В половине двенадцатого кабинет, большую часть которого занимал полукруглый офисный стол с четырьмя ЖК-экранами, а также кресло и узкий шкаф, эту клетушку, в которой Пашкевич горбатился на чужого дядю вот уже несколько лет, огласила телефонная трель. Илья, взглянув на экран резервной трубки, которую он завел для подобного рода контактов, ответил на вызов.
– Илюша, как бы нам встретиться? – прозвучал в трубке голос Ларисы. – Сможешь вырваться на полчасика?
– Конечно, Лара. Если только ты недалеко от меня находишься. У меня, кстати, обеденный с двенадцати до часу.
– Приезжай туда, где мы с тобой обедали в прошлый раз. Помнишь?
– На память пока не жалуюсь.
– Буду ждать в кафе. Пока!..
В четверть первого пополудни Пашкевич припарковал свой серебристый Renault Duster, за который он еще выплачивал остаток кредита, у старого московского дома на Никитском. У того самого здания с фасадом цвета морской волны, часть которого занимает театр, а в другом крыле на первом этаже находится кафе. Здесь не всегда можно найти место для парковки; но сегодня ему повезло.
Илья взял с кресла пассажира чехол с ноутом, в боковом отделении которого хранился также и планшетник. Плащ он оставил на работе: сегодня пасмурно и довольно прохладно, но он ведь не собирался гулять по улицам – встретится с «Астрой» и сразу назад, в офис. Выбрался из салона; нажал кнопку на брелоке, активировав «сторожа». Посмотрел по сторонам, резко обернулся…
И тут же обругал себя мысленно последними словами.
Ну вот чего, спрашивается, он дергается? Надо вести себя естественно…
Ага, легко сказать. Пашкевич криво усмехнулся про себя. Он ощущал в эти минуты внутреннюю дрожь. Его знобило; что-то нервы расшалились… весьма некстати.
Причина мандража понятна: не каждый день доводится проводить подобные нынешней сделки. Да и сумма обещанного ему гонорара говорит сама за себя, за пустяковую услугу двадцать тысяч гринов никто не отмаксает.
Машину Ларисы – VW Passat цвета синий перламутр – он заметил еще в тот момент, когда искал свободный пятачок для парковки. Ничего – и никого – подозрительного Илья близ кафе не обнаружил.
Переведя дыхание, он открыл дверь и вошел внутрь заведения.
Лариса рассчитала все точно.
Народу в кафе оказалось немного: занята лишь треть столиков. Да и то сидят по два или по три человека, а не так чтобы большими компаниями. Но и не совсем безлюдно: когда ты один в заведении, то все время находишься под внимательным взглядом прислуги.
Пашкевич подошел к дальнему угловому столику.
– Привет, Лара! Давно ждешь?
– Только что приехала. Я заказала нам кофе.
Илья наклонился, неловко чмокнул знакомую в гладкую персиковую щеку. Лариса не была писаной красавицей, ее скорее можно назвать привлекательной. Его ровесница, шатенка лет тридцати с небольшим, ухоженная, роста выше среднего, с недурственной фигурой. Одета в деловой брючный костюм темно-серой расцветки. Носит очки с притемненными линзами. Несколько портит общее впечатление тяжеловатый подбородок; он выдает в ней властную натуру, особу, обладающую твердым характером.
Кисти рук обтянуты тончайшими, телесного цвета, лайковыми перчатками – она и не подумала их снять. Впрочем, как и во все предыдущие разы, когда они встречались по схожему с нынешним поводу.
– Принес?
Илья опустился на стул напротив Ларисы, спиной к входу.
Расчехлил ноут, положил его на стол. Открыл, подсоединил usb flash – ту флешку, на которую записал «превью», надергав из чужой базы файлы.
– Я свою часть работы выполнил.
Сказав это, Пашкевич повернул лэптоп экраном к женщине, с которой у него когда-то был непродолжительный роман, к той, что сама впоследствии вышла на него с предложением подзаработать деньжат, воспользовавшись теми возможностями, которые открыты перед ним в силу самой специфики его работы.
– Можешь сама убедиться.
Молоденькая официантка принесла поднос с кофейным сервизом и сливочником. На ее вопрос, будут ли господа что-то еще заказывать, Лариса отрицательно качнула головой. Пашкевич с некоторой задержкой повторил ее жест.
Ему хотелось как можно скорее получить обещанный гонорар и убраться отсюда восвояси. Официантка, не дождавшись заказа, направилась в другой конец зала, оставив их наедине.
Пока Лариса просматривала выборку, сделанную Пашкевичем, тот, откинувшись спиной на спинку стула, задумчиво смотрел в окно. Или же только делал вид, что его интересует то, что происходит за окном, на Никитском бульваре.
Еще не так давно здесь, кстати, было не протолкнуться. Как и в любом другом кафе или ресторанчике в районе Нового Арбата, куда заходили посовещаться или погреться за чашкой кофе, а то и выпить чего покрепче политически озабоченные граждане, все эти «революционеры» и «контрреволюционеры». Не говоря уже про еще более многочисленный контингент: в дни митингов и проводимых едва ли не ежедневно флэшмобов и протестных акций «белоленточников» в центр валом валили зеваки, приезжавшие поглазеть на разгул демократии…
Но митинговые настроения после сокрушительной мартовской победы одного из кандидатов на пост президента пошли на спад. Никто теперь не резервировал заблаговременно или не занимал с утра, приходя к открытию, столики в подобных этому заведениях. Здесь более не собирались шумные разношерстные компании, спорящие на политические темы, строящие какие-то планы по свержению власти, но не забывающие при этом плотно и вкусно питаться.
Протестная масса, казавшаяся горой, глыбой, как-то незаметно оплыла, истаяла, как тает ноздреватый снег по весне. Жизнь вошла в привычную колею, все вернулось, как казалось многим, на круги своя…
Прошло еще минут десять. Пашкевич поднес к губам чашку с недопитым кофе, сделал мелкий глоток. Внутренняя дрожь теперь уже отдавалась по всему телу; трясло так, что он едва не расплескал остатки кофе, когда ставил чашку обратно на блюдце.
– Отлично, – наконец сказала Лариса. – Молодец, Илюша, хорошая работа.
Она вытащила из уха подсоединенный к лэптопу микронаушник, через который прослушивала аудиофайл. Подняв глаза на сидящего напротив через стол молодого мужчину, спросила:
– Ты сам-то смотрел эти записи?
– А что, надо было? – отшутился Пашкевич (и, кажется, голос не дрогнул, не выдал его). – Лара, – он сделался серьезным, – я тебе как-то уже говорил, что меня это все не касается.
– Да, говорил, солнце. Не нервничай, я спросила для порядка.
– Знать не хочу, что это за дела… Я следил лишь за технической стороной. Надеюсь, в этом плане все о’кей?
– Из того, что я просмотрела и прослушала – да, все нормально. – Она чуть наклонилась вперед. – Ладно, давай к делу. Где флешка с паролями?
Пашкевич вытащил из бокового кармана сиреневатую, смахивающую по форме на ширпотребную китайскую зажигалку флешку. Но передавать ее представительнице заказчика не спешил, держал в сжатой в кулак правой руке.
– Где мой гонорар?
Лариса открыла дамскую сумочку, которая была в тон ее деловому костюму. Илья невольно повел глазами по сторонам – не смотрит ли кто на них. Потом перевел взгляд на открытую сумочку, которая теперь лежала на столе.
– Ну, чего ждешь? – чуть понизив голос, сказала женщина. – Видишь конверт? Он твой. Клади туда то, что держишь в руке, и забирай конверт.
Пашкевич положил флешку в сумочку (другая флешка, та, что с «превью», тоже осталась у посредницы). Взял конверт, ощутив пальцами его плотность и весомость. Сунул, не заглядывая в него, во внутренний карман пиджака…
– Если что еще понадобится, звони, – севшим голосом сказал он. – Ну ладно… мне пора.
– А я, пожалуй, закажу себе что-нибудь перекусить, – внимательно глядя на него через притемненные стекла, сказала женщина. – Ты уверен, что не хочешь остаться и пообедать со мной?
– Я и так задержался, – сказал мужчина, поднимаясь со стула. – Мне пора возвращаться в офис. Пока, Лара!
– Bye, Илюша. До следующей встречи.
Пашкевич, выйдя из кафе, направился к машине. Достал из кармана брелок, щелкнул. Открыл сначала дверцу со стороны пассажира, положил на кресло упакованный чехол с ноутом и планшетником. Обошел «Дастер» спереди, открыл дверку, уселся в кресло водителя.
Он весь взмок, пока сидел в кафе, пока ожидал вердикта представительницы заказчика. Хотелось принять душ, но об этом он мог пока только помечтать.
Достал носовой платок, промокнул выступившую на лбу испарину, вытер влажные от пота руки. И лишь после этого извлек из внутреннего кармана пиджака плотный конверт.
Пашкевич ни секунды не сомневался, что в конверте – деньги. Зелененькие. В сотенных купюрах. Лариса не станет его обманывать, она не «кидала», она серьезная деловая женщина. Он не собирался пересчитывать полученный гонорар, но хотел лишь, для собственного спокойствия – и для поднятия духа, чего уж там – заглянуть в этот конверт прежде, чем положит в бардачок.
