— Не-а, — подбоченилась Милка. — Я ядовитая. Или ты намекаешь, что тебе на меня смотреть неприятно? Так ты отвернись. Только сапоги помоги стянуть.
И уселась на песок, задрав вверх одну ногу. Таран взялся за сапог и стащил его, приложив немалое усилие. Милка сразу же подняла вторую ножищу. Когда Юрка разделался и со вторым сапогом, она пружинисто вскочила и сказала:
— Айда купаться, а? Сыми штаны, повесь у костра — и в водичку! Кайф!
И сделала попытку положить ладонь на спину Тарана. Юрка отскочил, но Милка уже прикоснулась к рукоятке пистолета.
— О-о-о! — произнесла она, покачав головой. — Да ты крутой, оказывается. При пушке гуляешь! Грабить пришел небось?
— У тебя хлебца нельзя попросить? — Вот тут Таран все же смутился, когда у него эта фраза вырвалась.
— Вопросов нет! — сказала Милка и нагнулась за рюкзаком, наставив на Юрку большущую белую попу. Неделю назад небось от такого зрелища у Тарана все пуговицы с ширинки облетели бы. А сейчас — ни фига.
— На! — выставив рюкзачок перед Тараном, сказала Милка. — Ешь все, что найдешь, только банку пива мне оставь.
Юрка полез к рюкзачку и внезапно увидел знакомую оранжевую аптечку. Точь-в-точь такую, какая была у Шурки…
— Это не трожь! — неожиданно резко вскричала Милка.
Но Юрка уже открыл коробочку. Точно! Пять шприц-тюбиков, ничего другого.
— Положь, говорю, недоделок! — «Зена» выхватила аптечку из рук Юрки.
— На «дядю Вову» пашешь? — спросил Таран.
— Какого Вову? — «Воительница» явно испугалась. Даже наскоро огляделась по сторонам — не вылезают ли из кустов собровцы, омоновцы или тому подобная публика?
— На большого! — произнес Юрка жестко. — Шурку помнишь?
— Ты что, опер, что ли? Какой Вова, какая Шурка?! Не знаю таких…
— Брось! — сказал Таран. — Я не опер, но Шурку ты знаешь. У нее такая же аптечка была с тюбиками. Только в тюбиках — не промедол, как положено, а очень крепкая дурь. От нее вы, бабы, с ума сходите и на мужиков бросаетесь… А потом, когда узнаете лишнее или истреплетесь все до профнепригодности, вас Вовины братки в серную кислоту живьем бросают! Хочешь, расскажу, как эта фигня на вас действует? Пять часов кайфа, когда вам до без удержу трахаться хочется, пять часов депресняка, когда все по фигу, и пять часов ломки, больше двух часов которой никто не выдерживает. Сейчас ты ширнулась, побесилась под музычку, кончила и более-менее нормальная. Через полчаса тебе опять захочется…
— Это тебе Шурка сказала? — пробормотала Милка. — Она жива, да?
— Нет. Ее Чабан с Кокой казнить везли, но не доехали. Я подвернулся. Но, видно, ей все равно на роду написано было в ту ночь умереть. В родном подъезде зарезали — меня от ножа закрыла…
— Не врешь? — Милка взяла Тарана за плечо. — Ее точно убивать везли?
— Я слышал, как Чабан с Кокой про это дело говорили… — Юрка несколькими фразами пересказал, как было дело в логу.
— Вот гады! — вырвалось у Милки. — А мне этот козел старый сказал, будто Шурку домой отпустили… Конечно, я не очень поверила, но все же думала, может, и правда отпустил?
— И про Дашу он тоже так сказал? — перебил Юрка.
— Про Дашу? Это такая беленькая, стройненькая? Нет… Он сказал, что она по вызову будет работать. К важному клиенту ее отправить собирался. Новенькая, свеженькая, издаля на целочку похожа… Погоди, а кто тебе про нее рассказал? Она с Шуркой один раз за ужином виделась и словом не обмолвилась…
— Про нее мне лично «дядя Вова» рассказывал, в гараже, — криво усмехнулся Таран. — Когда на дело посылал, Под страхом того, что в ваш «театр» запишет… А ты, стало быть, сбежала?
— Нет… — призналась Милка. — Я вроде бы как солдат — в самоходе… Вообще-то оттуда не выпускают. Просто я место знаю, где вылезти можно… Ну, и когда работы нет, как сегодня, хожу сюда, на речку. Купаюсь, балдею сама с собой. Отдыхаю, короче…
— Стоп! — перебил Юрка. — Значит, это недалеко где-то?
— Минут пятнадцать пешком.
Таран лихорадочно почесал искусанный комарами лоб. Но зуд пошел сразу по всему телу, и не от укусов. Юрка вспомнил о Наде.
— Это… — произнес он взволнованно. — К вам сегодня вечером новую девчонку не приводили? По имени Надя…
— Не-а, — мотнула головой Милка. — Как Бог свят. Если бы привели, то сразу бы сдали мне. Я их всех принимаю и устраиваю, как мамочка.
— А если не к тебе, то куда?
— Ну… Если кого-то привозят, чтоб бабки вышибить, то в бывшее овощехранилище сажают. Это ж раньше был пионерлагерь химкомбината. Там много зданий. Одни в коттеджи для братков переделали, дирекцию — в Вовин офис, клуб — в его личный дом, у которого в подвале наш бордель расположен.
— И Вова сейчас там?
— Чего не знаю, того не знаю… Ты что, туда идти собрался? Не сходи с ума! Там человек десять охраны только в самом доме.
— А мне по фигу! — неожиданно произнес Таран каким-то не своим, хриплым и утробным голосом, будто за него говорил некий демон, вселившийся в его тело. — У меня там моя девчонка. И я гадом буду, если ее отбить не попробую!
— Сильно любишь, да? — с интересом спросила Милка.
— Люблю — значит, люблю. Это не бывает сильно или слабо. Это или есть, или нет.
— Тебя как зовут? — вздохнула «Зена».
— Юра.
— А меня Мила. Короче, тебе надо, чтоб я тебя провела туда? — Милка мягко взяла себя под груди и, прищурившись, приподняла вверх эти тяжелые арбузики и состроила Тарану глазки.
Юрка понял — чертово снадобье помаленьку начинает действие. Но вовремя вспомнил то, что ему рассказывала Щура: «Сразу, как ширнешься, становится весело и хочется мужика. Очень сильно. Но сразу лучше не кидаться, потому что чем раньше начнешь, тем раньше кончишь, а потом опять резко захочется. Очень долго тоже не выдержишь — допустим, час или тем более два. Давление начнет скакать, голова раскалываться…» Наверняка Милка это тоже знает…
— Одевайся! — сказал он Милке. — Приведешь на место — чем смогу, помогу…
— Тебя там убьют! — прошипела она разъяренно. — Там волки не чета тебе, понял?! И меня заодно с тобой…
— Пойдешь как миленькая! — Юрка отступил на шаг и выдернул пистолет. — Мне терять нечего, поняла?
— Нет, не пойду! — упрямо сказала Милка. — Стреляй, если хочешь, — хрен туда попадешь без меня! Добро бы еще не знал, что со мной творится! Небось Шурку нашел силы оттрахать?!
— Ничего с тобой за пятнадцать минут не сделается, потерпишь. У тебя ж там, в «театре», есть комнатушка? Доведешь до туда — расплачусь, — объявил Юрка.
— Последней падлой будешь, если обманешь! — прорычала Милка и стала одеваться.
Костер прогорел, и Юрка залил его несколькими горстями воды из речки. Милка, закинув рюкзачок за спину, пошла впереди, он следом за ней, держа «стечкина» наготове. Своей проводнице Таран доверял не шибко. Раз знала, как уйти, и не убегала — значит, ей у «дяди Вовы» в гареме нравилось. Тем более что еще и начальницей была над бабами… А раз так, то заподлянок от нее можно ждать в любой момент.
Шли без фонаря, сперва через поросшую кустами низину, потом стали помаленьку подниматься на холм. Юрка понимал, что в такой обстановке Милке ничего не стоит от него смыться. Нырнет в кусты — и хрен он ее в такой тьме разыщет. Но, как видно, ей очень хотелось добраться до своей комнатушки и заняться там Юркой всерьез. Хотя, наверное, охранники «дяди Вовы» были не хуже, к ним со своими заботами она обращаться не хотела — пришлось бы оставаться в «самоволке». Поэтому Милка быстрым шагом двигалась вперед и даже поджидала Тарана, если он задерживался.
Впереди замаячили огоньки. Милка остановилась и прошептала:
— Подземелий не боишься?
— Нет, а что?
— Сейчас впереди будет забор. Пролезем через дырку.
Потом будет парковка, а вокруг нее — изгородь из рабицы.
А справа, между забором и изгородью, — куча досок. Около этой кучи — крапива, а за крапивой — ее сразу не увидишь! — глубокая яма. Учти, по парковке иногда охранники ходят. Я первая пойду, а ты за мной. В яме подожду.
Около забора они оказались примерно через минуту, и точно около того места, где находилась дыра. Точнее, дыры не было, а гвозди, которыми нижние концы двух досок были пришиты к слеге, кто-то вытащил, а верхние — расшатал. Разведя доски в стороны, можно было открыть проем такой ширины, что в него и Юрка пролезал со своими нехилыми плечами, и Милка со всеми трехмерными объемами.
Правда, для начала «Зена» лишь чуть-чуть отодвинула в сторону край одной из досок и поглядела за забор.
— Так, охраны нет… — констатировала она. — Полезла! Придерживай доски, смотри, чтоб не брякнули сильно, когда сам пролезать будешь. Я тебе из ямы мяукну, когда доберусь. После этого глянешь еще разок на парковку — и вперед!
Юрка развел доски, Милка сперва просунула в дыру рюкзачок, потом протиснулась сама и почти неслышно, пригибаясь, перескочила к куче досок и скрылась в крапиве. Следом двинулся и Юрка. Доски забора за ним, конечно, чуть-чуть брякнули, но никого, кроме самого Тарана, это не потревожило. Пригибаясь и озираясь по сторонам, Юрка последовал за Милкой.
