— Он работал в уголовной полиции Парижа.
— Вы виделись с ним?
— Я пожал ему руку.
— Вы еще увидите его?
— Возможно, увижу.
— Будете говорить с ним об убийстве?
— Не исключено, если только мы не будем говорить о погоде и о необычном свете вашего города…
— Что же в нем необычного?
— Некая вибрация, некая мягкость…
— Вы снова приедете в Виши в следующем году?
— Это будет решать мой врач…
— Спасибо…
Репортер и фотограф вскочили в старую машину, в то время как Мегрэ и его жена сделали несколько шагов по тротуару.
— Где мне тебя ждать?
Это означало, что комиссар направляется на улицу Бурбонне.
— У источника?
— Возле игроков в шары…
Иначе говоря, он не собирался задерживаться надолго.
Мегрэ вошел в узкую гостиную, когда Лекёр говорил по телефону.
— Садитесь, патрон… Алло!.. Да… Нам повезло, что консьержка сидит на своем посту столько лет… Да… Она не знает где?.. Она входила в метро?.. Да, на станции «Сен-Жорж»… Не прерывайте нас, мадемуазель… Слушаю тебя, старина… — Это продолжалось еще две или три минуты. — Благодарю тебя. Я пришлю официальное судебное поручение, чтобы все шло по правилам… Тогда у тебя будет время, чтобы подготовить для меня рапорт…
Твоя жена? Конечно… Дети всегда приносят много хлопот… У меня трое мальчиков, так что я немного разбираюсь в этом вопросе. — Он повесил трубку и обернулся к Мегрэ: — Это Жюльен, которого вы должны знать, ибо он до сих пор работает инспектором в IX округе…
Я попросил его порыться в бумагах… Он нашел точный адрес Элен Ланж на улице Нотр-Дам-де-Лоретт, где она прожила четыре года…
— То есть с двадцати восьми до тридцати двух лет…
— Почти так… Там не сменилась консьержка… Кажется, мадемуазель Ланж была спокойной девушкой… Она покидала квартиру и возвращалась в одни и те же часы, словно ходила на работу… Она редко выходила по вечерам, чтобы отправиться, например, в театр или кино…
Должно быть, место ее работы находилось не в том же квартале, ибо она ездила на метро… Рано утром она сама отправлялась за покупками, служанки у нее не было… На обед приходила примерно в двадцать минут первого, а в половине второго уходила снова… Возвращалась она после половины седьмого…
— Она никого не принимала?
— К ней приходил мужчина, всегда один и тот же.
— Консьержке не известно его имя?
— Она ничего о нем не знает. Он приходил не чаще одного-двух раз в неделю около половины девятого и всегда уходил в десять часов.
— Что это за мужчина?
— Он производил впечатление приличного человека.
У него была своя машина. Консьержке никогда не приходила в голову мысль записать ее номер. Большой черный автомобиль, несомненно американский…
— Сколько лет было этому мужчине?
— Лет сорок… Довольно крепкого сложения… Очень ухожен, прекрасно одет…
— Это он платил за квартиру?
— Он никогда не заходил в привратницкую.
— Они вместе проводили выходные?
— Один раз.
— А отпуск?
— Нет… Элен Ланж в то время брала лишь две недели отпуска и каждый раз уезжала в Этрета, куда, в семейный пансион, ей пересылали корреспонденцию…
— Она получала много писем?
— Очень мало… Время от времени — письмо от сестры… У нее был абонемент в одной из расположенных поблизости библиотек, и она много читала…
— Я могу осмотреть квартиру?
— Будьте как дома, патрон…
Мегрэ заметил, что телевизор стоял не в гостиной, а в обставленной в провансальском стиле столовой, где было много хорошо сохранившейся медной посуды. На серванте стояли еще две фотографии Элен Ламж, на одной из которых она играла в серсо, а на другой — стояла в купальнике возле утеса, находящегося, возможно, в Этрета. Ее тело было сложено пропорционально; несколько удлиненное, как и лицо, оно не казалось ни худым, ни сухопарым. Это была одна из тех женщин, которых можно неправильно оценить, видя их в одежде.
На кухне, выкрашенной в яркие, веселые цвета и оформленной в современном стиле, стояла посудомоечная машина, там же находились всевозможные приспособления, предназначенные для того, чтобы облегчить работу домашней хозяйке.
Покружив немного по коридору, он оказался в ванной комнате, тоже оформленной в современном стиле, и, наконец, в спальне убитой.
Мегрэ позабавило то, что он увидел там такую же медную кровать, как в его отеле, и почти такую же мебель, украшенную многочисленными завитушками. Полосатые обои были выдержаны в бледно-голубой с синим гамме и слегка отливали фиолетовым. И здесь тоже висела фотография Элен Ланж, на сей раз тридцатилетней.
Это был моментальный, увеличенный впоследствии фотоснимок, и обилие листвы позволяло предположить, что сделан он в лесу. Она с нежностью смотрела в объектив.
— Хотел бы я знать, кто держал в руках камеру, — пробормотал Мегрэ, обращаясь к вошедшему Лекёру.
— Странная девушка, не так ли?
— Полагаю, вы уже занимались жильцами?
— Мне тоже приходило в голову, что преступление мог совершить кто-то из них. Вдова вне подозрений, к тому же она, несмотря на свой объем, недостаточно сильна для того, чтобы задушить такую крепкую особу, как мадемуазель Ланж… Мы навели справки в «Карлтоне», она действительно играла там в бридж до двадцати минут двенадцатого. А если верить судебно-медицинскому эксперту, преступление было совершено от десяти до одиннадцати часов вечера…
— Иначе говоря, когда мадам Вирво вернулась, Элен Ланж уже была мертва.
— Пожалуй, так.
— Супруги Малески видели под дверью гостиной свет… Поскольку позже он всюду был погашен, в то время убийца еще находился в комнате…
— Я думаю об этом целый день… Или он вошел вместе с жертвой и задушил ее до того, как начал обшаривать мебель, или же она застала его за «работой», и тогда он убил ее…
— Мужчина, которого, как утверждает мадам Вирво, она встретила на углу улицы?
— Мы проверяем… Один владелец бара, закрывая железный ставень, видел примерно в тот же час какого-то быстро идущего полноватого типа… Он говорит, что тот казался запыхавшимся…
— В каком направлении он шел?
— В сторону источника Селестен…
— Нет описания внешности?
— Владелец бара не обратил на него особого внимания… Он заметил лишь, что тот был одет в темное, и на голове у него отсутствовала шляпа… Ему показалось, что у этого типа залысина на лбу…
— Вы не получали анонимных писем?
— Пока нет…
Они еще придут. Ни одно сколько-нибудь таинственное дело не обходилось без нескольких анонимных писем, посланных в полицию, без загадочных телефонных звонков.
— Вы больше не виделись с сестрой?
— Я жду ее, чтобы узнать, что мне делать с телом… — После паузы он добавил: — Сестры совершенно не похожи одна на другую, верно?.. Насколько одна казалась сдержанной, погруженной в себя, настолько другая открыта жизни, пышет здоровьем… И тем не менее…
Мегрэ улыбнулся, глядя на Лекёра. С годами бывший инспектор отрастил живот, а в его рыжих усах появилось несколько седых волос. Светлые глаза Лекёра хранили наивное, почти детское выражение, и все же Мегрэ вспоминал о нем как об одном из лучших своих инспекторов.
— Почему вы улыбаетесь?
— Потому что видел ее и живой, и на этих фотографиях, а судя по тому, что вы мне о ней говорили, вы пришли к тем же выводам, что и я…
— Элен Ланж только производила впечатление сентиментальной и романтичной особы, не правда ли?
— Я думаю, что она играла роль, может быть, даже для себя самой, но не могла изменить свой жесткий, оценивающий взгляд…
— Как и ее сестра…
— Франсина Ланж выбрала образ эмансипированной девушки, не боящейся условностей, с огоньком в глазах… Убежден, в Ла-Рошели она весьма популярна и люди рассказывают друг другу о ее похождениях, повторяют ее шутки…
— Что не мешает ей время от времени…
Им не нужно было завершать фразы.
— Она умеет считать!
— И, несмотря на всех альфонсов на свете, знает, чего хочет от жизни… Начав с бедной лавочки в Марсильи, она в сорок лет стала владелицей одного из самых крупных парикмахерских салонов в Ла-Рошели… Я знаю этот город, бывал на площади Арм…
Мегрэ достал из кармана часы:
— Меня ждет жена…
— У источника?
— Сперва пойду проветриться, посмотреть на игроков в шары… Когда-то, в Поркероллях, я и сам пробовал играть… Если бы эти господа были хоть немного настойчивы…
Мегрэ удалился, набивая новую трубку. За время их с Лекёром беседы воздух прогрелся, и комиссар радовался, обретая тень под большими деревьями.
— Что нового?
— Ничего интересного…
— По-прежнему ничего не известно о ее жизни в Париже?
Мадам Мегрэ наблюдала за мужем, чтобы знать, когда именно ей стоит умолкнуть, но комиссар был в хорошем настроении, и она чувствовала себя осмелевшей.
— Ничего определенного… Только то, что у нее был по крайней мере один любовник…
