— Послушайте…
Странно, что у нее хватило духу перечить ему (видно, кабинет Беляева, что находился от нее на расстоянии вытянутой руки, придавал ей дополнительные силы). Пришлось обратиться к шантажу. Метод старый, но весьма эффективный.
— Как ты думаешь, захочет ли тебя держать Беляев, если узнает, что ты работала на ФСБ?
Кира сидела неподвижно. Внешне как будто ничего не произошло, но Маркелов видел, как непросто дается ей спокойствие: зрачки то сжимались до крохотных точек, то расширялись. Кира еще не сказала ни слова, но Маркелов уже понимал, что внутри ее произошел слом. Такой, как раньше, она уже не будет никогда. Прежнюю Киру она будет напоминать разве что красивой оболочкой. Маркелов был уверен: если он сейчас поманит ее пальцем в свой кабинет и прикажет раздеться, вряд ли у нее хватит воли, чтобы воспротивиться его приказу.
— Я вас поняла, — натянутым, но одновременно спокойным голосом отреагировала Кира. — Что вы от меня хотите?
— Мне нужно знать, в каких отношениях ты была с Кудрявцевым, — жестко сказал Маркелов, не сводя с нее давящего взгляда.
— Он за мной ухаживал, — кротко ответила Кира.
— Я не спрашиваю тебя о том, ухаживал он за тобой или нет, я хочу знать, спала ли ты с ним?
Ломать нужно сразу, потом сделать это будет значительно труднее.
— Да, — кивнула Кира после некоторого колебания, — если для вас это очень важно.
— Как давно вы с ним этим занимаетесь?
Кира фыркнула:
— Если вас интересует количество раз, то я не считала, но мы с ним встречались полгода.
— А сейчас вы встречаетесь?
— Редко… Только тогда, когда он захочет.
Кира слегка закусила нижнюю губу. Маркелов невольно удивился — неужели здесь замешано подлинное чувство?
— Где вы с ним встречаетесь? — продолжал давить Маркелов.
Есть такая категория женщин, которые приказы, отданные в грубой повелительной форме, воспринимают гораздо легче, чем вежливую просьбу. Маркелов интуитивно почувствовал, что Кира была как раз из такой породы.
Откинув волосы, она сказала, вызывающе приподняв подбородок, да и во взгляде откровенный вызов:
— Чаще всего у него дома, когда отсутствовала жена. Еще вопросы будут?
А хороша чертовка! В таком состоянии ее привлекательность только усиливается.
— Будут. Жена знала об этом?
— Не думаю.
Кира женщина с характером, и с такими, как она, не следует разговаривать особенно мягко, иначе они поднимут бунт. Пускай всегда чувствуют на своей холке строгую руку хозяина.
— В общем так, тебе и дальше нужно поддерживать с ним отношения… Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да.
Маркелову не раз приходилось заниматься вербовкой. Среди его агентов было немало и хорошеньких женщин. Едва ли не каждая из них считала своим долгом переспать с вербовщиком. Но ни с одной из них он не шел на сближение. А все потому, что почти в каждой присутствовала какая-то ущербность. Ну, не может нормальная порядочная женщина лечь под мужика, на которого укажет ей вербовщик! А ведь именно постель подразумевает главную направленность ее работы. Такая женщина должна иметь или авантюрный характер, или продажную натуру. Впрочем, очень часто оба этих качества встречаются одновременно.
Кира — особый случай.
— Мне важно знать, с кем он встречается, это первое, — загнул Маркелов палец. — О чем он ведет разговоры с собеседниками… Особенно нужно обратить внимание на его контакты с представителями службы безопасности «Плутоса». Ты меня хорошо поняла?
— Вы не там ищете, — неожиданно запротестовала Кира. — Он здесь ни при чем…
— Я тебя не спрашиваю, при чем он здесь или ни при чем. Я тебе сказал — отслеживать все его контакты. Ты меня поняла?
— Да.
В какой-то момент Маркелову показалось, что в ее глазах вспыхнул настоящий азарт. Ни один агент не будет работать на совесть, если его старания не будут подкрепляться денежными знаками. Даже если он рассуждает о высоких целях и вопит о справедливости, все равно будет посматривать на правую руку вербовщика и гадать, какая же сумма зажата в его ладони.
— Для начала я буду платить тебе пятьсот долларов. Каждая полезная информация будет оплачиваться дополнительно. Так что на заколки будет больше чем достаточно. Тебя устраивает такой расклад?
— Вполне, — слегка передернула плечами Кира.
От прежней напряженности осталась только дымка. Женщина почувствовала собственную значимость. Внешне она оставалась прежней, и, только всмотревшись, можно было увидеть едва заметную перемену: азартный блеск в глазах, да вот еще голос сделался как будто потверже.
— До свидания, малышка, — улыбнулся Маркелов.
— Захар, — голос Киры заставил его обернуться.
Странное дело, прежде она его никогда так не называла. Кира вообще старалась избегать обращаться к нему, а уж если была нужда, так обращалась к нему по имени и отчеству.
— Что? — Маркелов попытался как можно глубже спрятать удивление. Но осознавал, что это ему не очень удалось.
— Извини меня, ну ты знаешь, о чем я, — смущенно улыбнулась Кира.
— Пустяки, — вяло отмахнулся Маркелов, — у нас еще будет время, — и осторожно прикрыл за собой дверь.
Маркелову хотелось посмотреть, какое выражение в этот момент приняло лицо Киры, но не подглядывать же сквозь щелку! Он не хотел обременять себя связью с этой женщиной, потому что у них с Инной все пошло как и прежде. Прошлые обиды и недоразумения были забыты. Надолго ли — Захар не знал.
Посмотрев на часы, он заторопился на выход. Сегодня намечалась еще одна встреча, от которой он очень много ждал.
* * *
Маркелов привык четко классифицировать своих людей: относя их к гласным или негласным информаторам, на доверенных лиц и оперативных контактеров. Самгин Иван Гурьевич не подходил ни под одну классификацию. Отношения у них были больше дружескими, чем деловыми. Встречи носили эпизодический характер и были весьма кратковременные, но информация, которую он предоставлял, всегда была важной и достоверной. Тот редкий случай, когда она не нуждалась в перепроверке.
Иван Гурьевич был приглашен в аппарат Лубянки из экспертно-криминалистического управления, где сумел сохранить связи. Именно это обстоятельство позволяло ему выполнять небольшие поручения Захара, что давало ему возможность жить очень даже безбедно и пятнадцать дней в году со всей семьей из пяти человек отдыхать где-нибудь на берегу южного моря. Подобные вещи полагалось ценить.
В кабинете Беляева Маркелову удалось обнаружить отпечатки пальцев, и он попросил Ивана покопаться в базе данных. Встреча была назначена на два часа дня в конспиративной квартире. Захар волновался, ожидая результата. Конспиративная квартира находилась в небольшом доме сталинской постройки, расположенном в глубине тихого дворика, засаженного американским кленом и боярышником. Место спокойное и тихое, оно исключало большое количество случайных наблюдателей, что немаловажно в оперативной работе.
Подходя к подъезду, Маркелов заметил двух бомжей, один из которых обстоятельно разливал водку в пластиковые стаканчики. Им было хорошо. Двор тихий, жильцы престарелые, гонять их было некому, а потому в зарослях американского клена они чувствовали себя весьма комфортно.
Соседями Маркелова по лестничной площадке были весьма престарелые жильцы (что само по себе благоприятный фактор!): бабулька лет девяноста, которую хватало лишь на то, чтобы доползти до туалета и вернуться на диван; да глуховатый дедок, который любил смотреть сериалы, включив телевизор на полную мощность. Так что нечастое появление Захара ни у кого здесь не вызывало удивления. А потому он мог безбоязненно ковыряться в замочной скважине, не опасаясь, что его приход может вызвать прилив шпионского энтузиазма. Даже если бы он заявился на явку с шумной ватагой приятелей, то вряд ли был бы услышан.
И все-таки не мешало как следует осмотреться. Маркелов остановился, постучал пальцами по ноздрям и втянул воздух. Ненадолго задержал дыхание. Ничего такого, что могло бы вызвать настороженность. Пространство представлялось ему единым контуром, никакого чужеродного внедрения. Можно проходить. Повернув ключ, Маркелов вошел в квартиру и тотчас почувствовал, что здесь находится кто-то еще. Энергетический контур, окружавший его и весьма чутко реагирующий на всякое постороннее присутствие, вдруг пришел в сильнейшее возбуждение. В тысячную долю секунды он вошел в резонанс с внешней средой, посылая сигналы о нешуточной опасности.
Маркелова обуял страх. Он осознавал, что в комнате находится человек с куда более сильной биоэнергетикой, чем у него самого, а потому для гостя не стоило никакого труда заблокировать его органы чувств. Вот только осознал Захар это довольно поздно. Он понимал, что у него не остается времени даже для того, чтобы вытащить пистолет, — человек, находящейся в комнате, уже держит его на мушке и при малейшем резком движении просто выпустит в него всю обойму. Единственное, что он способен был сделать, так это выставить вперед ладони. С одной стороны неприятель может трактовать это как добрые намерения, а с другой — ладони чуткие антенны, работающие на прием биоэнергетического поля.
