— Ту-ту-ту-тут! — Юрка выпалил навскид, просто наведя ствол на освещенное окно, а затем сразу сиганул вниз, приземлившись на четыре точки в картофельную ботву и погрузившись левой рукой во влажный, мягкий грунт. Правую пистолет не пустил.
Почти сразу же вскочив на ноги, он помчался дальше, перепрыгивая через грядки, но тут произошло нечто непредвиденное.
За спиной у Тарана сверканула багрово-алая вспышка, земля ощутимо дрогнула под ногами, и раздался ужасающий грохот. Юрка почуял лишь то, как его, будто пушинку, некая мощная сила отрывает от земли и несет куда-то вперед…
На речке, на речке, на том бережочке…
Тарану сильно повезло. Правда, в тот момент, когда Юрка очухался, он еще не осознавал в полной мере всей огромности этого везения.
Без сознания он пролежал не очень долго, наверное, даже меньше пяти минут. Первое, что увидел, когда открыл глаза, было сено. Мягкое, пахучее, рыхлое, подсвеченное красноватым, дрожащим светом зарева. Голова гудела, во рту было солоно, но глаза видели нормально, нос чувствовал запахи, кожа сквозь камуфляжку ощущала жар, идущий откуда-то из-за спины. Уши, правда, ни хрена не слышали, но руки-ноги были на месте и достаточно свободно ворочались.
Юрка лежал животом на растрепанной воздушной волной куче сена, накошенного на небольшой лужайке в углу сада. Всего в трех-четырех метрах от кирпичного забора. Не попадись ему на пути эта копешка — Таран влетел бы башкой в забор и размазал по нему свои мозги. А эта неплотно уложенная, непритоптанная и без деревянного остожья кучка спружинила, самортизировала и не дала Юрке расшибиться. По первому впечатлению, он ничего себе не повредил. Повертел башкой — в шее немного похрустело, но не более того. Повернулся, сел, глянул…
На том месте, где стоял дом, бушевало пламя, быстро охватывавшее все новые доски и бревна из бесформенного нагромождения лесоматериалов, в которое превратилась бывшая дача. Юрка вообще-то и раньше видел пожары, но там даже деревянные дома довольно долго, будучи объяты пламенем, все-таки сохраняли форму, пока их не начинали растаскивать пожарные. Здесь пламя только-только разгоралось, а весь дом уже лежал в руинах. Даже печи большей частью превратились в груды кирпичей.
Нет, Таран помнил, что произошел взрыв. Но отчего? Газ взорвался? Бензин? Бомба с самолета упала или ракета из космоса не туда приземлилась?
Юрка заметил, что листва яблонь заметно поредела, а многие ветки валяются неподалеку от него, что называется, «с мясом» оторванные от стволов и отнесенные метров за десять от родных деревьев. И сахарные, рассыпчато-нежные яблоки «белого налива» — того самого, за похитителя которого Таран намеревался было себя выдать, валялись с ним рядышком, на куче сена, куда прилетели вместе с Юркой. А в одном из этих яблок, пронзив нежную мякоть насквозь, торчала финка. Та самая, которую Таран швырнул в собаку. Во чудеса! Таран только удивился этому, а надо было бы испугаться. Проткнутое яблоко лежало сантиметрах в двадцати от той вмятины, которую промял, упав на сено, сам Юрка. Попалась бы на траектории полета ножа, поднятого с грядок воздушной волной, Юркина спина — и острие финки вошло бы в нее не хуже, чем в яблоко… А чуть подальше из сена торчала рукоять «АПС», глубоко вонзившегося в копну — аж по спусковую скобу. Ведь он на предохранителе не стоял, вполне мог при падении повернуться в Юркину сторону и по собственной инициативе всадить в него очередь… Наконец, даже если б ни одна из этих гипотетических опасностей не реализовалась, Юрка вполне мог бы разделить судьбу собаки, которую ранил незадолго до взрыва. Какой-то тяжелый обломок, не то балка, не то брус, подброшенный взрывом в воздух, упал в нескольких метрах от ног Тарана и раздавил бедную животину почти в лепешку. Зарево освещало только чудом уцелевшую голову, задранную вверх и застывшую с настежь открытой оскаленной пастью.
Таран озирался не более минуты. К нему начал помаленьку возвращаться слух, он уже слышал гудение и треск пламени, а также взволнованные крики сбегающихся людей:
— Господи! Да что же это?
— Баллон с газом рванул!
— «Скорую» надо! Может, там живые есть?
— Ноль один надо! Обязательно! А то другие займутся!
— Надо ж, блин, замначальника УВД подорвали! До-шли-и!
— Значит, честный был, если подорвали!
— Батя! У честных дачи по пятьдесят соток не бывают!
— Мужчины! Что вы ждете? Тушить же надо!
— Тут не тушить надо, а баграми растаскивать…
— А где багры взять?
— Хрен его знает… По-моему, у правления пожарный щит был, и вроде с багром…
— Ой, да и так сгорит помаленьку!
Все эти вопли как-то быстро напомнили Тарану, что сейчас сюда набежит куча народу и наверняка появится множество ментов. А он — с пистолетом, с ножом… Диверсант готовый! Не это ли замышлял «дядя Вова»? А вот фиг ему! У Тарана и голова работает, и ноги бегают!
И Юрка, нанизав на финку еще одно яблоко — заместо ножен, чтоб штаны не порвать и ногу не порезать! — сунул пистолет за пояс и бегом рванул к торфяной куче. Народ толпился с другой стороны участка, на улице, а тут, со стороны рощи, никого не было. Лихо взбежав по куче до верха, Таран забросил руки на верх забора, как раз туда, где была перерезана проволока, подтянулся, влез, а затем безоглядно спрыгнул на траву с трехметровой высоты. Ничего, нормально приземлился, даже пятки не отбил. И тут же бегом помчался по тропе в сторону дороги, по которой его сюда привезли на «каблуке».
Само собой, никто его тут не дожидался. «Каблука» и след простыл. Впрочем, Филимон так и говорил: «Теперь все от тебя зависит!» В их помощи Юрка не нуждался. Единственно, в чем «дяди Вовины» братки наверняка помогут, так это в ускоренном переселении на тот свет. Нету их тут — и слава Аллаху!
Но теперь надо других бояться. Юрка сразу представил себе, как подкатят всякие там опергруппы с собаками, как сыщики в два счета определят, где он перелезал через забор, а потом побегут за ним. Нет, Тарану к ним никак не хотелось! Ему собак на сегодня уже вполне хватило… И он, не задерживаясь, пересек дорогу и понесся по продолжению тропы, как ему казалось, в глубь леса.
Однако на самом деле тропу эту протоптали дачники, ходившие купаться и ловить рыбу на речку. До нее было всего полкилометра.
Эту пятисотметровку Таран пробежал куда быстрее, чем на утренней зарядке у «мамонтов». Пожалуй, он даже личный рекорд установил. Потому что призом считал свою личную жизнь и свободу.
Когда Юрка вылетел на обрывистый и довольно высокий берег, его это здорово озадачило. Во-первых, он вообще не знал, что тут река есть, а во-вторых, река оказалась широкой — метров сто, наверное. А Тарану то ли чудился, то ли и впрямь слышался пока еще далекий собачий лай. Понять, приближается этот лай или нет, можно было, только остановившись и прислушавшись, но Юрка на это время тратить не собирался. Сейчас его заботило, как речку пересечь. Конечно, сто метров — ерунда, эту дистанцию он, даже не снимая ботинок, запросто проплывет. Но плыть — это гораздо медленнее, чем бежать. К тому же течение будет вниз сносить, стало быть, получится не по прямой, а наискосок, то есть на полсотни метров дальше. А поверхность воды здорово подсвечена заревом пожара, полыхающего за лесом, ежели тот, кто выскочит из леса следом за Тараном, застанет Юрку еще в воде, то запросто заметит его башку. Конечно, расстреливать его на плаву, как Василия Ивановича Чапаева, никто не будет, но быстренько пошлют кого-нибудь на тот берег перекрыть Тарану дорожку. И не вплавь, а на машинах, четко изучив карту и прикинув, куда Юрка может побежать.
Тем не менее голова думала, а ноги бегали. Таран, не задерживаясь ни на секунду, съехал в речку с обрыва и, очутившись по щиколотку в воде, продолжил бег, пока не забежал в воду по колено. После этого сообразил, что с пистолетом в руке плыть будет неудобно, да и не хотелось купать в воде оружие. О том, что сейчас самое время выбросить пистолет и финку. Юрка как-то не подумал. Хотя именно оружие было главным криминалом и главной уликой против него, ему не хотелось с ним расставаться. Таран выбрался из куртки, завернул в нее пистолет, финку с нанизанными на нее яблоками и запасной магазин, стянув сверток поясным ремнем. Поднял сверток над головой и двинулся дальше пешком. Это сократило дистанцию заплыва почти на четверть. Потом Юрка еще немного прошел по дну и поплыл лишь тогда, когда забрел по горло.
Вода была теплая, течение вялое, даже на середине, и Таран, держа над головой свой багаж, спокойно загребал правой рукой, почти не смещаясь вниз по реке. Смешно, но ему в это время лезла в голову совершенно несвоевременная мысль о том, что не худо бы как-нибудь съездить в эти места просто для того, чтоб искупаться.
Не проплыв и тридцати метров, Юрка ощутил под ногами дно и остаток пути проделал пешком, все больше убыстряя шаг, а под конец вообще побежал, проскочив через небольшую купу камыша, и вынесся из воды на низменный берег, за которым простирался небольшой заливной луг, уже выкошенный каким-то тружеником сельского хозяйства. За лугом смутно маячили кусты, а дальше, как показалось Тарану, начинался пологий подъем на холм, поросший лесом.
