– Сообщили ли вы наследнице о доходах, обеспеченных вами для нее таким образом? – спросил Мейсон.
– Нет.
– Почему?
– Возражаю! – перебил его Бергер. – Причины умолчания неинтересны.
– Возражение принимается, – сказал судья. – Свидетель ответил, что он не информировал наследницу о доходах. Этого нам достаточно.
– Мистер Эллис учредил это опекунство с целью защитить мисс Эллис от нее самой? – спросил Мейсон.
– Да.
– Думаете ли вы, что, узнав правду о своем состоянии, мисс Эллис может сделать такие расходы, которые будут противоречить воле ее отца?
– Ваша честь, ваша честь! – горячо запротестовал Бергер. – Этот вопрос грозит увести нас от проблемы, которая интересует суд!
– Совершенно справедливо! – согласился судья. – Предлагаю защите задавать вопросы по существу.
Взгляды, которыми обменялись судья и прокурор, словно бы говорили: «Мы не позволим провести себя на мякине!»
И Мейсон изменил тактику:
– Вы знакомы с человеком по имени Фред Хедли?
– Да.
– Каковы его отношения с мисс Эллис?
– Однажды она представила его мне как своего жениха.
– Этот союз не получил вашего одобрения?
– Нет.
– По какой причине?
– Возражаю! – пролаял Бергер. – Суду не интересны причины.
– Я вижу, к чему ведет защита, – сказал судья. – Возражение отвергнуто. Свидетель может отвечать.
– Да по той причине, что я считал, что Фред Хедли стремится во что бы то ни стало заполучить деньги мисс Эллис. Эта же причина побудила меня скрывать от мисс Эллис сумму ее возросшего состояния.
– Возражаю! – прокричал Бергер. – Это не интересует суд!
– Возражение отклоняется! – возразил судья.
Мейсон продолжал допрос:
– В числе ценных бумаг, полученных вами по поручительству, были акции компании «Стир Ринд Ойл»?
– Были.
– Что вы с ними сделали?
– Я их продал.
– Известили ли вы об этом мисс Эллис?
– Нет.
– Высказывала ли мисс Эллис какие-нибудь пожелания относительно этих акций?
– Да. Она просила меня сохранить их, так как ее отец считал их очень ценными.
– И вы продали их вопреки ее пожеланиям?
– Да.
– Что вы сделали с вырученными деньгами?
– Через некоторое время я вновь перекупил эти акции.
– Почему?
– Да потому что из частных источников узнал о предстоящем повышении курса этих акций.
– В контакт с Роджером Палмером вы вошли по поводу этих акций?
– Да. У меня был с ним телефонный разговор.
– О чем?
– Палмер просил меня встретиться с Дезире Эллис и похлопотать о том, чтобы она передала ему полномочия владельца акций. Он говорил с ней об этом, но она послала его ко мне. Он просил меня встретиться с ним и сказал, что, если я дам ему еще пять тысяч долларов, он сможет поставить Хедли в такое положение, что это сделает невозможным его брак с мисс Эллис. Я согласился на это свидание.
– Что произошло потом?
– Палмер попросил меня позвонить 21 сентября по телефону, который, как он сказал, был временно арендуемым им автоматом. Когда я позвонил, кто-то другой назвал мне другой номер, тоже номер арендованного автомата. Когда я позвонил по этому номеру, мне было назначено время и место встречи.
– По второму номеру вам ответил Палмер?
– Я не знаю. Мне ответил мужчина, который старался говорить высоким голосом, а может быть, на самом деле это была женщина. Не возьмусь утверждать.
– Что сказал вам этот человек?
– Что я должен как можно скорее отправиться к седьмой лунке на площадке для игры в гольф клуба «Баркли», что случилось недоразумение и человек, с которым я собираюсь встретиться, вынужден был уехать несколько минут назад.
– О деньгах ничего не говорили?
– Да, он напомнил мне, чтобы я не забыл взять с собой пять тысяч долларов, обещанные в обмен на его сведения.
– Во время телефонного разговора вы заметили свидетеля мистера Фултона, которого мы допрашивали перед вами?
– Да, но я не подозревал, что его интересую я. Я принял его за человека, который просто хотел позвонить по телефону.
– Вы не подумали, что он за вами следит?
– Нет, абсолютно.
Затем по просьбе Мейсона Даттон рассказал о своем приезде в клуб, об обнаружении трупа и о том, что потом последовало.
Затем наступил момент перекрестного допроса. Скрывая свои подлинные чувства под маской изысканной любезности, Бергер приблизился к нему и сказал:
– Чтобы прояснить некоторые подробности для себя и для присяжных, я хочу задать вам несколько вопросов, мистер Даттон, если вы не возражаете.
– Конечно, пожалуйста! – ответил Даттон, приятно удивленный любезностью прокурора (Мейсон описал его как жестокого преследователя добычи).
– Начнем с обнаружения тела... Вы добрались до седьмой лунки, если я не ошибаюсь, через одну, может быть, через две минуты после девяти часов вечера.
– Да.
– На щитке вашей машины есть часы?
– Да.
– Они ходят правильно?
– Да, я проверяю их по радио.
– Я полагаю, вы человек пунктуальный?
– Стараюсь.
– Итак, я предполагаю, что, очень торопясь, вы неоднократно посматривали на часы с момента отъезда от телефонной будки и до приезда в клуб?
– Да. Останавливая машину у входа в клуб, я отметил, что было 21 час 1 минута.
– Хорошо. Сколько времени вам понадобилось, чтобы дойти до седьмой лунки?
– Думаю, минуты три.
– Значит, вы были у третьей лунки в четыре или пять минут десятого.
– Да, так.
– И столько же времени вам понадобилось, чтобы вернуться от лунки в здание клуба?
– Да.
– Вы слышали показание сыщика Фултона о том, что вы вышли из здания клуба в 21 час 22 минуты?
– Да.
– Вы заметили время вашего возвращения в машину?
– Нет, но я помню, когда остановился у сточной трубы. Если я не ошибаюсь, было около 25 минут десятого.
– Представляется вполне правдоподобным. Когда вы подошли в начале десятого к седьмой лунке, вы предполагали увидеть там Роджера Палмера?
– Да.
– Небо было достаточно ясным, чтобы позволить вам ориентироваться?
– Да.
– Значит, если бы Палмер был на месте, вы смогли бы различить его силуэт?
– Да.
– Вы были удивлены, не увидев его?
– Да. Именно поэтому я и сделал несколько шагов, разглядывая землю вокруг.
– Землю? – переспросил Бергер. – То есть вы искали человека, с которым у вас было назначено свидание, на земле?
– Не увидев его, я подумал: что-то случилось, может быть, он почувствовал себя плохо...
– Да, понимаю. Итак, придя на место и не обнаружив Палмера, вы тут же занялись его поисками на земле.
– Я не сказал, что сразу.
– Нет, этого вы не сказали, но это представляется очевидным само собой. Не видя силуэта Палмера на фоне неба, вы начали искать его на земле... В 21 час 5 минут?
– Да, так.
– И ваша нога наткнулась на тело, которое лежало на земле?
– Не сразу, нет...
– Нет? Сколько же вам понадобится времени, чтобы отыскать его? 10, 20 секунд?
– Пожалуй, даже 30.
– И вы тотчас опустились на колени возле него?
– Да.
– Я буду считать с запасом. В 21.06 вы оказались на коленях около трупа... Вы согласны?
– Да.
– Что вы сделали после этого? Вы убедились, что он мертв. Для этого вам хватило 10 секунд?
– Приблизительно.
– А потом?
– Я поспешил, чтобы позвонить в полицию, но споткнулся обо что-то, лежавшее в траве. Нагнувшись, я понял, что это был револьвер, мой револьвер...
– Вы были уверены, что это именно ваш револьвер?
– Я был почти убежден в этом.
– И тогда?
– Тогда я понял, что попал в чрезвычайно щекотливое положение.
– Я бы сказал... как нельзя более щекотливое положение!!!
– Да.
– И вам захотелось немного подумать, прежде чем начать действовать дальше?
– Совершенно верно.
– И наконец вы решили как можно скорее покинуть место происшествия?
– Да.
– Как только было принято это решение, вы быстро вернулись в здание клуба, пробежали через него, вскочили в свою машину и рванули прочь на предельной скорости?
– Да.
– Мы знаем, что вы выехали в 21.22... Тело вы обнаружили в 21.06... Таким образом, между двумя этими событиями прошло 15 минут, целых 15 минут... мистер Даттон.
– Я не осознавал, что это продолжалось так долго. Я старался привести в порядок свои мысли.
– И утаить некоторые факты?
– Нет, вовсе нет.
– Вы должны отдавать себе отчет о том, что револьвер является важной уликой, не правда ли?
– О да, конечно!
– И тем не менее вы унесли его с собой и спрятали под сточной трубой... Можно сказать, что вы хотели скрыть эту улику.
– Да, пожалуй...
– В таком случае не притворяйтесь, будто вы не способны спрятать вещественное доказательство преступления. Именно поэтому я вас спрашиваю во второй раз, что вы делали в течение этой четверти часа?
– Я не знаю...
– Когда вы подобрали револьвер, вы подумали, что он ваш?
– Да.
– Почему?
– Да потому, что это был «Смит-Вессон» той же модели, какую я купил.
