И еще восемь подобных ответов на сероватых, лиловатых форменных бланках. Ответы простые и внятные. Нет, нет и нет. Недействителен, не выдавался, не проживал.
Это – призраки. Тени пассажиров пропавшего четыре месяца назад девятнадцатого вагона поезда «Тиходонск– Москва». Одиннадцатого января в 13–30 поезд отправился со станции Тиходонск-Главный, утром в 7-30 двенадцатого января точно по расписанию прибыл на Казанский вокзал Москвы. Отправился с девятнадцатью вагонами, прибыл с восемнадцатью. Пропал единственный в составе спальный вагон повышенной комфортности класса «СВ». Уютные двухместные купе с мягкими диванами и телевизорами. Чистые туалеты, унитазы с антибактерицидной пленкой на стульчаках, краны с керамическими смесителями – никаких тебе бойковых клапанов.
Почти сразу, как получил на руки дело, Денис отправился к начальнику того злополучного состава «Тиходонск—Москва». В первую очередь его интересовало состояние механизмов сцепления на вагоне, который в день происшествия стоял восемнадцатым в составе. Нашли вагон в депо – стоял на дезинфекции. Состояние автосцепки оказалось обычное. Нормальное то есть. Никаких следов оплавления, вообще никакой деформации. Вызвали главного инженера, тот поднял бумаги по техобслуживанию: вагон проходил плановое техобслуживание в июле прошлого года, в ноябре заменен роликовый подшипник в одной из букс. Всё. Повреждений больше не было, ремонтные работы не производились.
– А почему тогда грузчику показалось, что там что-то было оплавлено? – спросил Денис.
– Иногда сцепное устройство заклинивает от мороза, его отливают кипятком, чтобы открыть. Потом висят такие ледяные «сопли», – пожал плечами главный инженер. – Может, это его навело на такую мысль?
– Знаю я, что его навело, – проворчал начальник состава. – Неумеренные возлияния на рабочем месте – вот что!..
– А в тот день по ходу следования состава никаких ЧП не было? Толчков не ощущали? Вагоны не качало?
Начсостава недоверчиво взглянул на Дениса из-под густых бровей, буркнул:
– Какие еще вам нужны ЧП? Этого мало?
Когда главный инженер ушел, он пожаловался Денису на давление со стороны начальства, которое хочет взыскать с него некую сумму за причиненный государству ущерб. Потом отвел на запасные пути, где стоял двойник пропавшего вагона, гулко постучал по борту.
– Точно такой же, один в один. Та же серия. Только обивка немного другая, там желтенькая была.
Денис обошел несколько купе. Симпатично, в общем. Немного похоже на «депутатский» номер в провинциальной гостинице. Но билеты здесь стоят в два раза дороже, чем в купейном вагоне. И ездят здесь не бомжи, не узбеки без прописки. Однако двадцать человек пассажиров тоже куда-то пропали вместе с вагоном – и никто из родственников за все эти полгода не заявил в розыск.
Резонный вопрос: а был ли мальчик? Может, ошибка? Приписки некоего железнодорожного чиновника, отмывание левого капитала?
«…Гражданин (не знаю как его зовут) стоял одиннадцатого января сего года около вагона № 19 и распивал крепкие спиртные напитки (водка „Хлебная-Экстра“ 0,25 л с завинчивающейся пробкой). Нецензурно выражался. Я подошел. Спросил, зачем он так ведет. Он сказал, что уезжает в Москву и ему всё (нецензурно). Я попросил прекратить. Он выругал меня и хотел подняться в вагон. Я поднялся с ним. Он ударил меня ногой в лицо, из-за чего я упал вниз и получил травму. Прошу не оставить это дело так и принять меры к розыску и привлечь к ответственности. Особые приметы гражданина: рост высокий, лицо круглое, глаза маленькие. Одет в куртку кожаную, черного цвета, на ногах джинсы и голова бритая…»
Это из заявления железнодорожного пенсионера Михеева, которое он подал в линейный отдел милиции сразу после того, как был избит одним из пассажиров отправляющегося поезда «Тиходонск – Москва». Того самого поезда и в тот самый день.
Значит, какие-то пассажиры там все-таки были. И вагон был на месте.
«11 января гр-ка Горчило Е. В. задержана и оштрафована за незаконную торговлю напитками и пирожками на перроне станции Миллерово. Свидетели (Зыль Р. Д. и Костянская М. М.) дали показания, что в вагонах с 4-го по 6-й Горчило реализовала пиво „Оболонь“ на 140 руб. и пирожков на сумму 110 руб., а в вагоне 19 (спальном) реализовала продуктов более чем на 1200 рублей…»
Миллерово – это 300 километров от Тиходонска, и злосчастный вагон еще никуда не исчез, а у его обитателей имеется на редкость здоровый аппетит.
Подтверждено наличие 19-го вагона и на следующей станции – Чертково. Проводник Людмила Сутеева покупала в станционном буфете свежую выпечку местного производства – она каждый раз там ее покупает. В буфете установлен хлебопекарный автомат, горячие булочки с маком и корицей пользуются большой популярностью, за ними приезжают даже из окрестных деревень. Буфетчица хорошо знает Сутееву, порой отпускает ей товар без очереди.
«Сутеева была как обычно. Веселая, шутила. Сказала: „Мне штучек десять дай, пассажиров угощу“. Это она про булки. Взяла, рассчиталась и ушла. Убежала, точнее – там поезд вот-вот должен был отправиться».
Далее идет станция Хотино. Здесь нет точных сведений. Сотрудники железнодорожной милиции опросили местных торговок, те дали противоречивые показания. Некоторые утверждают: да, был «спальник», точно помню. Другие сомневаются. В общем-то оно и понятно: через Хотино поезд проходит вечером, в 19–53, торговая активность на перроне снижается, людей меньше, да и темно уже.
А через Северск тиходонский поезд проходит в 22–37. И отсюда уже нет никаких вестей о 19-м вагоне, ни хороших, ни плохих. Как и со всех последующих станций…
Звонок по внутренней линии.
– К вам посетитель, – важно басит с вахты Ваныч. – Уваров Григорий Леонидович.
– Пропустите, – говорит Денис.
Уваров – тщательно одетый, накрахмаленный мужчина за шестьдесят – появляется через минуту. Садится ровненько в середине ряда стульев для посетителей, и так как количество стульев четное, то попадает задом между двумя сиденьями, точнее, садится на оба. Денис давно уже не удивляется странностям своих посетителей. Это даже не странности, наверное, это волнение. Люди, никогда не вступавшие в конфликт с законом, как правило, немного теряются, впервые оказавшись в кабинете следователя.
– Григорий Леонидович, вы ехали в поезде «Тиходонск—Москва», отправлявшегося 11 января в 13–30 со станции Тиходонск-Главный? – спрашивает Денис.
– Да.
– В каком вагоне вы ехали?
– В девятнадцатом.
– Точно?
Уваров немного бледнеет и пытается улыбнуться:
– У меня даже билет есть, вот он.
Сильно наклонившись вперед, словно боясь оторвать зад от своего раз и навсегда выбранного места, Уваров протягивает Денису билет. Все правильно. Вагон № 19, «СВ». Денис поднимает глаза и невольно задерживает взгляд на лице посетителя. Вот он – один из пассажиров таинственно исчезнувшего вагона. Живой, во плоти. С озабоченными складками на желтоватом лбу. Кажется, ему не очень нравится, когда его разглядывают…
– У вас родственники в Москве?
– Дочка, – отвечает Уваров. – Вышла замуж, а у него потом тетка умерла, москвичка, квартира на Остоженке…
– Ого, – сказал Денис. – Хорошая, наверное, квартира?
Уваров вдруг снова бледнеет, напрягается.
– А что? – спрашивает.
– Ничего. На Казанском вокзале вас дочь встречала?
– Конечно. Да. И внучка приехала…
– Они смогут подтвердить, что вы прибыли в девятнадцатом вагоне?
– Да. А почему? Подтвердят. Конечно, подтвердят. Я ведь не шпион. Я не бандит. Я езжу открыто, ничего не скрываю… Э-э… Не шифруюсь.
Последнюю фразу он выговорил особенно тщательно, чуть ли не по слогам. Наверное, пошутил.
– И правильно делаете, – похвалил его Денис. – Как я понимаю, ваша встреча прошла гладко, радостно, без происшествий?
Уваров закатил глаза к потолку, прокашлялся и неожиданно выдал:
– Нет!
– Почему? – спросил Денис.
– Они меня потеряли. Точнее, я их потерял… Потерялись. Беготня, волнения. Вы когда-нибудь бывали на московских вокзалах, молодой человек?
Денис, стенографируя, слегка покачал головой.
– Это муравейник, – вздохнул Уваров. – Тысячи людей и все куда-то бегут.
– Расскажите подробнее, пожалуйста.
– Да очень просто. Номер вагона был другой, – охотно сообщил Уваров. – Они побежали искать мой вагон, а его нет. А я сидел в другом и ждал. Понимаете, у меня четыре сумки: рыбка, банки там всякие, я один все равно не смог бы унести, вот и сидел. А они бегали по составу, как угорелые, искали меня.
«Ага, – подумал Денис. – Уже теплее…»
– Погодите. Как это в другом? – спросил он. – Вы только что сказали, что прибыли в Москву в девятнадцатом вагоне.
– Да! – уверенно заявил Уваров. – То есть нет! Я сел в девятнадцатый, а потом эти пришли, говорят: вали, дед, на наше место, на бутылку тебе дадим. И деньги совали.
