла страшная авария. Много жертв.
Кирилл помнил, что Инга должна была поехать в Красный Яр. Но ему и в голову не пришло, что это как-то связано.
Потом секретарше кто-то позвонил, и она оповестила всех, что разбился личный шофер нового директора элеватора. И городская баба из нового начальства на элеваторе.
Сначала Мелехов подумал, что шофер вез куда-то эту бабу, а потом у него блеснуло воспоминание, что Инга говорила… Да! Да ведь Инга говорила, что она с этим шофером поедет в Красный Яр!
«Ну, надо же!» — подумал он. — «Отвез Ингу, а потом…».
Секретарше снова позвонили, и картина происшествия пополнилась новыми сведениями. Оказалось, что шофер директора ехал на «Москвиче», а городская идиотка — на своем «танке».
После этого Кирилл бросил работу, и под изумленными взглядами коллег рванул домой.
— Этого не может быть! Этого не может быть! Этого не может быть!
Он уже очень — очень давно так не бегал. На половине дороги он устал, и перешел на шаг. Родители Инги жили по дороге, и Кирилл решил сначала повернуть к ним.
Их еще даже не было видно, но какое-то необъяснимое ощущение беды уже витало в воздухе. Кирилл ускорил шаг, бросил калитку открытой, пробежал по дорожке до крыльца, повернул, и увидел тестя и тещу. Они молчали, и смотрели на него. Он — на них. Не было сказано ни слова, но Мелехов все понял. Такие глаза могут быть только у тех, для кого внезапно жизнь потеряла смысл.
Кирилл присел на ступеньку крыльца и опустил голову вниз.
— Нам надо поехать в морг, — мертвым голосом сказала теща…
Несколько следующих дней прошли для Мелехова словно в тумане. Сначала они доехали до морга, опознали тело, но Ингу им не отдали. Пришлось ехать еще раз. Тесть заказывал гроб. Вообще, он оказался на удивление стойким — после короткого шока он пришел в себя, и действовал очень разумно и обстоятельно. Однако он был настолько деловит, что Кирилл даже беспокоился — может быть, тесть чокнулся от горя?
Впрочем, на следующий же день после трагедии домой примчалась их старшая дочь вместе с мужем и детьми, и это очень помогло родителям Инги не впасть в полное отчаяние. Наверное, сестра Инги сделала это специально. Она ведь легко могла оставить детей родителям супруга, но не сделала этого.
Самого же Кирилла постиг еще один удар — хотя казалось, куда уж больше!?
Патологоанатом бесстрастно сообщил вдовцу, что супруга его была беременна. На очень ранней стадии — но тем не менее…
Таким образом Кирилл потерял не только жену, но и ребенка.
В эти дни Мелехов много спал. В голове у него все мешалось, и он путал сон с явью. Ему снилось, что Инга жива, что все произошедшее — просто недоразумение. Сны были такие яркие и подробные, что проснувшись, он просто не мог понять, где находится.
В других снах все было наоборот. Он пытался спасти жену от опасности, мчался изо всех сил, но постоянно опаздывал. И на руках у него оказывался труп. И слышался крик — «Папа! Папочка! Спаси меня!». От этого крика Кирилл просыпался весь в слезах. Он долго рыдал, от слез становилось несколько легче. И он засыпал снова.
