— Молодая леди, сэр, просит принять ее.
Голос был очень настойчивым, и Джимми, смирившись с неизбежным, открыл глаза и сонно пробормотал:
— Ну-ка, Стивенс, повторите еще раз.
— Молодая леди просит принять ее.
— О, Господи! — Джимми попытался сосредоточиться. — Зачем?
— Не могу сказать, сэр.
— Ну, конечно, откуда вам знать. — Он немного подумал и повторил: — Полагаю, вам это неоткуда знать.
Стивенс наклонился и взял поднос, стоявший у кровати.
— Я принесу вам горячего чаю, сэр. Этот остыл.
— Вы считаете, что я должен встать и.., э-э.., принять леди?
Стивенс промолчал, но вид его был достаточно красноречив.
— Ну хорошо. Придется принять, ничего не поделаешь. Она не назвалась?
— Нет, сэр.
— Хм-м, а что, если это моя тетя Джемайма? Если она, то черта с два я встану в такую рань.
— Эта леди, сэр, не может быть ничьей тетей. Разве что у нее имеются старшие братья или сестры, успевшие завести детей.
— Значит, молодая и хорошенькая.., и кто она, по-вашему?
— Молодая леди, сэр, безусловно, comme il rant[10], если мне будет позволено употребить это выражение.
— Будет позволено, — милостиво разрешил Джимми. — У вас очень хорошее французское произношение, Стивенс. Гораздо лучше, чем у меня.
— Мне очень приятно слышать это, сэр. Недавно я закончил заочные курсы французского языка.
— Неужели? Стивенс, вы удивительный человек. Камердинер снисходительно улыбнулся и вышел из комнаты, а Джимми все пытался вспомнить имена молодых, хорошеньких, “безусловно, comme il fant” девушек, которые могли бы явиться к нему в такую рань. Стивенс вернулся с горячим чаем и, отхлебывая его маленькими глотками, приятно взбудораженный, гадал, что там за гостья.
— Надеюсь, вы дали ей что-нибудь почитать, Стивенс?
— Да, сэр, я предложил ей “Морнинг пост” и “Панч”.
Звонок в дверь заставил его снова выйти из комнаты. Минуты через две он вернулся.
— К вам еще одна молодая леди, сэр.
— Что?! — Джимми поперхнулся.
— Еще одна молодая леди. Отказывается назвать себя, но говорит, что у нее очень важное дело. Джимми уставился на него:
— Чертовски странно, Стивенс, чертовски странно.., а когда я вернулся?
— Около пяти утра, сэр.
— А как я.., э-э.., как я выглядел?
— Немного навеселе, сэр, не более того. С большим чувством распевали “Правь, Британия!”.
— Странно! Распевал гимн? Да, в трезвом виде я на такое не способен. Видимо, излишек спиртного пробудил в моей душе патриотизм. Помнится, мы что-то отмечали в забегаловке под названием “Салат и горчица”. Должен признаться, не совсем приличное заведение… — Джимми помолчал. — Интересно…
— Да, сэр?
— Интересно, может, я под влиянием алкоголя дал ненароком объявление в газету? Что мне требуется сиделка или, ну я не знаю…
Стивенс кашлянул.
— Две девушки сразу. Странно… Впредь я буду проявлять осмотрительность, проходя мимо “Салата и горчицы”… Отличное слово “осмотрительность”. Оно попалось мне недавно, когда я разгадывал кроссворд, замечательное слово.
Говоря все это, Джимми быстро приводил себя в порядок. И через десять минут он уже готов был предстать перед гостьями. Первой, кого он увидел, открыв дверь гостиной, была совершенно незнакомая ему темноволосая стройная девушка. Она стояла, прислонившись к камину. Потом он взглянул на большое кожаное кресло, и его сердце учащенно забилось. Лорен! Она поднялась и нервно заговорила:
— Должно быть, вы очень удивлены. Но мне необходимо было увидеться с вами. Я сейчас все объясню. А это леди Эйлин Брент.
— Бандл, так меня все называют. Возможно, вы слышали обо мне от Билла Эверсли.
— Да, конечно, слышал, — подтвердил Джимми, пытаясь овладеть ситуацией. — Садитесь, пожалуйста. Может быть, коктейль или еще чего-нибудь…
Но девушки отказались.
— По правде сказать, я только что проснулся.
— Билл предупреждал меня, — заметила Бандл. — Я сказала, что собираюсь зайти к вам, он уверял, что вряд ли вы подниметесь к этому часу.
— Но я, как видите, поднялся, — утешил ее Джимми.
— Я насчет Джерри, — сказала Лорен. — А теперь еще и Ронни…
— Что значит — теперь еще и Ронни?
— Его вчера убили.
— Что?! — вскричал Джимми. Бандл повторила свой рассказ, Джимми слушал как в полусне.
— Старина Ронни убит, — пробормотал он. — Что за чертовщина! — Он присел на край стула, немного подумал и затем спокойным, ровным голосом произнес:
— Полагаю, я должен вам кое-что рассказать.
— Ну, — подбодрила его Бандл.
— Это было в день смерти Джерри Уэйда. Когда мы ехали к вам, — он кивнул в сторону Лорен, — Ронни собирался что-то сообщить мне, но потом передумал, сказал, что не может, поскольку связан обещанием.
— Связан обещанием… — задумчиво повторила Лорен.
— Так он и сказал. Естественно, после этого я не стал настаивать. Но он вел себя как-то странно, очень странно. У меня создалось впечатление, что он подозревает что-то неладное. Я думал, он скажет об этом доктору, но ничего подобного — даже не намекнул. Тогда я решил, что ошибся. А потом, после всех свидетельских показаний и дознания дело показалось предельно ясным. Так что счел свои подозрения чистым вздором.
— Но сейчас-то вы верите, что Ронни было о чем рассказать?
— Вот об этом я и думаю. Ведь никто из нас с тех пор не видел Ронни. Мне кажется, он решил сам во всем разобраться, узнать правду о смерти Джерри. И узнал. Именно поэтому его и застрелили. Умирая, он пытался что-то передать мне, но успел выговорить только эти два слова.
— Семь Циферблатов, — проговорила Бандл.
— Семь Циферблатов, — мрачно повторил Джимми. — Во всяком случае, есть с чего начать. Бандл повернулась к Лорен:
— Вы собирались рассказать мне о…
— Да, прежде всего о письме. — Она обратилась к Джимми:
— Джерри оставил письмо. Леди Эйлин…
— Бандл.
— Бандл нашла его. — Лорен вкратце рассказала про письмо. Джимми слушал с большим интересом — он не знал о существовании письма. Лорен достала его из сумочки и передала Джимми. Тот, внимательно его прочитав, взглянул на Лорен:
— Тут нам не обойтись без вашей помощи. О чем просил забыть вас Джерри?
Лорен растерялась, потом нахмурила брови:
— Теперь трудно все точно вспомнить. Однажды я по ошибке вскрыла письмо Джерри. Помнится, оно было написано на дешевой бумаге, корявым почерком и страшно безграмотно. Наверху был указан адрес, какая-то улица в районе Семи Циферблатов. Я поняла, что письмо адресовано не мне, и, не читая, вложила его обратно в конверт.
— В самом деле? — мягко переспросил Джимми. Лорен впервые улыбнулась:
— Я знаю, о чем вы подумали. Конечно, все женщины любопытны. Но мне показалось, что там не было ничего интересного. Перечень каких-то имен и дат.
— Имена и даты… — задумчиво повторил Джимми.
— Мне показалось, что Джерри не придал этому большого значения, — продолжала Лорен. — Он только засмеялся и спросил, слышала ли я что-нибудь о мафии. А потом сказал, что было бы странно, если бы в Англии появилось нечто похожее на мафию. Что, мол, в Англии тайная организация не приживется. Наши преступники, так сказал Джерри, начисто лишены воображения. Джимми даже присвистнул:
— Я начинаю думать, что в этом районе — штаб-квартира какой-то тайной организации. Джерри написал вам, что вначале считал это просто розыгрышем. Но оказалось, что дело совсем нешуточное. И вот еще: он настойчиво просил вас забыть разговор о “Семи Циферблатах”. Он боялся, что, если члены этой организации узнают, что вам стало известно об их существовании, вам несдобровать. Джерри ужасно беспокоился за вас. — Он помолчал и спокойно добавил:
— Нам всем несдобровать, если мы и дальше будем заниматься этим делом.
— Что значит если? — возмутилась Бандл.
— Я имею в виду вас и Лорен. Я — другое дело. Бедняга Ронни был моим другом. — Он взглянул на Бандл. — Вы выполнили свой долг, передав мне его слова. Ради Бога, держитесь от всего этого подальше.
Бандл вопросительно взглянула на Лорен. Сама-то она уже приняла решение, хотя не собиралась пока объявлять об этом. Но ей не хотелось втягивать в это опасное дело Лорен.
Сестра Джерри покраснела от возмущения:
— И это говорите вы! Да неужели вы хоть на минуту могли подумать, что я соглашусь быть в стороне? Они убили Джерри, моего дорогого Джерри, самого лучшего, самого любящего, самого доброго брата на свете. Единственного близкого мне человека.
Джимми кашлянул, чтобы скрыть волнение. “Лорен молодец, просто молодец”, — подумал он.
— Вы не должны так говорить, — твердо произнес он. — Что вы одиноки.., не правда… У вас очень много друзей, и каждый будет только рад сделать для вас все, что можно. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
Скорее всего Лорен поняла, потому что внезапно она покраснела. Чтобы скрыть смущение, она поспешно произнесла:
