— Я бизнесмен.
Дрю расхохоталась. Подняла руку, извиняясь за свой смех, прикрыла рот ладошкой.
— Простите. Нехорошо так смеяться. Я не должна.
А Пайку понравилось, как она смеется — громко, весело и доверчиво, с полнейшей беззаботностью. И ее фамильярность понравилась. Большая часть его жизни ушла на то чтобы научиться себя контролировать и потом поддерживать постоянный контроль.
В глазах у нее появилась нерешительность, словно она о чем-то думает, но не знает, сказать ли.
— Можно вас спросить? Детективы, что приходили в больницу, интересовались вами. — Пайк смотрел ей за спину, на волны, потому что знал, что она скажет. Она опять коснулась его руки, и он подался к ней. — Они сказали, что вы были полицейским, но вам пришлось уйти, потому что вы опасны. Детектив Баттон сказал, что вы убили столько людей, что он не в силах сосчитать. Сказал, вы так любите убивать людей, что пошли в наемники, и нам лучше не иметь с вами дела.
Пайку доводилось убивать. Бывало, что он оказывался в ситуациях, когда смерть неизбежна. Но он знал, что мало кто может понять его мотивы и резоны. Он редко говорил о таких вещах.
— Я был полицейским. После того как ушел из полиции, стал профессиональным военным, работал по контракту. А насчет убивать — таким, как Баттон, нравится так думать.
Она кивнула, а он подумал: интересно, она поняла?
— А вы опасны?
— Мендоса считает, что да.
Она снова улыбнулась.
— Это шутка? Надо же, вы пошутили!
Пайк еще раз быстро осмотрелся. Он не шутил, но если она хочет смеяться, то он польщен.
— Вас пугает то, что сказал Баттон?
— Нет. Мне с вами хорошо. Я себя чувствую в безопасности.
Когда ей принесли гамбургер, Пайк сменил тему:
— А вы? Вы хотите вернуться в Новый Орлеан?
Дрю мгновение смотрела на океан и, казалось, размышляла. Откусила от гамбургера, сделала глоток пива.
— Здесь хорошо. Я много где жила после урагана, но здесь лучше всего.
— А в Новый Орлеан возвращались?
— Ненадолго. Не к кому было возвращаться. Бойфренда у меня там не было, родственники разбросаны по городам и весям. А потом Уилсон переехал сюда, ему здесь понравилось, и я подумала, попробую и я. Мне тоже понравилось.
Она говорила, а Пайк любовался ее выразительным лицом. Она потянулась, протянула руки к небу и опять улыбнулась.
— Мне нравится этот бриз. А вы любите этот волшебный ветер?
— Да, — сказал Пайк.
И тут увидел перед дверью магазинчика принадлежностей для серфинга мужчину. Перед магазином стояла статуя серфингиста с головой акулы, и мужчина прятался за ней. Когда Пайк повернулся, он чуть дернулся — и выдал себя.
Мужчина был худощав, темен — вероятно, латиноамериканец, хотя с уверенностью нельзя было сказать, Пайк плохо его разглядел. Насколько разглядел — лет сорока, с бритым черепом.
Дрю расслабленно улыбнулась.
— Как хорошо вот так здесь сидеть.
— Да, — сказал Пайк.
За темными очками она не видела глаз Пайка и не знала, что он наблюдает за мужчиной.
Мужчина лениво вышел из-за статуи и смешался с группой идущих мимо туристов. На нем была бледно-оранжевая рубашка с короткими рукавами поверх белой футболки, темные джинсы и солнечные очки. Рубашка и бритая голова заставили вспомнить, что этот мужчина уже проходил мимо них раньше. Пайк не заметил, когда он вернулся. А по опыту Пайка, то, чего не заметил, может принести вред — и принесет.
Мужчина отделился от группы и занял позицию позади уличного торговца шляпами и футболками. Теперь он говорил по мобильному.
— Идемте отсюда, — сказал Пайк.
Лицо Дрю вытянулось в наигранном разочаровании.
— Вау. Какое краткое свидание.
— А это свидание?
— Могло бы им стать.
Пайк положил на стол несколько купюр и сказал, что сдачи ждать они не будут. Когда он в очередной раз огляделся, мужчина в оранжевой рубашке исчез.
— Пойдемте. Я провожу вас домой. — Пайк взял было ее за руку, но отпустил.
Когда они дошли до угла, Пайк замедлил шаг. Он проверил машины, выстроившиеся вдоль тротуара, крыши, окрестные магазинчики и заправку на другой стороне улицы. Закусочная Уилсона была тиха и невредима, но Дрю явно занервничала. Ее доверчивость куда-то делась, и Пайк подумал: не вышло. Он на миг потерял контроль над ситуацией, а терять контроль он не любил.
Она сказала:
— Нам что-то угрожает?
— У нас все в порядке. Я всполошился не по делу.
Она покачала головой:
— Вы не похожи на того, кто может всполошиться не по делу.
Он проводил ее до машины, серебристого «терсела», припаркованного позади закусочной.
— Хотите, войду с вами?
— Здесь я уже все сделала. Теперь надо ехать к Уилсону.
Пайк кивнул, но никто из них не двинулся.
— Я вас еще увижу? — спросил он.
Улыбка вернулась на ее лицо, но ее тотчас стерла волна неуверенности, как решил Пайк.
— Что? — спросил он.
Она вытащила из кармана бумажник, нашла в нем фотографию маленькой девочки на зеленом диване и показала ему.
— Это Эмми. Пока я не поняла, смогу ли здесь устроиться, она живет у моей сестры.
— Прелесть, — сказал Пайк.
— Люблю больше всех. Ей сейчас три года. — Дрю с минуту полюбовалась на фотографию, потом сунула бумажник в карман. — Я решила, вам лучше знать о ней.
Пайк кивнул. Значит, она боялась, что он не захочет связываться с женщиной, у которой есть ребенок.
— Так вы будете со мной встречаться или нет? — еще раз спросил он.
Улыбка вспыхнула опять. Она вытащила свой мобильный и спросила, какой у него номер. Пайк продиктовал, и она набрала его.
— Вот мой номер. Звоните. С удовольствием пойду на настоящее свидание.
Она убрала телефон, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Пайк был растроган. Рассказав о ребенке, она тем самым открыла ему тайный кусочек себя.
— То, что сказал Баттон… Баттон ничего обо мне не знает. — Пайк замолчал, пытаясь объяснить, как он жил и почему он сделал такой выбор. — Я старался помогать людям. У меня есть талант к такой работе. Я хорошо с ней справляюсь.
Тут Пайк замолчал, смутившись, что вообще заговорил об этом.
Тогда Дрю прижала ладонь к его груди — словно прикоснулась к сердцу.
— Не сомневаюсь, — сказала она. Села в машину и на прощание улыбнулась. — Если бы вы были опасны, вы были бы опасны и для меня.
Пайк проводил глазами ее машину, потом обошел дом и приблизился к своему джипу. Открывая дверцу, он увидел под дворниками какой-то флаер, как он сначала подумал. При ближайшем рассмотрении это оказался не флаер, а сложенный лист бумаги. Его внутренний радар зажужжал. Он развернул лист, там было написано: «Зеленый „малибу“ через четыре машины».
Пайк нашел глазами зеленый «малибу», припаркованный действительно через четыре машины от его джипа. В этот момент мужчина в оранжевой рубашке вышел из магазина подержанной одежды и ткнул большим пальцем в «малибу». Из пассажирской двери появился Джерри Баттон, из водительской — еще один мужчина. Он весь был — углы и грани, словно отражался в разбитом зеркале. Он, казалось, проявлял нетерпение, рассматривая Пайка и напряженно о чем-то думая.
Баттон сказал:
— Джо Пайк, а это — Джек Стро. Из ФБР.
Как только Баттон и Стро вышли из машины, мужчина в оранжевой рубашке ушел, не оглядываясь ни на них, ни на Пайка.
— Давайте прокатимся, — сказал Баттон.
«Малибу» пропах сигаретным дымом. Пайк сел на заднее сиденье, Стро — рядом с ним, а Баттону ничего не оставалось, как сесть за руль. Съезжая с тротуара, он, вывернув шею, раздраженно оглянулся на Пайка:
— Специальный агент Стро проводит расследование, и мы благодаря вам в него вмешались.
В зеркале Пайк увидел, что Стро наблюдает за его реакцией.
— Мужчина в оранжевой рубашке.
— Это Кенни. Я собираюсь говорить о таких вещах, говорить о которых не следовало бы, но я не могу разглашать, кто и где у меня что делает. Вы понимаете почему.
— Надеюсь понять.
— Ладно. Давайте где-нибудь остановимся и поговорим.
Они проехали три квартала и остановились за магазинами. И Стро тут же опустил свое окно и закурил «Мальборо». Пайк и Баттон тоже открыли окна.
Стро сквозь облако дыма изучал Пайка.
— Что вы думаете о Майки Азаре?
Пайк удивился, хоть и не показал этого.
Стро, непонятно как истолковав его молчание, улыбнулся.
— Не похож на традиционного мексиканского мафиози. Новое поколение. Мы за ним следим, я знаю, что вы с ним встречались два часа назад. После чего вы приехали к мисс Рэйн и пошли в кафе «Сайдуок». — Стро, вытянув шею, выдохнул дым в окно и взглянул на Баттона. — Мисс Рэйн рассказала вам, что происходит?
— Что она должна была рассказать?
Стро сказал:
— Вы, дорогой мой, испортили мне всю игру. Это надо прекратить. Эти два парня, которых вы выгнали, Мендоса и Гомер, пришли к ее дяде не в первый раз, и драка вышла не из-за сэндвича.
