Тут и там из залежей всякого хлама поднимался то ли дым, то ли пар, а запах был прогорклый и удушливый. Наверное, что-то подобное творится в аду. По рассказам очевидцев, во всяком случае.
— Как отсюда потом выбраться? — спросил я. — Может, подождешь?
— Вообще-то в заборе дырки есть, — ответил водитель весело. — Видишь бульдозер? Сейчас… — водитель постучал по клаксону, тот пропищал так же фальшиво, как до этого насвистывал его хозяин.
Определенно они были достойной парой.
— Заметил бульдозерист, — удовлетворенно сказал водитель, — иди к нему, он поможет. Только не провались где-нибудь…
Бульдозерист заглушил мотор и поджидал меня, а я прыгал среди всякого мусора и старался не упасть.
— Что надо, дядя? — сказал он, когда я приблизился.
Мы были примерно одного возраста.
— А что предложишь, племянник? — спросил я.
— Есть медь листовая, резина, доски…
— Нет, не подходит.
— А я думал, ты материалами интересуешься. Тут чего только нет.
— Золотое дно?
— Вроде того. Так тебе чего?
— Понимаешь, — я достал сигареты и предложил ему, — с женой поссорился, а она мои вещи сложила в сумку и на помойку. Я спохватился, а мусор уже увезли. Вот подумал, может, тут…
— А как собираешься искать? Тут со всего города привозят…
— Мне сказали, в позапрошлую ночь контейнеры из нашего двора вывозил водитель, он заикается… У вас много заик?
— Да нет, обошлось, — он усмехнулся. — Только Виктор один.
Но я его что-то не видел. Ни сегодня, ни вчера.
— Что же делать?
— Вон, смотри, трубы лежат. Там сейчас бомжи собрались.
Если с ними договоришься, они всю свалку перевернут. Найдут — мне тоже причитается, — он подмигнул, — за совет.
— Договорились, — я помахал рукой и снова запрыгал в указанном направлении.
Возле труб лысый мужичонка неопределенного возраста в телогрейке и когда-то твидовых штанах кипятил на костре чай. Рядом сидели двое помоложе — один рыжий, с длинными спутанными волосами и редкой бороденкой, другой — одутловатый и заросший, похожий на Карла Маркса в пожилые годы. Я так понял, гардероб свой они пополняют тут же.
— Не желаете? — предложил мужичок в телогрейке и кивнул на чайник.
— Чай — не водка, много не выпьешь, — поделился я.
— Так мы сбегаем? — мужичок вопросительно посмотрел на меня.
Я достал деньги, которые взяли одутловатый разбойник.
— Бери кашинского разлива, — напутствовал его мужичонка, потом обернулся ко мне, — вы ведь суррогат не будете?
— Не буду, — я покачал головой.
— У вас дело какое? — спросил мужичонка. — Материал дефицитный требуется?
— Нет… — и я пересказал историю про сумку.
— Витек? — уточнил мужичонка. — Как же, знаем, где он выгружается. Мы что угодно найти можем… — и снова вопросительно посмотрел на меня. Даже рыжий очнулся от спячки и смотрел заинтересованно.
— За сумку ящик водки не пожалею, — сказал я.
Глаза собеседников вожделенно засветились.
— Там барахла-а… — продолжал я их распалять, — что ящик, два поставлю.
— Так мы найдем, — с готовностью подытожил мужичонка.
— Хорошо, я завтра днем зайду, в это же время, — сказал я и подумал — часов у них все равно нет.
Скоро вернулся гонец с водкой кашинского разлива, а вместе с ним еще двое. Я на бис повторил свое предложение. Думаю, скоро вся свалка узнала про бесценную сумку…
Через забор я не полез, а направился прямо к домику у въезда на свалку.
— Кто тут старший? — спросил я у женщины, которая стояла на обочине и считала машины. Женщина была коренастая, голова прямо вросла в плечи.
— Я, — ответила она робко.
— Там у вас бомжи в одном месте собрались, что-то ищут. Может, ценное что ищут? — предположил я и оглянулся на свалку.
В самом деле, чуть правее труб собралась горстка людей и два бульдозера. Наверное, весть о ценной сумке успела облететь свалку.
— Я проверю, — сказала женщина, — что там случилось.
Теперь можно не сомневаться, что труп, если он здесь есть, скоро найдут. Великое дело — материальная заинтересованность.
* * *
Вокзал. Вовсе не потому, что мне некуда больше податься. Наверное, линии жизни человеческой пересекаются на вокзалах. Кстати, и телефон под рукой.
В кабине жарко, душно так, что рубашка сразу прилипла к телу. Набрал номер и услышал мягкий женский голос. У Риты очень мягкий голос, словно у мурлыкающей пантеры.
Правда, не знаю, могут ли пантеры мурлыкать. У этой, во всяком случае, получалось неплохо.
— Ну что, — насмешливо спросила она, — решил все-таки позвонить?
Говорила она так, словно поставила на мне крест и я интересую ее не больше, чем прошлогодняя трава.
— Сначала ответь мне на несколько вопросов.
— Ладно, минут пятнадцать у меня есть. Кстати, нашел этот таинственный труп? Ну и напугал ты меня вчера.
— Труп? — переспросил я. — Думаю, его обнаружат в ближайшие часы. И знаешь, где? На свалке, городской свалке.
— Почему там? Причем тут свалка? — спросила она после паузы, чуть более продолжительной, чтобы быть естественной.
— Сдается мне, в то время, пока я находился в твоей квартире, во двор заезжал мусоровоз. Мы даже видели его потом, на улице. И заикающегося водителя тоже видели. Угадай, как можно убрать тело, если во двор заезжал фургон с вместительным бункером, а больше — никого. Унести на плечах? Насчет оживших покойников, — я вдруг осекся и вспомнил руку на подоконнике. Пот, струившийся по спине, из горячего превратился в ледяной. Но я пересилил себя:
— В оживших покойников я не верю, договоримся сразу.
Кстати, я ведь не спрашиваю, где работает твой муж, я это и без тебя знаю.
— Виктор… Нет, зачем бы он это сделал? Убить он не мог.
— А спрятать труп? Чтобы избавить кое-кого от неприятной истории.
— Кого? — она фыркнула.
— Прежде чем труп найдет милиция, — я продолжал, — а потом найдет и твоего мужа, прежде чем он начнет отвечать на вопросы в казенном доме, где каждый надеется что-то утаить и выкрутиться, пусть он со мной поговорит.
— Виктор сегодня будет поздно, он в ресторане встречается…
— Значит, мы увидим его там. Нельзя упустить время.
— Хорошо. Но он не замешан, ему незачем было… А вдруг он не придет в ресторан?
— Тогда просто посидим там вдвоем. Надеюсь, он не будет против.
— Я у него не спрашиваю, — отрезала Рита.
Вот так-то. Приятно иметь дело с самостоятельными женщинами. Во всех отношениях приятно.
Только я собирался найти убийцу и привести его к воротам тюрьмы, толкая перед собой, а вовсе не затащить ее в постель.
* * *
Она появилась из такси, стройная, в облегающем черном платье с глубоким вырезом. Увидела мое состояние, и глаза ее вспыхнули торжествующим звериным огнем. Это меня доконало окончательно.
— Смотри, уже очередь, — сказал я, — мы стоим в самом конце. Как тебе это нравится? Я сто лет не стоял в очередях.
Она пожала плечами, потом решительно подошла к стеклянной двери и поманила швейцара. Тот сидел возле пустующего гардероба и читал газету. Мельком взглянул на нас и сразу кивнул в сторону таблички — «Мест нет».
— Это самый приличный ресторан у нас в городе. Поэтому все хотят попасть, — Рита посмотрела на меня. — Что будем делать? У Виктора здесь работает приятель, официант. Но как его позвать?
Я нащупал в кармане деньги, незаметно достал, и, расправив, прижал ладонью к стеклянной двери. Так, что купюру можно было увидеть только изнутри. Очередь пока спокойно наблюдала за нашей попыткой прорваться. Видимо, не воспринимала всерьез.
Швейцар, отложил газету, встал, подошел, отодвинул засов и открыл дверь на ширину ладони.
— Только не отдави мне пальцы, — я протянул ему деньги, — а то будет совсем свинство.
— Позовите Юру, — сказала моя спутница, — он такой, с черными усами, официант.
— Сейчас, — хрипло ответил швейцар, снова запер дверь и шаркающей походкой пробарражировал за занавески, скрывающие вход в зал. Ждать пришлось долго. Очередь завибрировала и начала нас подозревать. Наконец он вернулся и прохрипел:
— Одно место, только женщину пущу. Я внимательно посмотрел на него и поинтересовался:
— А мне как, на улицу в миске пожрать вынесешь?
— Сказано, только женщину.
— Вы объясните, что нас двое, — заволновалась Рита. — Нас двое, понимаете? Скажите это Юре.
— Сказал, — швейцар неопределенно махнул рукой в сторону занавески. — А он сказал: могу посадить только женщину.
— Это какое-то недоразумение, — она посмотрела на меня, — что делать?
— Идите, — посоветовал я, — сами все объясните вашему знакомому. Все-таки надежнее, чем через этого Гермеса, — я кивнул на швейцара.
