Сколько он там еще Сондру будет лапать?.. А, все, входит. Что-то быстро. Наверное, на вечер настраивается. Шестьдесят три – это возраст, и разогревать себя нужно постепенно.
– Садись, Рой, – босс откинулся на спинку высокого кресла и снял трубку внутреннего телефона. – Мисс Сондра, мистер Вайс пришел?
– Да, – ответила она, и Фламмеру показалось, что именно таким тоном шлюха отвечает, когда чересчур заботливые клиенты спрашивают ее, кончила она или нет.
Какого черта старик вызвал начальника службы безопасности «Хэммет Старс»?
Вынув платок, Флеммер вытер губы. Кажется, он слишком увлекся боем Леннокса с украинцем. Когда с головой уходишь в какое-то дело, перестаешь замечать другие проблемы. Может, дорогой тесть опередил его с детективами и фотографиями? Сейчас придет толстяк Вайс, вставит в магнитофон кассету, и на экране засветится сценка, где он, Флеммер, отдыхает в Майами с двумя восемнадцатилетними девочками? Наглядное пособие для престарелого Малькольма… Старик такое не простит, хотя сам о своей молодой жене забывает частенько. Черт… Сказать ему, мол, ну, что ты, Стив, наше с тобой дело молодое?..
Флеммер почувствовал, что у него становятся влажными ладони, поэтому платок пришлось применить вторично. Почему Стив не зовет Вайса сразу, а держит его за дверями? Вот незадача… Столько головоломок под конец рабочего дня.
– Послушай, Рой, я знаю, что дела у нас в последнее время идут не очень хорошо. Сначала мы потерпели фиаско с боем между Родригесом и Пламмером. Потом этот глупый прокол с Витакером и Шенноном. К сегодняшнему дню у меня сформировалось вполне обоснованное мнение, что бой Льюиса с Кличко также принесет нам не доход, а убытки. Не хочется сейчас говорить о традициях нашей фирмы, у истоков которой стоял еще мой дед. Если бы сейчас на моем месте оказался он, то кое-кто вылетел бы из своего кресла, как пробка из бутылки шампанского. Из кресла, заметь, Рой! Именно – из кресла, потому что в нашей организации люди в креслах не сидят! Они рыщут в поисках талантов, заключают сделки и устраивают матчи, не менее значимые, чем плей-офф НБА или НХЛ! Не стану упоминать фамилии, тем паче что это бесполезно. Воспитывать я никого не собираюсь, ибо заниматься этим нужно тогда, когда ребенок лежит поперек кровати. Когда ляжет вдоль – пиши пропало. А уж когда у ребенка вырос большой член, тут даже не стоит предпринимать усилий для того, чтобы что-то изменить. В этом случае можно лишь поступить так, как поступил Македонский с Гордиевым узлом.
Флеммер поежился и облизал сухие губы. Не нужно быть провидцем или телепатом, чтобы понять, о ком идет речь. Стив Малькольм не из тех, кто станет вести пустые разговоры в отсутствие главных действующих лиц. Стив говорит, а это означает, что его тирада относится к тем, кто присутствует. И вряд ли он имеет в виду старательного Вайса. Ладно, понятно… Главное – осмыслить то, что президент начнет излагать после прелюдии.
– Рой, я собрал вас с мистером Вайсом по причине внезапно появившейся проблемы. Внимательный Билл Зитакер, наш финансовый директор, среди тысяч бумажек, хранящихся в его архиве, нашел один очень интересный документ. От того, как мы поступим в ближайшие недели, зависит если не все, то многое. Рой, я хочу, чтобы ты проникся уважением к моим словам задолго до того, как я начну говорить. Но если ты вместо этого опять отбудешь на Майами якобы устраивать бой Витакера с Шенноном и там в номере отеля позволишь себе…
– Стив, это недоразумение…
– В истории Америки было только одно недоразумение: когда придурок Ли Харви Освальд из своего окна стрелял по голубям и нечаянно попал в Джона Кеннеди. Все остальное легко объясняется. Ты – член моей семьи. Семьи если не кровной, то деловой, а деловая семья для мужчины – главное после семьи кровной. Если я трахаю мисс Сондру, а не миссис Малькольм, то это никоим образом не отражается ни на деле, ни на семье. Если лет через двадцать черти утопят меня в котле со смолой, то об этом никто, кроме меня и чертей, не узнает. Ты же возвращаешься к моей дочери с помадой на животе, а ко мне в кабинет приходишь с плаксивой миной на лице. Рой, если тебя в Майами осаждают две красавицы, то это не по причине твоей неотразимой внешности, а из-за того, что это кому-то нужно. Я дам тебе сейчас один-единственный шанс выпрямить положение.
– Стив, бой Витакера…
– Мне плевать на бой Витакера. Сейчас я приглашу в кабинет мистера Вайса, чтобы не объяснять потом все дважды, и вы вместе с ним займетесь делом. Меня мало волнуют подробности, мне важен лишь конечный результат. Решишь эту проблему – считай, что миссис Флеммер не увидит занимательного порноролика, а я в свою очередь не поставлю вопрос перед собранием об увольнении тебя с должности вице-президента. Миссис Флеммер вскоре станет какой-нибудь миссис Смит, а твое кресло займет более способный организатор. Даже как-то не хочется говорить о том, какие перспективы ждут при этом Роя Флеммера. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Понимаю.
– Прекрасно, – саркастически ухмыльнувшись, сообщил тесть. – Интимную часть разговора на этом считаю законченной и приступаю к части официальной. – Малькольм дотянулся до кнопки, нажал ее, посмотрел на хрустальный плафон под четырехметровым потолком и бросил: – Мисс Сондра, пригласите мистера Вайса, пожалуйста.
Вошел Вайс и сел на стул чуть поодаль от босса. Не желая, чтобы к его авторитету неудачника добавилось реноме тупицы, Флеммер заставил себя сосредоточиться и стал вслушиваться в монолог тестя.
–.. История началась в одна тысяча девятьсот семьдесят седьмом году, в январе месяце. Если быть более точным – восьмого января. «Хэммет Старс» тогда управлял мой отец, а я, мистер Флеммер, находился на посту, который сейчас занимаете вы. Восьмого января в Вегас прибыла советская сборная по боксу для участия в чемпионате мира. Вы, мистер Флеммер, те времена помните плохо, поскольку вам тогда исполнилось лишь два года. Но мистер Вайс их помнит гораздо лучше и может вам рассказать, как в то время развивались американо-советские отношения. Вы что-нибудь слышали о «холодной войне», мистер Флеммер?
– Да, конечно, – ответил Рой. – Коммунизм, Сталин… Ядерная опасность. «К-19»…
– Вот что значит факультет политологии Гарварда! – ядовито заметил Малькольм. – Вы, Флеммер, Гарвард заканчивали?
Рой опять вытер губы. Тесть прекрасно знал, что Рой заканчивал Гарвард. Старик никогда не упускал случая уколоть зятя. Причем не имело значения, где это происходило – на приеме у сенатора Невады, в тесном семейном кругу или на работе. Да ему, Флеммеру, плевать на международную политику Картера!
– Русские держались обособленно и в город не выходили, – между тем продолжал Малькольм. – До последнего момента их участие в чемпионате вообще оставалось под вопросом. Но они приняли участие, и это был, пожалуй, первый в истории случай, когда американец мог посмотреть на русского боксера не по телевизору. Понятно, что чемпионат не мог не вызвать у нас интереса, и я прибыл на него от «Хэммет Старс» с целью подыскать новые контракты для компании. Не могло быть и речи о том, чтобы договориться с кем-то из русских, их тренеры держали боксеров под замком, как собак.
Президент дотянулся до ящика на углу стола и вынул из него сигару. За то время, пока он срезал кончик, щелкая очень похожими на гильотину ножницами, раскуривал сигару лучиной, Флеммер успел дважды вытереть предательски выступивший на лбу пот. Ему было совершенно непонятно, зачем тесть углубился в воспоминания двадцатипятилетней давности.
– И все же я сумел это сделать. После того как некто Виктор Мальков, член сборной СССР в тяжелом весе, повалил на пол четверых боксеров подряд, включая нашего Ронни Брауна, мой папа позвонил мне и сказал: «Сынок, если ты сделаешь бой этого Малькова на профессиональном ринге в Вегасе, я вывешу твой портрет в коридоре „Хэммет Старс“ среди самых славных представителей рода».
«Что-то я не припоминаю, чтобы в коридоре „Хэммет Старс“ висел портрет тестя», – подумал Рой.
– И я сделал невозможное. Переодевшись в форму уборщика, я пробрался в номер к Малькову и предложил ему три миллиона долларов за то, что он выйдет на ринг с Майклом Сапером. Или с Энди Байкером. Или с Кувалдой Болтоном. На выбор. Просто выйдет… – Малькольм выпустил клуб ароматного дыма. – Одно лишь объявление о том, что советский боксер выйдет на профессиональный ринг под эгидой WBC, могло принести «Хэммет Старс» сотни миллионов долларов. Аккредитации телекомпаний, телевещание, радио, интервью… Да что там! – одни билеты можно было продавать по пять сотен! Мой отец человек, как вы, мистер Флеммер, догадываетесь, весьма неглупый, провел первичные расчеты и подсчитал, что его компания на одном бое с чемпионом мира Мальковым могла рассчитывать на сумму, приближающуюся к двумстам миллионам долларов. Вы хорошо себе представляете, мистер Флеммер, что такое двести миллионов долларов в семьдесят седьмом году? А что такое три миллиона долларов для боксера, которого просят лишь выйти на ринг, и не требуют ни лечь, ни победить?
