— Непростой островок! — загадочно высказался Брайтинг, через плечо адмирала заглядывая в совсекретный документ.
Борисов, не дочитав самого интересного, поспешно сложил листок и недовольно обратился к Брайтингу:
— Вот сейчас я вас поддерживаю.
— Странно, — протянул капитан первого ранга, — впервые вы положительно отзываетесь о моем мнении. До сих пор проявляли предвзятость.
— Задачка для большого корабля на самом деле сложная, — поспешил скрыть свою нелюбовь и недоверие к этому человеку Борисов. — Поищем судно понадежнее. — Свертывая карту, он язвительно добавил: — Не перевелись еще на Руси командиры кораблей!
Брайтинг понял намек на его американское прошлое и затаил обиду.
— Господин вице-адмирал, — продолжал он задираться, понимая, что тема его выхода на задание не закрыта, — на острове опасный вулкан. По информации сейсмологов, вот-вот оживится. Сообщите командующему о невозможности выполнить задачу. Взрыв вулкана опасен для корабля, к тому же послезавтра на острове Русский начинается саммит с американской правительственной делегацией. Как бы чего, как у нас, русских, говорят, из этого не вышло.
Борисов, слушая чертыхания командира корабля и бывшего гражданина США, в душе соглашался с ним. Оба моряка понимали неукоснительность выполнения боевого приказа, но вместе с тем видели и его несуразность.
— Насчет совпадения саммита и патрулирования корабля у острова Матуа, — рассуждал вице-адмирал, — следовало бы подумать, в то же время особых указаний по обеспечению международного мероприятия до сих пор не поступало. Да и где здесь связь международного саммита с посылкой военного корабля к пустынному острову?
«А что, если Матуа служит ключом ко всему Дальнему Востоку? — неожиданно пришла догадка. — Откроем им Курильскую гряду — разрушится естественная крепость перед российским Приморьем. Это все равно, что взять господствующую высоту перед боем. Расположить на ней ракеты, построить аэродром. Владивосток, Хабаровск, Сахалин окажутся как на ладони, под прицелом орудий и бомб с рядового острова Матуа. Неужели покупатель острова готовится к войне с нами? За что они борются? Скорее всего, за наши ресурсы». Так рассуждал вице-адмирал, зная о главной задаче грядущего саммита — обсуждение возможности покупки у России того самого острова и разработки совсем недавно открытых запасов нефти в соседних водах Татарского пролива.
Снова две крупные фигуры в кремовых рубашках склонились над картой. Нависли, подобно двум скалам-близнецам, над вытянутыми в косую линию многочисленными точками Курильских островов. При внимательном рассмотрении они отличались друг от друга. Борисов — с круглым лицом, на котором выделялся мясистый вздернутый нос, жесткие черные волосы придавали ему необходимую суровость, хотя на самом деле это был душевный и быстро отходчивый человек. Брайтинг — скуластый, хищный, тело натренированое и мускулистое.
В какую-то минуту Борисову показалось, что Брайтинг сознательно затягивает время с выходом в море, ищет причину невыполнения задачи. Создается впечатление о его особой информированности. Словно уловив его мысли, Брайтинг загадочно произнес:
— Может случиться, не выйдет «бэпэка» сегодня в море.
— Что так? — молниеносно отреагировал вице-адмирал.
— Лампа высокого напряжения в радиолокационной станции перегорела. Снабженцы вряд ли успеют найти и доставить в назначенное время. Склад — в Техасе (поселок Тихоокеанский), двести километров до него. Вы же вертолет для одной лампы не выделите?
— Отчего раньше не сказали? — укоризненно проговорил начальник штаба.
— Надеялись на расторопность штабных служб. — Ответ Брайтинга носил явно провокационный характер. Хитрый «американец» на всякий случай подстраховывался. Знал, под началом Борисова находились флагманские специалисты, отвечающие за боеготовность кораблей. Парадокс заключался в том, что береговые склады с запасными частями подчинялись еще одной структуре — тылу флота. Получить даже простой шуруп было непросто. Требовалось отправить электронную заявку с корабля на бригаду, оттуда она дублировалась в штаб флота. Там флагманский специалист[12] рассматривал ее и отправлял начальнику берегового склада. Процесс назывался согласованием.
По сложившейся практике несчастную лампу должны доставить на корабль не раньше трех дней с момента подачи заявки. А из-за одного пустякового для кладовщиков предмета машину никто не погонит. Как правило, с корабля в таких случаях снаряжался посыльный. Знал проблему и Борисов, но решить ее в короткий срок и он бы не смог.
Брайтинг продолжал «укреплять оборону».
— Я с утра отправил начальника радиотехнической службы на склад. Посмотрите, что произошло, — показал он на экран своего мобильного телефона, где светилось сообщение.
Борисов прочитал «эсэмэску»: «Товарищ командир, на двадцатом км от Владивостока задержан дорожной полицией за превышение скорости. Машина арестована. Права забрали. Лампа со мной, на обочине. Выручайте. Капитан третьего ранга Золин».
Капитан первого ранга и вице-адмирал обреченно переглянулись. Вмешиваться в действия полиции они не имели права. Не война! Только тогда власть повсеместно перейдет в руки военного командования.
— Машины у меня для вас нет, — прокомментировал ситуацию начальник штаба флота, вспомнив недавнее совещание у командующего, где молодой капитан третьего ранга Куринов поднимал проблему мелких неисправностей, влияющих на боевую готовность.
— И у меня тоже, — добавил в тон Брайтинг.
— Значит, отбой на выход? — еще тише проговорил адмирал. Не обращая внимания на довольную ухмылку добившегося своего «американца», он решительно снял трубку красного оперативного телефона: — Товарищ командующий, «бпк» «Патрокл» в ближайшее время не сможет отойти от пирса. Причина, — здесь он слегка замялся, решая, сказать ли правду, — причина в неисправности радиолокационной станции дальнего обнаружения «Восход-5».
— Ай да Брайтинг, сукин сын! — раздалось на другом конце провода.
— Лучший офицер американо-российского флота, — не раздумывая, добавил вице-адмирал и услышал, как командующий с кем-то разговаривает.
Наконец бульканье пузырей в трубке прекратилось, и командующий со смешком сказал: «Наверное, к лучшему неисправность самого боевого нашего корабля в столь решительную минуту. Выпишем Брайтингу очередной орден, тем самым поддержим миграционную политику нашего правительства. А кто задачу выполнит?»
Борисов ожидал такого вопроса. «Молод и горяч, но с таким проще договариваться», — подумал он, лихорадочно подыскивая ответ, и, наконец, вкрадчиво произнес:
— Павел Петрович, есть вариант. Достойный.
— Говори скорее, не тяни. Ты же знаешь, если сегодня к вечеру корабль не выйдет, к назначенному времени не успеем. Сорвем боевое задание, полученное из Москвы! Понимаешь ответственность? Под угрозой авторитет и способность флота выполнить важнейшую миссию. Я должен знать, может ли в заданную точку выдвинуться хоть один боеспособный корабль, — все больше раздражался командующий, — в противном случае придется докладывать начальнику Генерального штаба о нашей бездарности и неспособности. За нас с превеликим удовольствием ее выполнят войска специального назначения. Окончательно заберут из подчинения морскую пехоту! — кричал он в трубку.
Борисов с трудом начинал догадываться, к чему клонит командующий. Флот последовательно лишался былой самостоятельности, а его исключительность по сравнению с другими видами вооруженных сил ставилась под сомнение. Подобное случалось и раньше. В разные времена флот подчиняли армейским структурам, как правило, подобная реформа не шла никому на пользу. Последние, в свою очередь, отрывались на флотском свободолюбии. Доходило до абсурда. Армейские патрули боролись с флотскими клешенными не по уставу, как им казалось, брюками, а более высокие командиры били еще больнее, ущемляли флот в финансировании, справедливо считая его слишком дорогим удовольствием. «Вода всегда спорит с землей», — философски рассуждали, забившись по каютам, бывалые командиры. Сами себя они еще называли «философы-якуты». Они-то понимали — флот не для украшения государственной власти, а для предупреждения войны. Их мудрость подсказывала выход — выжидать и не плескаться. Со временем все возвращается на круги свои.
— Есть такой командир, — решился старый адмирал. — Вы его знаете, вчера еще выступал на совещании. Капитан третьего ранга Куринов, сторожевой противолодочный корабль «Дерзкий».
В ответ раздался усталый и утвердительный вздох:
— Командира корвета срочно ко мне!
Оба адмирала знали, на флоте много хороших командиров. Правда, достигнув ступени совершенства в своей должности, они, как правило, становились бесперспективными, не имея возможности дальнейшего служебного роста. Флоту не хватало больших кораблей. Потому и вздыхал командующий, угадывая толкового командира и предчувствуя горечь скорого с ним расставания.
