— Сейчас тебе в дверь постучат, — сказал я.
— Что? — опешил голос, на мгновение потеряв искусственность.
— Это я пришел за твоей головой.
Связь прервалась, но звука брошенной трубки не было. Среди хулиганов и телефонных маньяков радиотелефон пока не получил распространения. Звонивший принадлежал к другим слоям общества.
В принципе, я догадывался, что значит этот звонок: не лезь куда не надо, займись своими проблемами. В качестве такой проблемы мне подбросили угрозу женщине, которая называлась моей женой. Впрочем, она ею и была, только за годы, которые я провел вне милого дома, кое-что изменилось во мне самом. Когда я уезжал, то расставался с девушкой, которая однажды в дождливый день на Чистых прудах, сидя рядом на скамейке у самой воды, сказала, что любит меня. Потом она стала моей женой, и нас стало связывать многое, наверное, самое лучшее тогда в моей жизни. И ночное южное море, низкие яркие звезды и белевшие на загорелом теле следы от купальника. А потом Прибалтика, флигель соседнего дома словно плывет в туманном воздухе. Мы всю ночь играли в карты и ругались от азарта. Я уезжал, помня все это и многое другое, и вернулся, не забыв ничего. Но только кое-что прибавилось. И новое объяснение в любви под рев разбивающегося о набережную Атлантического океана. И смуглое тело внучки индейца, испанки, негра и китаянки среди белого, как снег постельного белья отеля «Хилтон»… Мулатка тает как шоколадка.
Я не изменял своей жене, и я не обманывал гордую красавицу по имени Марисоль. Нелегал должен искренне верить в свою легенду. Это Н. Г. верно подметил. Но когда я вернулся, оказалось, что у меня осталась только легенда.
Плюс жена. Которая только внешне напоминала ту, к которой я должен был вернуться из окопов холодной войны. А другая… у меня не было даже ее фотографии.
Старый мудрый грек как-то там заметил, что нельзя дважды пускать пузыри в одной и той же реке.
* * *
Я набрал номер «Октопуса», который дал мне Н. Г. Щелчка не было — телефон был без определителяАлле, это из регистрационной палаты. Проверяем. Морозов моя фамилия. — начал я, добавив хрипотцы в голосе. — С кем говорю?
— Извините, вам, наверное, наш референт нужна, она документами занимается. — предположила женщина на другом конце провода.
— Мне ваше руководство требуется. Почему указаны неправильные данные…
— Одну минутку, — в трубке щелкнуло.
— Чем могу помочь? — теперь уже мужской голос.
— Выборочная проверка. В договоре указано…
— Подождите, сейчас возьму его в руки.
— Вы владелец?
— Нет, шеф в командировке. Вы что-то путаете, тут все верно, — я слышал, как он шелестит страницами.
— Как это верно?. Учредитель — Бабарыкин Иннокентий…
— Нет, у нас — Федоренко Олег Витальевич…
— Как это Федоренко? Вот передо мной лежит устав товарищества «Октопус».
— У нас фирма «Октопус», — поправил он.
— Что же это получается: две организации с одинаковым названием?
— Мы зарегистрировали свое в НИИ патентной экспертизы. — сообщил исполнительный директор. — Можете приехать, проверить.
— Если так, накажем вашего тезку.
— Накажите обязательно, — обрадовался мужчина, — а то путаница может получиться.
— Подвезите завтра копию свидетельства.
— Простите, — он смутился, — с сегодняшнего дня на фирме начинаются рождественские праздники, после четырех здесь уже никого не будет. И до седьмого января. Я не смогу никого к вам направить…
— Нет, негоже на следующий год откладывать. — я глубокомысленно хмыкнул, — Ждите сегодня, сам заеду.
— Буду рад заодно вас поздравить, — он все правильно понял, принимая меня за мелкого чиновника, напрашивающегося на подарок к празднику. — У нас здание охраняется, на чье имя выписать пропуск?
— Дмитрий Дмитриевич. Пишите — Д. Д. Морозов.
* * *
Я напялил дурацкий красный колпак. Василий с сомнением посмотрел на меня.
— Что, не похож?
— Похож, — он сверкнул золотыми зубами. — Если б не борода из ваты, сошел бы за участника модной тусовки. И пудры много, и щечки накрашены.
— Но-но, без намеков. К тому же, ты никогда не бывал на модных тусовках.
— А то как же, — возмутился он. — Я же корифей конфиденциальной съемки!
Я попросил Василия остановиться.
— Все, мы пошли, — вытер ладони о кафтан.
Я нервничал.
Помог выбраться Снегурочке. Она была лет тридцати, с остреньким носиком и остренькими коленками, обтянутыми красными чулками. Над верхней губой у нее выступили капельки пота. Снегурочке было жарко ехать всю дорогу в своем наряде.
Мы прошли по улице метров пятнадцать. Шел мокрый снег и было скользко. Прохожие оглядывались и улыбались.
— Мы не собираемся сделать что-то опасное? — спросила Снегурочка почти не разжимал губ.
В машине она уже успела рассказать, что вырвала передние зубы и решила вставить фарфоровые. Потому что без фарфоровых зубов ее не берут сниматься в кино. Вот только денег на фарфоровые зубы не хватает. Совсем чуть-чуть. Я пообещал заплатить ей это чуть-чуть.
— Опасное? — переспросил. — Нет. Конечно же, нет.
— А у вас рука дрожит.
— Холодно. Я ведь Дед Мороз.
Козырек подъезда и дверь. Глазок. Я нажимаю кнопку звонка.
Шаги. Кто-то рассматривает нас за дверью.
— Ишь ты, — веселый голос.
Звук отодвигаемого засова. Люди верят в сказки накануне Нового года.
— Здесь находится фирма «Октопус»? — я достаю из кармана записную книжку.
— Здесь. Только у них уже каникулы, — светлоглазый охранник, улыбаясь, смотрит на меня.
— Но у меня тут записано: поздравить сегодня.
— Нет никого, дедуля, я тут один. Меня и поздравляй. — он хихикает и начинает теперь рассматривать мою спутницу. Особенно его интересует качество чулок выше колен.
— Должны были предупредить, — говорю я. — Или хотя бы оставить для меня пропуск.
— Пропуск? — он взял со стола лист бумаги. — Нет тут никакого пропуска… Подожди, написано: В «Октопус» — Д. Д. Морозов.
— Какой — Дэ-Дэ Морозов? Дед Мороз! Вот секретарша, дурья башка, все напутала.
— И точно! — он заржал.
— Тогда распишись, — говорю я.
— Смотря с кем? — он подмигивает.
Зрачки у него такие светлые, что становится не по себе.
— Кому-то надо это передать, — я помахал у него перед носом мешком, в котором лежали три пустых коробки из-под обуви и кое-что по мелочи. Коробки я позаимствовал у Василия.
— А что там?
— Не знаю. Распишись в получении и посмотри сам. Если только потом тебя начальство не вздрючит за то, что суешь нос куда не надо…
— Буду я за чужие подарки отвечать… — он качает головой.
— Сделаем так, — предлагаю. — Мешок тут оставлю. Свидетели у меня есть, — я кивнул в сторону Снегурочки. — Так что…
— Не будет такого уговора, — забеспокоился охранник. — Тоже мне — свидетели. А если что испортится, пропадет? Завтра другая смена дежурит. А мне отвечать, раз я принял?
— Хочешь — выброси на улицу.
— Как так? — он изумленно на меня уставился.
— Мое дело, как у почтальона — доставить.
— Так тебе же в офис доставить надо, а здесь вахта, — он обрадовался, что смог найти веский аргумент.
— Тогда проводи в офис.
— Не могу. Отойти нельзя, — радость покинула его физиономию.
— Ладно, мне некогда, еще пять адресов, — я нетерпеливо поставил мешок на пол и повернулся к двери.
— Постой, — окрикнул он. — Может, сам к ним поднимешься? Это на пятом этаже. Я ключи дам, запрешь свой мешок в приемной.
— Это пойдет, — я согласился.
— Только обоих не пущу.
— А что нам там вдвоем делать?
Снегурочка хихикнула.
— И проверю на выходе, чтоб ничего лишнего в карманах… — осмелел он.
— Надо верить Дэ-Дэ Морозу, — смеется Снегурочка.
— Внученьку свою оставлю в залог, — я слегка шлепнул ее пониже спины. — Тоже проверю, чтобы все на месте было, когда вернусь.
Улыбаясь до ушей, охранник снимает с доски ключ… Все мы немного дети и верим в сказки. Особенно, как я говорил, под Новый год. Как было не воспользоваться?
Я и сам, иногда, мечтаю о чудесах.
Охранник получит Снегурочку, Снегурочка — фарфоровые зубы, а я…
Вскоре я получил такое, что не приведи Господь.
* * *
Дезорганизовать работу фирмы, выразился Н. Г. Я подумал о людях, которые здесь работали, получали зарплату, связывали с процветанием предприятия какие-то надежды, вроде поездки в отпуск или приобретения нового торшера. Сейчас они, как когда-то и я, попадали под определение — оправданные потери.
Достал из кармана инфицированную дискету. Компьютерный вирус, в сущности, та же программа, только в отличие от нормальных, работает не так, как хочет человек, сидящий за машиной, а как решил ее создатель. Может высвечивать на экране всякую ерунду, вроде матерных выражений или пляшущих человечков, а может уничтожать всю информацию, размещенную на диске. Я проверил — компьютеры в этой фирме связаны между собой в сеть, значит, если «заразить» один, через некоторое время вся здешняя электроника будет годиться разве что для того, чтобы с нее вытирали пыль. За последние годы убытки банков и фирм от компьютерных диверсий были больше, чем от всех ограблений, вместе взятых.
