помоетесь с дороги, покушаете и можете ко сну отходить. Кулешов накормлен. Уже дрыхнет без задних ног.
Савельев кратко поведал старшине, что у кабинета новый хозяин, но пару часов он поспит. Кухаренко, получив указания перенести вещи подполковника в дом напротив, вышел расстроенный.
Вершинин, понимая неловкость Савельева, опережая затянувшийся вопрос, сказал:
— Старший лейтенант Сизова здесь.
В маленькой комнатке, освещенной керосиновой лампой, на постели, подогнув по-детски ноги, с книгой в руках сидела Лена. Не сразу узнав в полумраке Савельева, она медленно поднялась, бросилась к нему. Прошептала, вытирая слезы о его колючую щеку:
— Будто год прошел, как расстались.
Говорили и говорили, перебивая друг друга, пока Савельев не уснул, как убитый. В половине второго ночи в дверь громко постучали. Старшина Кулешов разбудил командира, как было велено. В знак «благодарности» выслушал от Сизовой злые упреки. Обидевшись, Кулешов на прощание буркнул:
— Вы, товарищ старший лейтенант, можете, конечно, сколько угодно обижать младшего по званию. Но командиром пока у меня подполковник Савельев. И мне ваши несправедливые слова неинтересны.
Савельев, слушавший эту пикировку, громко расхохотался, вскочил с постели, обнял Лену, скомандовал:
— Товарищ старший лейтенант, пока я буду мыться и бриться, чтобы завтрак или, уж и не знаю, ужин, что ли, стоял на столе.
Грабин, по всей видимости, спать не ложился. В клубах табачного дыма, при тусклом освещении, со всклокоченной шевелюрой он был похож на средневекового алхимика. Выпили крепкого кофе. Грабин испытывающе спросил:
— Ты, Савельев, сам веришь в смерть Гитлера? Только, пожалуйста, без пафоса.
— Верю, товарищ полковник.
— Тогда давай будем отрабатывать эту версию. Тем более, что для других у нас вообще нет никаких фактов. Итак, — Грабин взял чистый лист бумаги и карандашом расчертил его на две половины, — факты, улики, показания, работающие на нашу версию.
— Первое, — Савельев принялся листать записи в своем блокноте, — это показания Баура, Раттенхубера, Гюнше, Линге, Монке, Менгесхаузена, генерала Вейдлинга, подполковника Вейсса, врачей и медсестер госпиталя, техника гаража рейхсканцелярии, истопника и еще показания более пятидесяти эсэсовцев, охранявших бункер. Все сходятся в одном: 30 апреля между 15.00 и 17.00 Гитлер и Ева Браун покончили с собой.
— Теперь давай проверим этот факт на хрупкость. — Грабин, сделав краткие пометки в левой половине листа, в правой поставил цифру «1». — Кто из допрошенных лично видел трупы Гитлера и Браун?
Савельев, подумав минуту, ответил:
— Раттенхубер, Гюнше и Линге, которые лично помогали солдатам выносить трупы в сад рейхсканцелярии. Эсэсовец Менгесхаузен с уверенностью подтвердил, что видел их лица. Из тех, кто по различным показаниям присутствовал в кабинете Гитлера после его самоубийства, это Борман, Геббельс, Бургдорф и Кребс. Борман исчез из поля нашего зрения 2 мая. Геббельс покончил жизнь самоубийством. Генералы Кребс и Бургдорф застрелились.
Грабин развел руками.
— Вот так, дорогой мой. Только трое. А кто они, эти трое? Ты думал? Вот именно! Раттенхубер, начальник службы безопасности Гитлера, да два его подчиненных, личный адъютант Гитлера Гюнше и главный камердинер Линге. Оба штурмбаннфюреры СС.
— Ну и что из того, что только трое, — в ответ спросил Савельев, — они что, не могут рассматриваться как свидетели?
— Могут. Но этого мало. Очень мало. — Грабин в правой части листа поставил цифру «2». — Теперь вопрос о том, как покончили с собой Гитлер и Браун? Твой Баур, Монке, адмирал Фосс, генерал Вейдлинг и многие другие утверждают, что Браун отравилась, а Гитлер застрелился из «вальтера» калибра 9 мм, который затем спер Аксман. Все видели лужу крови в его кабинете. На тыльной стороне черепа, в затылочной части, обнаруженной в той же воронке, но чуть позднее, имеется пулевое отверстие. Это подтверждено документами экспертизы, сделанной 8 мая людьми Шкаравского. По словам же Линге, он, выполняя последний приказ Гитлера, вошел в кабинет и, обнаружив трупы, выстрелил в них из вальтера, принадлежавшего Гитлеру? Причем получается, Гитлеру в затылок.
— Какая разница, застрелился Гитлер или отравился? Стрелял Линге в трупы или нет? — спорил Савельев. — Очевидно одно, Гитлер и Браун отравились цианистым калием. Все, давшие показания, в один голос утверждают о сильном запахе горького миндаля, разносившемся в кабинете и приемной Гитлера.
— Да, Раттенхубер и доктор Хаазе, начальник госпиталя, показали, что у Гитлера имелись ампулы цианистого калия, которые он получил от личного врача Штумпфеггера. Хаазе по приказу Гитлера лично проверил действенность яда на овчарке Блонди и ее щенке. Все это так. Но почему лжет Линге? — наседал Грабин.
Офицеры распахнули окно, закурили, помолчали. Савельев открыл папку с протоколами допросов Раттенхубера. Полистал, сделал закладку и передал Грабину.
— Смотрите, Раттенхубер показывает, что, возможно, рука Линге дрогнула, и он, стреляя в Гитлера, попал в мертвую Браун.
Грабин прочитал и, в свою очередь, заметил:
— Читай дальше. Раттенхубер не исключает, что грудная клетка Браун могла быть повреждена как при переносе ее трупа в сад рейхсканцелярии, так и в самой воронке шальным осколком советского снаряда или мины. И обрати внимание на то, что Гюнше, находившийся в тот момент в приемной, звука выстрелов не слышал. Как не слышал и никто другой. Как тебе? Чистый, как говорится, афронт. Кто и когда стрелял Гитлеру в затылок? Почему в его кабинете на полу обнаружены пятна крови?
Савельев вновь перечитал показания Линге. Тот, безусловно, лгал: «В приемной я почувствовал запах пороха. Я сказал об этом рейхсляйтеру Борману. Мы вошли с ним в кабинет фюрера и увидели следующую картину: слева на диване сидел фюрер, он был мертв. На его правом виске зияла огнестрельная рана. По щеке стекали струйки крови. Справа был труп Браун. Она отравилась». Далее Линге утверждал, что у правой ноги Гитлера лежал пистолет «Вальтер» калибра 7,65 мм, а рядом — пистолет той же системы калибра 6,35 мм.
— Конечно, врет Линге, товарищ полковник. Вот смотрите. Вначале он говорит, что лично исполнил последний приказ Гитлера и выстрелил в его труп для надежности. Далее утверждает, что Гитлер якобы сам застрелился. И с пистолетами что-то у него не ладно. По многим показаниям в кабинете Гитлера был найден только один пистолет марки «Вальтер» калибра 9 мм. А это модель АП 1936–1937 годов, принятая на вооружение вермахта, люфтваффе и войск СС, как армейский пистолет, или П-38, принятый годом позже. Линге говорит о калибре 7,65 мм. Такой калибр имела только модель ХП 1937 года выпуска, которая встречалась очень редко, в основном в коммерческой продаже. «Вальтер» калибра 6,35 мм имел модели «1», «5» и «9». Это крохотный карманный пистолетик, который обычно покупали состоятельные дамы и носили в сумочках. Возможно, Линге видел это оружие где-то у
