Или вы считаете иначе?
В таком случае, как еще, кроме счастливой случайностью, можно назвать то, что мы оказались в Кинэйрде – поместье Джеймса Брюса. Точнее сказать, в том, что осталось от некогда пышного владения семьи богатых шотландцев, так мечтавших об адвокатской карьере сына.
Когда нам сообщили в полицейском управлении, что именно в Кинэйрде находится и могила Брюса, то мы с Питером только молча переглянулись.
– Что скажешь, Стив? – поинтересовался он, когда копы удовлетворили свое любопытство и составили целую кипу протоколов, по своему объему походившую на годовой бухгалтерский отчет какой-нибудь солидной фирмы.
– Представляешь, что могло получиться, начни мы рассказывать им о Ковчеге Завета? – ответил я вопросом на вопрос. – Тихий, мирный городок, в котором живут люди, не подозревающие о том, как близко они находятся к тайне тысячелетий. Годы летят быстро, наступает старость. По вечерам они смотрят телевизор, получают свой заслуженный оргазм от опускания ног в тазик с горячей водой. И тихо засыпают.
Когда мы устраивались в местную гостиницу с милым названием «Счастливые путешественники», я подумал, что в этом кроется еще один знак судьбы. Когда она откровенно подмигивает тебе и улыбается: «Вперед, парни!»
Мне оставалось только надеяться, что больше «Черного сентября» в нашей жизни не будет.
– Джеймс Брюс, – размышлял вслух Питер перед тем как лечь отдыхать. – А что если он действительно украл Ковчег? Или подменил его?
Арнетт мечтательно смотрел в потолок, валяясь на кровати. Громко работал включенный телевизор. Журналистка местной телекомпании взахлеб рассказывала о жутком происшествии, случившемся возле их городка.
– Уверен, что нет, – возразил я, выходя из душа и вытираясь полотенцем. Усталость приятно разливалась по всему телу – горячая вода сделала свое коварное дело. – Он постарался бы вообще скрыть факт наличия Ковчега в церкви Святой Марии.
– То есть, взял бы Ковчег подмышку, незаметно вернулся в Шотландию, отвел бы отдельную тайную комнату в своем поместье, – увлеченно затараторил Питер, – и по вечерам, наглухо задраив окна шторами, заходил бы в нее для того, чтобы полюбоваться на священную реликвию? И побеседовать с Господом Богом?
– Нет, – терпеливо сказал я. – Брюс был победителем по натуре, а не скрягой, дрожащим по ночам над украденной из музея картиной великого художника. Если бы он похитил их Аксума Ковчег Завета, то сообщил бы об этом всему миру. В газетах, интервью, книгах.
– Триумфальное шествие Ковчега Завета по главным улицам европейских и мировых столиц?
– Скорее так, чем просто накрыть сундук тряпкой и спрятать под кроватью.
Питер, закуривая сигарету, выдвинул очередное предположение:
– Тогда он собирался вернуться, – он затянулся.
– Куда? В Абиссинию?
– К месту, где находился Ковчег. В церковь Святой Марии. Очевидно, у него не получилось похитить реликвию в первый раз.
– Обрати внимание, Брюс достаточно долго находился в Эфиопии, – я недовольно поморщился от сигаретною дыма. – Питер…
– Чё? – подхватился он и, сообразив, протянул руку к пепельнице, стоявшей на тумбочке с телефоном.
– Прости, увлекся.
Я облегченно вздохнул, наблюдая, как он выпускает из широких ноздрей последние струйки дыма.
– Итак, Брюс нашел Ковчег в церкви, – подытожил я. – Попытался похитить его. Безуспешно. Потом написал в своих мемуарах о копии Ковчега, якобы находящейся в Аксуме – для того, чтобы обмануть потенциальных соперников в борьбе за обладание реликвией. И уехал из Африки, планируя вернуться обратно. И попытаться все-таки похитить Ковчег.
– Все равно это лучше, чем воровать у собственного отца, – передернуло моего друга.
– Намекаешь на Менелика? Знаешь, Кейс пытался убедить меня в том, что легенда о похищении Ковчега сыном царя Соломона и царицы Савской – красивая, но не подтвержденная фактами, выдумка. Он считает, что Ковчег исчез из Иерусалима другим путем.
– Но у нас нет доказательств ни в поддержку первой версии, ни в опровержение второй.
– Брюс, побывав в Абиссинии, мог точно знать о самом первом похитителе Ковчега, – я обнаружил, что уже лежу под простыней и глаза мои начинают слипаться.
Литер, напротив, был настроен на дальнейшее продолжение разговора.
– А два миссионера, побывавшие в Абиссинии еще до поездки Брюса? Те португальцы, которые исследовали истоки Нила? Что они могли узнать о Ковчеге?
– О них мало что известно, – с трудом ворочая языком, ответил я. – Педру Паиш, например, проник в Абиссинию в самом начале семнадцатого века. Провел там несколько лет. Местный монарх – негус – так полюбил его, что обратился через Паиша с посланием к папе римскому. Именно Паиш правильно описал истоки Нила и объяснил причины нильских разливов.
– Замечательно, – обронил Питер, нажимая красную кнопку на пульте дистанционного управления. Телевизор, где все еще смаковали живописные детали случившегося возле Кинэйрда столкновения, погас. – Именно этот факт столь жарко оспаривал впоследствии Брюс. А в юрой путешественник?
– Тоже монах. Они все были монахами, – сделал я над собой последнее усилие. – Его звали Жируме Лобу. Он высадился в Абиссинии… в тысяча шестьсот двадцать пятом году.
Питер с удовольствием наблюдал за моими мучениями, но хотел продлить их немного дольше.
– Через десять лет после поездки Паиша и за полтора века до миссии Брюса, – подсчитал он. – И как? Времена изменились? Лобу удалось увидеть нечто особенное?
– Времена еще как изменились, – буркнул я, с трудом раскрывая слипающиеся веки и озираясь вокруг в поисках тяжелого предмета, чтобы метнуть его в Питера, прохаживающегося теперь по комнате. – Король Абиссинии, принимавший Паиша в своем дворце, был убит. Его преемник тоже. В Абиссинии началось стихийное движение против белых пришельцев. Многие миссионеры были изгнаны или заключены в тюрьмы. Лобу уполномочили собрать необходимые деньги для выкупа из плена португальских монахов. Именно с этой целью он отправился в обратный путь из Эфиопии в Португалию. Затем – в Рим, предоставив папе отчет об эфиопской церкви.
Я нашел на полу свои туфли и метнул их в сторону Питера.
Бросок, к сожалению, оказался неудачным. Питер ловко увернулся. Он сообщил мне, что играл в школе за сборную по регби и пообещал дать мне возможность заснуть, как только я закончу рассказ о монахе Лобу.
– Известно только, что Лобу совершил еще одно путешествие в Индию и затем умер в Лиccaбoнe – с этими словами я отключился.
3
Рано утром раздался настойчивый звонок. Он был настолько внезапным и оглушительным, что мне показалось, будто у меня в голове взорвалась ракета.
Взорвалась и рассыпалась на разноцветные звездочки. Я повернул голову налево и увидел безмятежно храпящего Питера. Даже если стрелять у его уха из гранатомета, выражение сладкого и крепкого сна на его физиономии вряд ли исчезнет. Он будет продолжать спать. Или делать вид, что дрыхнет, предоставляя мне возможность спускать ноги на холодный пол и шлепать к двери.
Я действительно подумал, что звонят у входа в номер. Делая над собой героическое сверхусилие, я сполз на пол, который не обманул моих ожиданий – после теплой постели он напоминал кусок льдины.
Но звонок повторился снова. Звуки были мелодичными и несколько резковатыми. Я догадался, что мне предстоит проделать обратную операцию с заползанием под одеяло, ибо звонил телефон.
Я поднял трубку.
– Доброе утро, сэр, – пропел кто-то на противоположном конце провода. – Это администратор. Вы просили разбудить в семь утра. Приятного дня, сэр.
– Спасибо, – сухо отозвался я.
Такое мог устроить только Питер. Заказать телефонный звонок в номер после всего, что произошло, на семь утра мог только такой негодяй, как он.
«Чудовище, – подумал я, окончательно проснувшись. – Ну, погоди. Поквитаемся».
Подавив в себе сильное желание набрать в любую емкость холодной воды из-под крана и устроить ему демонстрацию Ниагарского водопада, я решил доставить себе хоть маленькое, но впечатляющее удовольствие Включив телевизор, я увеличил громкость настолько, что разрывались барабанные перепонки. Передавали ритмичную музыку и она произвела на Питера благоприятный эффект.
Он испуганно подхватился на кровати, растерянно оглядываясь по сторонам.
– Доброе утро, сэр, – помахал я ему рукой, отправляясь в ванную. – Это администратор. Мы выполним любое ваше желание – только сообщите нам об этом. Приятного дня, – добавил я. скрываясь за дверью.
Пульт дистанционного управления я предусмотрительно захватил с собой.
За утренним завтраком мы подкрепились настолько основательно, что все переживания и волнения, случившиеся накануне, казались далекими и нереальными. Лишь изредка Питер принимался нервно насвистывать мелодию «Тореадор, смелее в бой», что вызывало в нем некоторую нервозность – свидетельство того, что эмоциональное потрясение, пережитое накануне, было очень сильным.
