– Итак?
– Интересующий тебя «Кадиллак» зарегистрирован на Мори Кассела, проживающего в многоквартирном доме «Таллмейер», квартира девятьсот шесть. О привычках Кассела мне пока разузнать не удалось, однако он живет в этом доме немногим более года.
– Черт побери! – пробормотал Мейсон.
– Что-то не так?
– Он представился мне своим настоящим именем. Я принял его за сутенера, промышляющего шантажом. Опытного, процветающего, хитрого.
– Так кто же он?
– Это необходимо выяснить, – ответил Мейсон.
– Посадить кого-нибудь ему на хвост?
– Нет. Он или такой идиот, что сложно представить, или слишком умен, чтобы попасть в ловушку. Необходимо разобраться, что из двух.
– Ладно, дашь мне знать, если что-нибудь еще потребуется, – сказал Дрейк.
– Хорошо.
Мейсон повесил трубку.
Диана, с беспокойством наблюдавшая за Мейсоном, спросила:
– Что-нибудь случилось?
Мейсон нахмурился и несколько секунд не отвечал, обдумывая, что же сказать.
– Не знаю, – наконец медленно произнес он. – Похоже, я ошибочно оценил ситуацию.
– В каком смысле?
– Благодаря оперативным действиям Детективного агентства Дрейка нам удалось выяснить, кто этот шантажист. Его зовут Мори Кассел, ездит на «Кадиллаке», живет в многоквартирном доме «Таллмейер» в квартире девятьсот шесть. Когда Кассел приходил в гостиницу, он представился своим настоящим именем, припарковал «Кадиллак» перед входом, вручил хорошие чаевые швейцару, чтобы машину никуда не перегнали и она оставалась там, где могут парковаться только прибывающие в гостиницу с багажом.
– А что здесь не так? – не поняла Диана. – Многие, ненадолго забегающие в гостиницу, дают швейцару чаевые, чтобы он присматривал за их машинами. Так швейцары зарабатывают себе на жизнь…
Мейсон покачал головой.
– Не в этом дело, Диана. Это несколько иной человек.
– С чего вы взяли?
– Признаю, что руководствовался своей интуицией. Я решил, что это сутенер.
– Но как?
– По его внешнему виду, манерам, по всему.
– Мистер Мейсон, вы хотите сказать, что вам достаточно увидеть человека, немного с ним поговорить, и вы поймете, что он сутенер?
– Нет, – ответил Мейсон. – Так далеко я не стану заходить, Диана. И не забывайте, что, называя человека сутенером, я не имею в виду, что он фактически поставляет клиентов в публичный дом или занимается сводничеством. Я просто имею в виду человека определенного типа, который готов зарабатывать себе на жизнь, представляя женщину в разработанной схеме шантажа.
– Но как вы решили? Чем подобный человек отличается от других? Он как-то особенно одевается? Что… Я не понимаю.
– Нет никакого конкретного признака, – попытался объяснить Мейсон. – Это смесь всего. Возьмите любого, кто живет на средства, прямо или косвенно получаемые через женщин. Он сам понимает, что у него что-то не так внутри, и пытается это скрыть, всячески приукрашивая фасад, чтобы спрятать прогнившую середину. Поэтому он стремится к безукоризненной внешности. У него всегда блестят ботинки, брюки идеально отутюжены, он носит дорогие рубашки и галстуки, делает маникюр, следит за кожей рук, аккуратно подстрижен, волосы зачесаны назад, чтобы радоваться отражению в зеркале. Далее – голос. Здесь своя специфика. Он не привык придавать вес словам. В ситуации, с которой, как он считает, он справится, он говорит резким властным тоном. Однако у его голоса нет ни тембра, ни тональности. Создается впечатление, что если он придет в гнев, то его голос поднимется до фальцета.
– И вы заметили все это у Кассела? – уточнила Диана Дуглас.
– Да.
– Что он хотел?
– Денег.
– Он сказал сколько?
– Всю сумму – пять тысяч.
– А что вы ему ответили?
– Попытался потянуть время.
– Вам это удалось?
– Он ожидал другого приема.
– Он решил, что вы…
– Я уже говорил вам, что он меня узнал. Мои фотографии часто появляются в газетах. Он понял, что имеет дело с адвокатом Перри Мейсоном, и ему это совсем не понравилось.
– Вам так и не удалось разузнать, что же у него есть на моего брата Эдгара?
Мейсон покачал головой, но заметил:
– Это, очевидно, не обычный шантаж.
– Вы думаете… То есть хуже, чем то, что вы называете обычным шантажом?
– Не исключено. Кассел вел себя так, словно у него все козыри.
– Чего нам теперь ждать от него?
Мейсон пожал плечами.
– Следующего шага.
– Мистер Мейсон, предположим, это что-то… на самом деле серьезное.
– Естественно, с человека не станут требовать пять тысяч долларов за то, что он припарковал машину у пожарного крана. Конечно, что-то серьезное.
– Послушайте, мистер Мейсон, я… могу набрать денег, если…
– Выкиньте подобное из головы, – перебил адвокат. – Платить шантажистам – против моих принципов. Пошли они ко всем чертям. Нам пора, Диана. Вы возьмете свою сумочку, я – ваш черный чемоданчик. Когда пойдем через холл к выходу, разговаривайте и смейтесь. Представьте себя женщиной, пустившейся в романтическую авантюру. Я не хочу, чтобы кому-нибудь пришло в голову, что вы украдкой покидаете гостиницу. Выйдя из гостиницы, мы направимся на стоянку такси, расположенную в двух кварталах от здания. Не забудьте все мои указания. Садитесь в такси и просите водителя отвезти вас на вокзал «Юнион». Смешайтесь с толпой, потом возьмите другое такси и отправляйтесь в аэропорт. Я постараюсь заказать билеты. – Мейсон поднял трубку и попросил оператора коммутатора дать городскую линию, потом набрал номер авиакомпании «Юнайтед Эйрлайнз» и забронировал два билета на рейс Лос-Анджелес – Сан-Франциско, вылетающий в восемнадцать двадцать семь.
Адвокат удовлетворенно кивнул, услышав ответ на другом конце провода.
– Мы заберем их в аэропорту, – сказал он. – Оба на имя Перри Мейсона… Все правильно, Перри Мейсон, адвокат. Мои телефоны имеются во всех справочниках. У меня есть карточка пассажира вашей компании и… Прекрасно! Один билет я возьму сам. Передайте второй мисс Диане Дуглас. Подержите их, пожалуйста, до самого вылета. Большое спасибо! – Мейсон повесил трубку и повернулся к Диане: – Все в порядке. Спросите билет, оставленный на имя Перри Мейсона. Встретимся на борту. Когда я буду выписываться из гостиницы, я заберу ваш чемодан. Не забывайте, что, если что-нибудь случится с этим чемоданчиком – с пятью тысячами долларов, вам конец. Тут вам уже не выкрутиться.
– Я знаю, – кивнула девушка. – Все то время, что я ношу его с собой, я… Я практически не сплю. Если с ним что-то произойдет, я уже ничего не смогу сделать. Однако пока еще все в порядке, не так ли, мистер Мейсон? Ведь никто не в курсе, что у меня в чемоданчике пять тысяч долларов?
– К настоящему времени это известно уже многим, – мрачно заметил Мейсон. – Пойдемте, Диана. Улыбнитесь! Спускаемся в холл, пересекаем его и отправляемся на стоянку такси. Смейтесь и беззаботно болтайте, а я постараюсь вспомнить какую-нибудь шутку. Вперед! Предполагаю, что вам лучше не сидеть больше в гостинице… Какое-то время вам придется подождать в аэропорту, однако постарайтесь оставаться незаметной и заходите в самолет, как только начнется посадка.
Мейсон вернулся к семьсот шестьдесят седьмому номеру, постучал и зашел, когда Стелла Граймс открыла дверь.
– Я избавился от приманки, – сообщил он. – Она присоединится ко мне в аэропорту. Будем надеяться, что больше ничего не произойдет, пока мы не взлетим.
– Вы думаете, что она в опасности?
– Не то чтобы в опасности, но этот Кассел меня беспокоит. Он может оказаться гораздо умнее, чем я предполагал. Меня беспокоит Диана. Она оставила после себя след и…
Адвокат внезапно замолчал, услышав громкий настойчивый стук в дверь.
– Это определенно мужчины, причем, скорее всего, облеченные властью, – шепотом обратился он к Стелле Граймс.
– Может, Кассел вернулся?
Мейсон покачал головой.
– Он стучал бы мягко, как человек, предпочитающий действовать исподтишка. У этого же есть власть. Мы имеем дело или с детективом, работающим в гостинице, или…
Мейсона перебил повторный стук и громкий голос, заявивший:
– Открывайте! Полиция.
– Говорить буду я, – прошептал Мейсон.
Адвокат открыл дверь.
В коридоре стояли двое полицейских в штатском. Они удивились, узнав адвоката.
– Перри Мейсон? – воскликнул один. – А вы что тут делаете?
– Вопрос в том, что здесь делаете вы, – парировал адвокат.
– Мы предпочли бы говорить в номере, а не в коридоре, – сказал все тот же полицейский, явно старший из двоих.
Мужчины вошли в комнату и предъявили адвокату свои жетоны.
– Полиция Лос-Анджелеса, – представились они.
– Что привело вас сюда? – поинтересовался Мейсон.
Полицейские проигнорировали его вопрос и оглядели Стеллу Граймс, потом кивнули друг другу.
– Двадцать два года, пять футов два дюйма, сто шестнадцать фунтов, блондинка, голубые глаза, хорошая фигура, – произнес первый.
