– Дело касается моей пациентки, – пояснил Мейсон. – Вы ее поместили в надежное место, не так ли?
– Совершенно верно.
– Теперь нам нужно взять ее оттуда.
– Зачем?
– Вероятно, ей предъявят обвинение в совершении убийства первой степени. С этого момента она автоматически превращается в лицо, скрывающееся от правосудия. В случае, если вы увидите газеты и узнаете, что объявлен ее розыск...
– Я редко читаю вечерние газеты, – прервал Мейсона доктор Ариел. – Так именно это вас беспокоит?
– Нет, не только это, – ответил Мейсон. – Я не хочу, чтобы вы оказались замешанным в эту историю.
– Я сделаю все, что в моих силах, Перри.
– Это все не то. Я думаю, что следует выдать миссис Хепнер и было бы лучше всего, если бы эту миссию взяли на себя вы. Как только газеты поступят в продажу и вы прочтете о ней, вы должны позвонить в полицию и сообщить ей, что миссис Хепнер находится под вашим наблюдением, что вы считаете своей обязанностью уведомить об этом власти, но что она нуждается в покое, находится под наблюдением психиатра и так далее. Кстати, а где она сейчас?
– В загородной лечебнице «Оук энд Пайнс».
– О'кей, – сказал Мейсон. – До свидания.
Он положил трубку на рычаг и взглянул на часы. Делла ваяла папку со срочной почтой и положила ее на стол Мейсону.
– Я очень прошу вас уделить внимание письмам.
– Боялось, что сейчас это не удастся, Делла.
– Я так и подумала.
Мейсон нахмурился.
– Тебе еще надо кое-что сделать, – сказал он.
– Что именно?
– Следует позвонить в отель и сообщить администратору, что ты собираешься с друзьями в Мехико. Попроси оставить за тобой помер на время отъезда и пообещай, что во избежание недоразумений с оплатой ты вышлешь почтой двести пятьдесят долларов.
– А где взять эти двести пятьдесят долларов? – спросила Делла.
– Ты их получишь из суммы на деловые расходы, – сказал Мейсон. – Счет направь Корбину. Да, с выбором отеля нам не повезло. Так что тебе не только не следует возвращаться в него, но даже и показываться там.
– Ну что же, – с огорчением произнесла Делла, – вот и закончилась моя бурная ночная жизнь.
Делла Стрит вопила в кабинет Перри Мейсона и положила на стол пачку утренних газет. Мейсон откинулся на спинку своего вертящегося кресла и стал их бегло просматривать.
– Звонил Пол Дрейк, – сказала она. – Его люди выяснили, что Сюзанна Гренджер и Дуглас Хепнер заказывали два номера в мотеле. Дата: пятница тринадцатого.
Мейсон сжал губы.
– Ну что ж, теперь мы знаем, что надо делать, – сказал он.
– Хорошее фото, – заметила Делла Стрит, кивнув на газетную фотографию, на которой была изображена Элеонор в сопровождении полицейской матроны с одной стороны и детектива с другой.
– Да, Ольга, очевидно, привезла несколько платьев из ее гардероба.
– Она до сих пор еще писчего не помнит, – не то спрашивая, не то утверждая, произнесла Делла.
– В том-то и дело, – сказал Мейсон. – Об этом как раз и пишут газеты. «Прекрасная наследница состояния», «Забытый уик-энд», «Нецелованная невеста, или Кто организовал поездку в Лас-Вегас?», «Я ничего не помню с момента страшной катастрофы», – заявляет наследница, обливаясь слезами».
– А что пишут об оружии? – спросила Делла.
– Оружие у нее было когда-то, но она его потеряла. У нее была возможность поискать револьвер, когда она собирала вещи, чтобы ехать с Хепнером. Не то, чтобы она хотела взять его с собой – просто, разбирая ящик стола, обнаружила, что револьвера нет. А кроме того, она понятия не имеет, где сейчас ее багаж.
– Интересно, а полиции это известно? – спросила Делла.
– Если верить Дрейку, то Этель Билан рассказала все.
– А вы уверены, что все?
– Багажом полиция, насколько я понимаю, пока не интересовалась.
– Но Этель Билан должна была...
В это время раздался телефонный звонок. Делла Стрит подняла трубку.
– Хэлло... да... – Делла повернулась к Мейсону, прикрыв рукой трубку. – Шеф, это личный звонок. Какая-то женщина спрашивает меня и говорит, что это очень важно. – Она отняла руку от микрофона и произнесла: – Да... Понимаю. Продолжайте, расскажите поподробнее.
Наконец она положила трубку на стол и записала что-то в блокнот. Потом отложила перо, снова взяла трубку, сказала:
– Хорошо, миссис Фримонт. Вам ничего не нужно делать. Не беспокойтесь. Да. Благодарю вас. И спасибо вам большое, что дали мне знать.
Делла положила трубку на аппарат и повернулась к Мейсону.
– Этель Билан рассказала все.
Перри Мейсон поднял брови в молчаливом вопросе.
– Звонила миссис Фримонт, управляющая домом, где я живу. К ней приезжал лейтенант Трагг из полиции с ордером, выданным ему судом на право обыска моей квартиры на предмет изъятия красно-белых клетчатых чемоданов, принадлежащих Элеонор Корбин, которую обвиняют в убийстве. Домоправительнице он предъявил копию ордера, потребовал у нее ключи, вошел в мою квартиру и обнаружил вещи. Он оставил ей расписку.
– Это очень важно, – сказал Мейсон. – Превосходно. Все сделано так, как требует того закон.
– Что теперь делать? – спросила Делла Стрит.
Мейсон пожал плечами.
– А как быть с камнями? – допытывалась Делла. – Ведь если камни – улика, то не будет ли противозаконным избавиться от нее?
– Улика чего? – спросил Мейсон.
– Ну... улика... Я, право, не знаю – улика контрабанды, может быть.
– Почему ты думаешь, что камни ввезены незаконно?
– А убийство?
– А почему ты считаешь, что камни имеют отношение к убийству? Я связан обязательствами со своим клиентом. Если полиция свяжет эти камни с убийством и представит доказательства, тогда другое дело. Но эти камни находятся у меня как у адвоката. Откуда я знаю, а вдруг они явятся уликой чего-нибудь другого, например, шантажа? Естественно, я не берусь предполагать, что они связаны в той или иной степени со смертью Дугласа Хепнера и, уж конечно, не намерен передавать их в руки полиции, которая тут же устроит из всего этого газетный бум. Это сослужило бы плохую службу.
– Выходит, что вы намерены крепко держать камешки в своих руках?
– Судя по нынешним событиям, да.
– А если они доберутся до вас?
– Постараюсь увернуться.
– Шеф, Пол Дрейк говорит, что полиция ликует, а Хэмилтон Бергер, районный прокурор, уже почил на лаврах, и они все вместе готовы обрушиться на вас.
– И что из того?
– Вы готовы парировать удар?
Мейсон покачал головой.
– Не сейчас. У меня связаны руки.
– Как бы мне хотелось, чтобы вы не связывались с этими камнями.
– А что мне прикажешь делать? Позвонить в полицию?
– Нет.
– Тогда что?
– Поговорить с клиенткой, спросить у нее об этих камнях и найти...
– Клиентка говорит, что ничего не помнит об этом, – возразил Мейсон.
– Ваша клиентка лжива насквозь! – воскликнула Делла Стрит.
– Однако, – сказал Мейсон, – если она вынуждена будет отказаться от своих слов и признаться в том, что помнит все и расскажет всю правду, вот тогда-то камни и превратятся в улику, а меня обвинят в ее сокрытии.
– Ну что ж, – сказала Делла, – это рано или поздно случится. Но меня угнетает мысль о том, что Хэмилтон Бергер будет праздновать победу.
– Меня тоже, – признался Мейсон. – Но я не забываю и о том, что дело он еще не выиграл. Он бьет на то, чтобы как можно скорее начать процесс, а это как раз меня и устраивает.
– Не лучше ли вам подождать и посмотреть, как будут развиваться события?
Мейсон отрицательно покачал головой.
– Хэмилтон тугодум, да к тому же не склонен глубоко вникать в дело. Стоит ему только кинуться в атаку, вот тут-то и обнаружатся слабые места в его обороне. Если же я дам ему время, помощники помогут ему упрочить свои позиции. Поэтому, исходя из сложившейся обстановка, мы дадим ему возможность кинуться вперед с барабанным боем и фанфарами саморекламы.
Пытаясь мысленно разобраться н ситуации, Перри Мейсон окинул взглядом переполненный зал, где должно было состояться судебное заседание.
Сзади и немного сбоку сидела его клиентка, официально зарегистрированная под именем Элеонор Корбин, а неофициально известная как Элеонор Хепнер. В первом ряду кресел, где разместилась публика, сидел ее отец, рядом с ним Ольга. Ее настороженность, пристальное внимание ко всему происходящему создавали впечатление человека, во всем ищущего для себя выгоду. На фоне своей жены Билл Джордан вряд ли был в состоянии создать о себе хорошее впечатление в глазах присяжных Он был слишком молодым для пенсионера. А его лицо, загоревшее от длительного пребывания на площадках для гольфа, отнюдь не говорило о том, что ему приходится много трудиться, зарабатывая на жизнь.
Но это были единственные люди, на которых мог рассчитывать Мейсон, чтобы отразить или, по крайней мере, попытаться ослабить тот удар, который приготовился нанести ему районный прокурор. Мейсон пока не знал, какими козырями тот располагал.
