— Товарищ капитан-лейтенант, в каюту Чугунова вызывают. Обыскались вас.
— Попить есть чего-нибудь? — вдруг пересохло у Николая горло от волнения. Он не понимал, что происходит. С накрытого обеденного стола прихватил горячую горбушку черного, только что испеченного хлеба. Еще удивился: обеденное время, половина второго, а в кают-компании ни души.
Легко нажал на приоткрытую дверь каюты старпома. Светло-зеленая переборка коридора резко сменила цвет на желтый, каютный, отчего стало как-то спокойнее, теплее.
— Вот вам и господин Баранов, — встретил его насмешливый возглас Чугунова.
Сразу же раздался жесткий голос другого человека:
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Когда привык к плафонному освещению каюты, заметил женщину в синей прокурорской форме. Солнечный луч, с трудом пробившийся сквозь толстое стекло иллюминатора, зажег на ее плече звездочку. Она слепила глаза, и Баранов не понимал, сидит перед ним генерал или всего-навсего майор. На всякий случай перестраховался и отказался присесть на свободную баночку. Неудобно сидеть перед генералом, да еще женщиной.
— Он у нас стеснительный, особенно женщин боится. Потому и жениться никак не может, — усмехнулся Чугунов.
В этот момент застрекотал мотор проходящего рядом с бортом буксира, на мгновение его корпус закрыл иллюминатор, и Николай увидел, как на погоне прокурора желтой пчелой впилась майорская звезда. Он взглянул на женщину-майора и онемел, увидев до боли знакомые глаза, в глубину которых совсем недавно бросался. Да, женщина, сидевшая напротив Чугунова, была Марина!
Все происходило как во сне.
— Николай Сергеевич, мне бы хотелось задать несколько вопросов, — заговорила Марина. — Не пугайтесь, вас лично никто не обвиняет. Надеюсь на ваше понимание. Скажу откровенно, от чистосердечного разговора зависит ваш статус. Пока — свидетеля. Извините, я не представилась. Старший следователь военной прокуратуры Жидкова Марина Петровна.
— Майор, — с легкой издевкой прокомментировал Чугунов, для значимости поднимая к подбородку указательный палец.
— Капитан-лейтенант Баранов Николай Сергеевич, — бодро отрапортовал Николай.
— Николай Сергеевич, не переживай, — заметил Чугунов, — ты же знаешь, следователи у нас частые гости. Помнишь, меня на заводе расследовали, еще недостачу выявили на два ящика хозяйственного мыла? И ничего, живой!
Николай вспомнил, как всего две недели назад прокуратура действительно лазила по кораблю дня три, по несколько раз пересчитывая запасы продуктов. Пришла анонимка о предполагаемой краже. Все в экипаже знали, за продукты отвечал старпом. Моряки его не любили, и никто тогда в данном факте не увидел ничего необычного. Злорадно посчитали — так Ящуру и надо!
За нахлынувшими воспоминаниями он не заметил, как остался один со следователем. Старпом на манер рыбы выскользнул из каюты.
— Ну, здравствуй! — первой заговорила Марина. — Надо же, при каких обстоятельствах встретились!
— Привет, — обидчиво произнес Николай. — Я и не знал, что ты следователь.
— А ты и не спрашивал! Да разве в этом суть? — устало, совсем не по-прокурорски ответила Марина.
— Конечно, нет, — согласился он и продолжил: — О себе я ведь тоже ничего тогда не рассказал. Теперь знаешь, кто я. А как ты здесь оказалась? Случилось что?
— Милый, у меня все в порядке. Скорее проблемы у тебя. К нам в прокуратуру пришло сообщение якобы о денежных поборах на военном корабле. Руководят коррупцией два командира-офицера. Как таким инспекторским фактом не воспользоваться? Глядишь, премию выпишут. Звание прибавят. У нас так всегда, ничего личного, но без корысти ни одно дело не обходится, — с легким сарказмом произнесла Марина.
— Таким человеком является командир ракетно-артиллерийской боевой части?
— Угадали, товарищ капитан-лейтенант, — кивнула она.
— Если поверишь, слушай.
И Николай рассказал о своем участии в помощи командиру, как сегодня отвез его к жене в роддом, о деньгах, которые Куринов отказался брать у старпома, но снял со сберкнижки свои, кровные, о бездетной его семье и их большом желании иметь ребенка. Попутно выяснилась история и про черный «Лендкрузер» с прокурорскими номерами.
— Между прочим, служебная машина моего мужа. Того самого, с кем еще не оформили развод, — задумчиво проговорила Марина. — Возможно, он просто следит за мной из-за ревности. Сейчас, так же как и я, работает на твоем корабле. Если узнает о нашей связи, будет мстить.
Он вспомнил сегодняшнее прохладное утро и машину у подъезда ее дома. Поделиться догадкой не решился — и так слишком много событий в один день, можно и манию преследования заработать.
— Кто же написал анонимку? — с любопытством разглядывая на погоне звездочку-пчелу, спросил Николай.
— Наверное, тот, у кого мы сидим в каюте, — так же резко бросила следователь, — но если честно, не знаю.
Командование флотом между тем продолжало в режиме повышенной секретности готовить боевое задание для большого противолодочного корабля «Патрокл», которым командовал капитан первого ранга Брайтинг. Тот самый, поменявший американское гражданство на российское ради военной карьеры. Предварительный план перехода с нанесением маршрута на карту рассчитывали специалисты штаба в присутствии командира корабля и начальника штаба вице-адмирала Борисова. За длинным столом, заваленным морскими картами, атласами, штурманскими таблицами, работали четверо офицеров. Их кремовые рубашки вытирали складскую пыль с бумаги, а животы покрылись коричневым налетом, похожим на вулканический пепел. Циркуль и литой морской транспортир то и дело переходили от одного к другому. Так прокладывается предварительный курс к заданной цели: логарифмической линейкой, протрактором[11] и средней мягкости карандашом.
Пока двое младших офицеров из управления боевой подготовки колдовали над вычислениями, начальник штаба вице-адмирал Борисов оживленно беседовал с тем самым бывшим гражданином США, а сейчас командиром «бпк» «Патрокл» Ричардом Брайтингом. Если за ними наблюдать со стороны, можно было подумать о встрече старых знакомых, так заинтересованно и эмоционально выражали они свои чувства.
— Из всего, что сказал командующий, понял одно — высокая секретность миссии, — недовольно пробурчал Брайтинг.
— Забываете о скрытности маневра, — поправил Борисов, — важнейшем элементе морской боевой тактики. Покажите свой опыт и знания, приобретенные в штатовском флоте.
— У них каждый занимается своим делом. Разведку ведет корабль, для этих целей предназначенный, — пояснил Брайтинг.
— Нет у нас под рукой корабля разведки. Сумейте, изловчитесь, проявите флотскую смекалку! — азартно убеждал адмирал.
— Любим мы создавать сами себе трудности и с великим трудом их преодолевать, — упорно вел свою линию капитан первого ранга.
— Кожей чувствую, нет у вас желания выполнять данный маневр, — недовольно оборвал его Борисов. Он и не скрывал своего презрения к «эмигранту».
— Посмотрите на карту! — не унимался Брайтинг. — Вокруг острова большие глубины, словно воронка от атомного взрыва, якорь бросить проблематично. Две бухты достаточно удобны, но и там до дна якорь с трудом достанет. Нужен береговой причал, но он разрушен! К тому же в районе постоянные океанские ветра и волнения моря. Разобьем корабль!
Борисов продолжал внимательно разглядывать карту.
— Верно, но все же бухта Двойная надежно укроет корабль от шторма. Глубина до ста метров, якорная цепь достанет. Разве что дно из застывшей лавы может не держать якорь, — рассуждал старый моряк-подводник, прекрасно осознавая опасность для корабля со «скользким», как шоссе, дном. К тому же высота «бпк» с десятиэтажный дом означает естественную парусность, которую нельзя не учитывать.
От тягостных мыслей его отвлекла справка, подготовленная флотской разведкой.
— Умеют же люди просто и четко излагать мысли, — с благодарностью в адрес разведчиков высказался Борисов. — «Ма́туа (яп. Мацуа) — остров средней группы Большой гряды Курильских островов. Административно входит в Северо-Курильский городской округ Сахалинской области. Необитаем. Площадь — 52 км2, длина с северо-запада на юго-восток около 11 км, ширина 6,4 км. На острове нежилой населённый пункт Сарычево и действующий одноименный вулкан высотой 1446 м, небольшой ручей Хесупо с пригодной для питья водой. Остров покрыт кустарником и стлаником».
Дальше аналитик, готовивший документ, сообщал самое интересное: «В конце сороковых годов президент США Трумэн предложил Сталину уступить остров для военно-морской базы США. После ответной просьбы выделить один из Алеутских островов для советской базы вопрос больше не поднимался. Японцы в ходе Второй мировой войны превратили его в неприступную крепость, но неожиданно сдали без боя советским войскам, предварительно взорвав ходы и выходы в скальных тоннелях. Однако, по последним данным…»
