Затем она достала ватку с кровяным следами, уколола иголкой палец и капнула рядом. Потом выдвинула анализатор, положила два кусочка ваты в кюветы и задвинула обратно. Анализатор зажужжал, обсчитывая генетический код, и через некоторое время выдал результат. Маша взяла распечатку и некоторое время смотрела на нее, моргая. Потом очистила кювету, села у окна и уставилась на улицу.
Когда у калитки показалась авиетка с надписью «Перетырка маляв», Маша отключила защиту и выскочила на дорогу. Почтовый канис передал ей конверт, сияющий наклейками космодромной кассы. Любезно сверкая клыками, он предложил подвезти в поселок. Маша покачала головой, отдала небольшую коробочку в полотняном конверте. Авиетка фыркнула турбиной и помчалась вдоль трассы. Маша долго смотрела, как в в вечернем воздухе, словно пуховертки, кружатся радужные обрывки билета.
Степан проснулся от громких голосов. На террасе орали. Он натянул штаны и вышел на шум.
— …и не смей меня обманывать, я ложь чувствую! Говори, зачем тебя подослали?!
— Что случилось? — спросил Степан.
— Что случилось!? — Олег бешено повернулся к Степану. — Спроси у этой… даже не знаю как назвать! Девочкой прикинулась.
— Я вам не врала, — с обидой в голосе сказала Маша. В глазах ее стояли слезы. Степан подошел и обнял девушку за плечи. Олег фыркнул.
— Не врала? Да на тебя чуть ли не дело заведено в Космополе! Познакомься, Степа, знаменитая воровка, Манька-тырьщица. Специализируется на религиозных артефактах. — Олег подскочил и замахнулся, — Говори, тварь, на что покушалась?!
— Папа, не бей меня! — закричала Маша, отшатываясь. Рука замерла в замахе.
— Что?
— Вот! — Маша сунула Олегу листок из анализатора. «98 %» успел разглядеть Степан. Олег недоуменно уставился на бумажку, потом пристально посмотрел на девушку.
— Я тебя везде искала, — сказала Маша с упреком. — А ты про меня даже не думал. Мне сказали, что ты умер, но я знала, что жив, вот знала и все тут! У нас в… в семье один раньше служил в полиции, как и ты, он разузнал, что ты здесь, на Ликусе, вот я и приехала.
У Олега был такой ошарашенный вид, будто перед ним возникло чудо.
— В семье? — коротко спросил Степан, отодвигаясь.
— Ну, это не в том смысле… Да не меня вам надо бояться, а праведников, девственниц боевых. Им мощи нужны, символы веры, понимаете? Они ни перед чем не остановятся. Чаша Грааля! За. бись! Да настоящий праведник солнечную систему взорвет за эту чашу!
— Не думаю, — сказал Степан холодно. «Семь-я. Или восемь-я», — подумалось ему грустно. — Истинные артефакты повинуются только воле Божьей.
— Слова праведников — богу в уши, — отрезала Маша и повернулась к Олегу. — У нас считалось, что лишь безгрешных слышит Бог. Праведников с рождения выращивают. Я в шесть лет в монастырь попала, меня в девственницы не взяли, мало ли, что я успела за эти годы нагрешить. Им ведь ничего нельзя было нарушать, понимаете? Не убий, не укради, посты соблюдай, плоть усмиряй и так далее. Они от этого усмирения злые были, особенно когда в возраст входили. Бывало, затащат какого-нибудь монашка в купальни, разденут и давай щипать, пока не посинеет. Некоторых водой потом отливали.
— Бесстыжие девственницы, — вспомнил Степан. — Им разрешалось прикасаться к мужчине?
— Нет искушения — нет преодоления, — отчеканила Маша. — В нашем храме Всех святых, земного искушения вкусивших, готовят на подвиг, учат боевым приемам, разведке. Если в подвиге девственница кого-нибудь убьет или совершит иной смертный грех, с нее снимаются все запреты. Понимаете, она становится просто женщиной. Ради этого они готовы на любое зверство.
— Товар ценный, но одноразовый, — хмыкнул Олег. Маша поморщилась.
— Отец, я знаю храмовников. Сегодня или завтра они нападут. Вы готовы?
Олег медленно покачал головой.
Атака началась в полдень. Все утро Олег попеременно со Степаном пытались выставить Машу взашей. Безуспешно. «Я вас нашла, — сказала она твердо. — И без вас обоих дальше жить не собираюсь».
Десантный челнок «земля-космос» приземлился на холм, за которым начинался лес. Темные фигурки высыпали из люка и распределились по поляне. Из челнока вынесли какое-то устройство и принялись его устанавливать.
— Что это? — спросила Маша. Они, все трое, поднялись к хранилищу и наблюдали в окно. Олег включил защиту на полную мощность, но к дому никто не приближался.
— Это, девочка, наша смерть пришла, — сказал Олег. — Четырехствольный импульсный гранатомет, если мне глаза не изменяют. Выжигает все живое. Как говорит Степа: дернул колечко и бросил в окно, школа стоит, а в ней никого.
— Папа, у тебя есть скорчер!
— Если бы они пошли на штурм, я бы отбился. Но при таком раскладе нас спасти может только чудо. Или Степан. Ну что, потомок Прародителей, попробуешь?
— Не надо.
— Степа, выхода нет!
— Через час набегут канисы и повяжут злодеев.
— Степа, гранатомет разворачивается за пятнадцать минут! Ты хочешь, чтобы нас всех перебили?
Степан промолчал.
— Кто такие Прародители? — поинтересовалась Маша.
— Да так, была у моего деда одна идейка. Видишь ли, по его воспоминанием, когда Чаша активировалась, он как бы слился с огромным конгломератом, с единой расой. И его желание — он устал, был зол на тетенек, которые толкались, шептали и причитали — совпали с намерением всего множества. Из этого он сделал вывод, что были некие Прародители, раса объединенного множества, которые иногда навещали Землю. Первые христианские праведники были прямые потомки Прародителей, отсюда невероятная для людей жизнеспособность и, возможно, инстинктивное отторжение властителей. Священные артефакты — их личные предметы, мощи — их останки, все они обладают свойством соединять тех, в ком течет кровь Прародителей с единой расой и, наверное, исполнять желания.
— Так что ж Вы сидите?! — взвилась Маша. — Берите чашу или палец, связывайтесь и желайте! У деда же получилось!
Степан нахмурился.
— Глупости. Маша, тебе нужно немедленно уйти. Мы выключим защиту, выйдешь с той стороны.
Маша покачала головой и положила руку Степану на плечо.
— Ни за что. И в горе, и в радости…
Степан замер.
— Подумать только, какую страсть внушил ей повелитель за столь короткий срок! Уговорили. Но я не могу ручаться за результат.
Он подошел к хранилищу, провел рукой по деревянным панелям. Те откликнулись мелодичным звоном. Затем он нажал на нижнюю планшетку, открылся прозрачный саркофаг.
За окном грохнуло и полыхнуло синим. Маша упала на колени, и зашептала, крестясь «Пресвятая Богородица, спаси и сохрани меня, грешную…»
Степан погрузил в хранилище руки, вынул шкатулку с мощами Георгия Победоносца, открыл ее. В этот момент громыхнуло снова, дом содрогнулся, с крыши посыпалась черепица. Степан упал, уронил шкатулку. Маша подползла на коленях, подала, на лице у нее появилось странное выражение.
— Знаешь, Олег, — сказал Степан, трогая пальцем мощи. — Наверное, ничего не получится. Чудеса не случаются по заказу. И я не желаю зла этим людям. Просто…
— Просто ты желаешь им смерти, — сказал Олег.
В этот момент снаружи что-то случилось. Небо будто раскололось, раздался чудовищный гром. Синим светом затопило округу, обжигая даже сквозь бронированное стекло. Горящие пуховертки цветным фейерверком забили в окна, рассыпались искрами.
Когда горизонт встал на место, Маша приподнялась с пола и добралась до окна. У нее невольно вырвалось восклицание. Олег поднялся, встал рядом, хмыкнул.
— Ну, Степа, ты и хулиган.
Маша неуверенно засмеялась.
Степан тяжело перекатился на бок, выпрямился, держась за стенку. В окно был виден холм с остовом десантного катера, черные тела, разбросанные вокруг. Гранатомет стоял на прежнем месте. Четыре ствола, задранные в воздух, образовывали известную фигуру, которую обычно складывают из пальцев.
Степан зарделся.
— Я… собственно… думал про щепоть, которую складывают, когда молятся. Ну, промахнулся.
— Ничего, и так неплохо получилось!
— Видимо, мои устремления совпали с помыслом божьим.
Маша засмеялась. Она сидела на полу, на голых досках и смеялась, раскачиваясь.
— Помысел божий? Ой, не могу! Какого бога помысел, скажите на милость? Я подменила мощи. Святой Георгий летит в глубокий космос, а это просто кости из пещеры от какого-то древнего зайца.
— Я заметил, — кротко сказал Степан. — И это означает лишь одно.
— Что?
— О, смотри, живые, — Олег показал в окно. Возле огромной железной фиги, обнявшись, стояли двое.
— Тем более. Это подтверждает…
На холме дул ветер, относил в сторону гарь и невыносимый запах мертвых тел.
— Ну вот, опять ты никого не убила, — Мартин и поцеловал Ольгу в висок. — Когда ж ты, наконец, согрешишь?
