— Значит, по-твоему, я не должен ему доверять? — громче обычного спросил Беляев.
Маркелов взял цилиндр и положил его за картину.
— Вы же знаете, есть такая пословица «не верь единожды солгавшему». Я бы на вашем месте поостерегся.
— А тебе не показалось, что он был напуган? — умело подыгрывал Борис Алексеевич.
— Покровский всегда славился изощренным трюкачеством, так что ничего удивительного в этом нет.
Маркелов как бы случайно посмотрел в окно. На улице ничего настораживающего. Глупо было бы полагать, что из окон одной из машин, припарковавшихся неподалеку, будет торчать инерционная антенна.
— А что ты думаешь по поводу «крота» в нашей конторе?
— Борис Алексеевич, неужели вы думаете, что это может быть правдой? — голос Маркелова звучал почти возмущенно. — Вам же известно, с какой тщательностью мы подбираем людей! Прежде чем они попадают в нашу компанию, мы изучаем их рекомендации, справляемся о них по месту их прошлой работы, проверяем их прежние связи, выявляем на причастность к разведке, организованной преступности. Они проходят через целый комплекс проверки, прежде чем получают допуск к работе в нашей компании! Даже после того, как они устраиваются, мы все равно не прекращаем проверки. Ведь нередко бывает так, что иные связи выявляются позже. Вы же все это знаете, Борис Алексеевич!
— Я-то знаю, но все-таки чем черт не шутит! — с некоторым сомнением ответил Беляев. Он активно втянулся в игру, словно всю жизнь передавал дезинформацию. Большой человек даже в мелочах должен оставаться профессионалом. — Ведь могут же как-то проскочить!
— Это совершенно исключено. Нашу систему безопасности преодолеть трудно, вы ведь знаете, что у нас работают настоящие профессионалы. Волкодавы! — с заметной гордостью сказал Маркелов. Здесь он совершенно не лукавил. — Едва только по поводу кого-либо из сотрудников возникает хотя бы малейшее сомнение, он тотчас попадает в оперативную разработку. Проходит глубокий уровень проверки.
Сказанное тоже было правдой. Подобные меры предосторожности были не беспричинны. За время работы в «Российском ковчеге» было три таких случая. Легенды агентам составлялись профессионалами, а потому сразу выявить в них слабые места не удалось. Только после того, как они устроились в компанию и зашевелились, удалось выйти на агентурную сеть.
Беляев нервно забарабанил пальцами по столу. Свою роль он отыграл полностью. Сейчас впору опускать занавес. Конец первого акта.
— Хорошо. Проверь все как следует. Мне нужно ехать, — поднялся Беляев. — У меня очень ответственная встреча в Счетной палате.
Глава 25 ОПЕРАТИВНЫЙ КОНТАКТЕР
Маркелов не раз отмечал такую закономерность: стоит только рядовому сотруднику чаще других перешагивать порог кабинета первого лица компании, как происходит его внутренняя переоценка и он невольно начинает завышать свою значимость. Что тогда говорить о тех людях, в обязанности которых входят ежедневные контакты с руководством! В особом положении находится секретарь, чей долг следить за распорядком дня и за порядком на столе шефа. Так что секретарь в серьезной фирме весьма значительная фигура, именно он регулирует доступ к телу генерального директора и расположения секретаря добиваются даже заведующие отделами. В табели о рангах такой человек занимает весьма высокий статус, а потому даже на начальника службы безопасности секретарь посматривает с некоторым чувством превосходства. А если секретарь к тому же еще и женщина!
Женщины по своей природе не только привязчивы, но и чрезвычайно ревнивы. Маркелов не однажды ловил на себе изучающий взгляд Киры Губановой — секретаря Беляева. Взгляд этот не походил ни на один из тех, каким женщины наделяют понравившегося им мужчину. В данном случае присутствовало нечто иное. И только проанализировав ситуацию, он сделал для себя интересное открытие: Кира ревнует его к первому лицу компании. Однако!
Странно было, что она совсем не подпускает к себе мужиков (и это с ее-то внешними данными!), словно бережет себя для единственного. Маркелов не раз был свидетелем того, как мужички, лихо гарцуя перед ней, пытались заполучить ее благосклонность. Но, насколько ему было известно, они только напрасно отбивали себе копыта. Да и сам Маркелов, как известно, не преуспел в завоевании ее благосклонности.
Возможно, плановик Кудрявцев был из тех редких счастливчиков, кому все-таки удалось подержаться за ее талию. Теперь был черед Захара. Помня о прошлом неудачном ухаживании, метать понапрасну бисер Маркелов не желал. Следовало действовать наверняка. Выбрав время, когда Беляев отсутствовал, Маркелов вошел в приемную. Как известно, самая правдивая реакция — это первая. Маркелов невольно испытал удовольствие, когда брови Киры, слегка дрогнув, сошлись на переносице. Потребовалось две долгие секунды, прежде чем ее лицо приняло прежнее бесстрастное выражение. Маркелов невольно хмыкнул: «Не любите вы меня, государыня, а ведь нам с вами вместе предстоит работать».
Не сказав ни слова, Маркелов устроился на соседнем стуле, продолжая буравить Киру откровенным взглядом. Ресницы ее слегка дрогнули — спокойствие давалось ей нелегко. Есть весьма неплохая пословица: пускай женщина любит или ненавидит тебя, лишь бы никогда не оставалась равнодушной. Сейчас как раз тот самый случай. Интересно, какая из крайностей присутствует на этот раз?
— Как здоровье? — спросил Маркелов.
Подняв подбородок, Кира ответила с некоторым вызовом:
— А что, разве я плохо выгляжу?
Маркелов улыбнулся — эта женщина умела держать удар.
— Нет, Кира, выглядите вы просто потрясающе. Но вот я слышал, что у вас родственник часто болеет.
— Вот как, — пожала плечами девушка, — и кого же вы имеете в виду?
— Я говорю о вашем родном дяде… Его зовут дядя Ваня. Я не ошибаюсь?
Маркелов всегда считал, что женщины плохие разведчицы, — беда в том, что их неудержимо захлестывают эмоции. Им трудно справиться со своими переживаниями. Они легко бросаются из одной крайности в другую.
Маркелов ожидал увидеть на лице Киры смятение, бурный всплеск переживаний, надеялся, что ее лицо покроется смертельной бледностью или, наоборот, зальется краской смущения. Однако ожидания не оправдались — лицо ее не изменилось, только брови самую малость поднялись.
Маркелов невольно улыбнулся. Крепка! Затянувшееся молчание, похоже, ее ничуть не тяготило. Ничего такого, что свидетельствовало бы о панике или хотя бы о внутреннем смятении.
— Вот как, — наконец отозвалась Кира, — значит, вы с ним тоже знакомы. Не ожидала.
Холодный тон свидетельствовал, что она и дальше намерена держать его на дистанции. Губы Маркелова тронула кривая улыбка: «В царской России таких, как ты, называли „подошвами“. Вот только силенок у тебя маловато, чтобы тягаться с волкодавами».
— Признаюсь, я тоже не ожидал, — скупо улыбнулся Захар. — С дядей Ваней мы встретились не далее как вчера вечером и подняли за ваше здоровье чарку, — Маркелов внимательно посмотрел на нее. Разговор начинал слегка забавлять его.
Судя по тому, как держалась женщина, она уже давно перечеркнула свою прежнюю жизнь. Начала, как говорится, с чистого листа. И уж тем более не предполагала увидеть в роли вербовщика своего сослуживца и неудачливого воздыхателя.
Правый уголок ее рта приподнялся в презрительной усмешке, и Кира все тем же холодным тоном произнесла:
— Мне это очень лестно…
Губанова говорила медленно, слегка растягивая гласные, четко выговаривая при этом каждое слово. Всем своим видом она как бы утверждала: «Моя личность находится вне всяких подозрений». Близость к Беляеву позволяла ей завышать свою самооценку, следовательно, придется вносить в это кое-какие коррективы. Твердый холодный тон указывал на то, что воля к сопротивлению у Киры весьма незаурядна.
— С вашим… дядей мы очень много беседовали. Симпатичный мужик! Он рассказал мне о вас много занятного. Говорил, что вы девушка очень принципиальная, инициативная. — Руки Киры дрогнули, а затем сцепились в прочный замок — явный признак внутреннего напряжения. А Захар все тем же безмятежным голосом продолжал гладить ее по нервам: — Говорил, что вы любили писать сочинения. Отмечал, что почерк у вас ровный, красивый. Он хранит все ваши сочинения, и когда хочет поднять себе настроение, то перечитывает наиболее интересные из них.
Кира слегка отодвинулась от Маркелова и с явной враждебностью спросила:
— Чего вы от меня хотите?
Нет, девушка еще не сломлена.
— Вот что я тебе хочу сказать! — жестко заговорил Маркелов, стиснув челюсти. Подобная перемена тональности эффективно действует даже на самых крепких мужиков, а что говорить про девушку, обласканную мужским вниманием. — Ты, видно, так и не поняла, с кем имеешь дело!
