Да, Розалин Хантер прошла большой путь с тех пор, как в последний раз доила коров. Однако, глядя на нее, в это трудно было поверить. Невинное лицо, несколько глуповатое выражение. Лицо человека, не имеющего дворянской родословной. И выглядит она очень молодой, значительно моложе своих двадцати шести лет.
В ней было что-то привлекательное, что-то трогательное, как у телят, которых он сегодня утром отвозил к мяснику. Роули смотрел на Розалин так же, как на них. Бедные создания, думал он, жаль, что их необходимо было отправлять на бойню…
В глазах Розалин промелькнула тревога.
— О чем вы думаете, Роули? — выдавила она из себя.
— Вы не хотите посмотреть ферму и маслодельню?
— О, конечно, с удовольствием.
Забавляясь ее интересом, он показал ей всю свою ферму. Но когда под конец он предложил ей попить чаю, она ответила, окинув его тревожным взглядом:
— О нет. Спасибо, Роули. Я, пожалуй, пойду домой.
Она взглянула на свои часы.
— О! Уже так поздно! Дэвид прибывает поездом в 5.20. Он будет беспокоиться, где я. Мне следует торопиться.
И скромно добавила:
— Я получила огромное удовольствие, Роули.
И это действительно так, подумал он. Розалин смогла быть естественной, самой собой. Она боится своего брата Дэвида. В этом нет сомнений. Дэвид — глава семьи. Только теперь ей удалось вырваться. И в этот день она была простой, как служанка! И это — богачка миссис Гордон Клоуд!
Роули мрачно улыбался, глядя, как она спешит верх по холму в направлении Фурроубэнка. Едва она достигла изгороди, как на тропинке появился мужчина. Сперва Роули подумал, что это Дэвид, но мужчина был выше и плотнее его. Розалин дала ему пройти, быстро перешагнула через изгородь и ускорила шаг.
Да, у нее пропал день, а у него, Роули, целый час ценного времени! Ну, может быть, и не пропал? Розалин он, кажется, понравился. Это может оказаться полезным. Милое создание — да и телята сегодня утром тоже были милы, бедняжки.
Неожиданно его вывел из задумчивости чей-то голос. Роули резко повернул голову.
Крупный мужчина в широкой фетровой шляпе с рюкзаком за плечами стоял на тропинке с противоположной стороны изгороди.
— Как мне добраться до Уормсли-Уэйл?
Поскольку Роули не отвечал, он повторил свой вопрос.
С трудом Роули пришел в себя и ответил:
— Идите по этой тропинке. Пересечете следующее поле, повернете налево, выйдете на дорогу — и через несколько минут вы доберетесь до деревни.
Этими же словами на этот же самый вопрос Роули отвечал уже не один раз. Покинув станцию, люди шли по тропинке, доходили до вершины ближайшего холма, но, спустившись с него и не видя никаких других указателей, тем более, что Уормсли-Уэйл исчезала из виду, считали, что заблудились.
Вопрос, который был задан следом, не был так сбычен, и Роули ответил на него лишь после некоторого раздумья:
— Или в «Олене», или в «Колоколах», или во «Всякой всячине». В «Олене», например, кормят так себе, но комната там всегда найдется.
Заданный вопрос побудил его внимательно посмотреть на своего собеседника. В наше время люди обычно заранее заказывают номер в гостинице, независимо от того, куда они направляются…
Высокий мужчина с очень загоревшим лицом, бородой и ярко-голубыми глазами был примерно сорока лет и явно отличался отменным здоровьем. В целом, однако, он производил довольно неприятное впечатление.
Видимо, приехал из-за моря, подумал Роули. Кажется, у него слегка гнусавый выговор, как в колониях Как ни странно, но лицо его почему-то показалось знакомым.
Где он мог его раньше видеть? Или человека, похожего на него?
Пока Роули безуспешно пытался это вспомнить, незнакомец ошарашил его очередным вопросом:
— А не подскажете ли мне, нет ли здесь поблизости имения Фурроубэнк?
— Ну как же, есть, — медленно произнес Роули. — Вон там, на холме. Вы как раз проходили мимо него, если, конечно, шли от станции.
— Да, я шел именно тем путем, — ответил мужчина, уставившись в сторону холма. — Так это, наверное, тот белый дом?
— Да, он самый.
— Огромный особняк. Его содержание, наверное, обходится недешево.
Чертовски дорого, подумал Роули. И это наши деньги… На мгновенье он забылся. Его охватила волна гнева.
Придя в себя, он увидел, что незнакомец смотрит в сторону холма с каким-то странным и подозрительным любопытством.
— А кто проживает там? — спросил он. — Не миссис ли Клоуд?
— Да, это так, — ответил Роули. — Миссис Гордон Клоуд.
Незнакомец, явно недовольный, поднял брови.
— О, — произнес он, — миссис Гордон Клоуд. Совсем неплохо для нее!
— Спасибо, приятель, — добавил он, быстро кивнув головой, поправил рюкзак и направился к деревне.
Роули не торопясь вернулся на ферму. Его что-то смущало. Он безуспешно пытался что-то вспомнить.
Когда же, черт возьми, он видел этого человека?
В девять тридцать вечера Роули отложил в сторону кипу бланков, которыми был завален кухонный стол, и встал. Отсутствующим взглядом он посмотрел на фотографию Линн, стоявшую на камине, нахмурился и вышел из дома.
Десять минут спустя он стучал в дверь бара гостиницы «Олень». Беатрис Липпинкотт, стоявшая за стойкой, встретила его улыбкой. У мистера Роули Клоуда, подумала она, прекрасная фигура. Взяв пинту пива, Роули перекинулся с присутствующими обычными фразами о правительстве, погоде, видах на урожай.
Затем, немного наклонившись к Беатрис, он тихо спросил:
— Чужих здесь не было? Особенно одного. Такой крупный. У шляпы еще поля опущены…
— Да, был, мистер Роули. Пришел где-то около шести. Вы его имеете в виду?
Роули кивнул.
— Проходил мимо моей фермы. Спрашивал дорогу.
— Да, он — не из наших.
— Интересно, — спросил Роули, — узнать бы, кто это.
Он посмотрел на Беатрис и улыбнулся.
Беатрис тоже ответила ему улыбкой.
— Это просто, мистер Роули, если вы действительно хотите это знать.
Она нырнула под стойку и выудила оттуда толстую книгу в кожаном переплете, в которую вносились имена всех постояльцев.
Открыв страницу с последними записями, она прочитала:
— Энок Арден. Кейптаун. Англичанин.
Было чудесное утро. Щебетали птицы, и Розалин, вышедшая к завтраку в деревенском платье, чувствовала себя счастливой.
Сомнения и страхи, которые одолевали ее в последние дни, прошли. Дэвид был в хорошем настроении, смеялся и подшучивал над ней. Его вчерашняя поездка в Лондон была удачной. Завтрак был хорошо приготовлен и хорошо подан. Они едва успели закончить завтракать, как принесли почту.
Семь или восемь писем для Розалин. Счета, благотворительные воззвания, несколько местных приглашений — ничего особенного.
Дэвид отложил в сторону пару мелких счетов и вскрыл третий конверт. Письмо, как и адрес на конверте, были написаны печатными буквами.
«Дорогой мистер Хантер!
Я думаю, лучше обратиться к вам, нежели к вашей сестре, «миссис Клоуд», так как содержание этого письма может вызвать у нее потрясение. Короче говоря, у меня есть сведения о капитане Роберте Андерхее, которые, возможно, она будет рада услышать. Я остановился в «Олене» и, если вы зайдете ко мне сегодня вечером, я буду рад обсудить это дело с вами.
Преданный Вам
Энок Арден.»
Из горла Дэвида раздался стон. Розалин с улыбкой взглянула на него. В ее лице отразилась тревога.
— Дэвид… Дэвид… Что случилось?
Не говоря ни слова, он протянул ей письмо. Она взяла и прочитала его.
— Но… Дэвид… я ничего не понимаю… Что это значит?
— Ты что, не умеешь читать?
— Дэвид… означает ли это… — она робко посмотрела на него. — Что мы будем делать?
Он хмурился, пытаясь быстро найти необходимое решение.
— Все хорошо, Розалин, не стоит волноваться. Я сам этим займусь…
— Но значит ли это, что…
— Не беспокойся, моя девочка. Предоставь это мне. Послушай, ты должна сделать следующее. Сразу же собрать вещи и отправиться в Лондон. Затем поедешь на квартиру… и будешь находиться там, пока не получишь от меня известий. Понимаешь?
— Да. Да, конечно, я понимаю, но, Дэвид…
— Делай так, как я сказал, Розалин, — он ласково, ободряюще, улыбнулся ей. — Иди и соберись. Я отвезу тебя на станцию. Ты еще сможешь успеть на поезд в 10.32. Скажешь привратнику в доме, что не хочешь никого видеть, и попросишь его, чтобы на все звонки и вопросы он отвечал, что тебя нет, что ты в городе. Заплатишь ему фунт. Понимаешь? Тебя никто не должен видеть. Никто, кроме меня.
— О… — она подняла руки к щекам и уставилась на него испуганными любящими глазами.
— Все хорошо, Розалин… но это ловушка. Ты не умеешь хитрить. Так что теперь мой выход. Я хочу, чтобы ты не болталась под ногами, чтобы у меня была свобода действий. Вот и все.
