– Перекрестный допрос, – объявил судья.
– Что вы понимаете под «сладкой улыбкой», мисс Хедли? – спросил Мейсон.
– О, медовую, лицемерную улыбку.
– Это ясно показывает ваши чувства к поверенному, не правда ли, мисс Хедли? – прицепился Мейсон.
– Чувства вполне оправданные, как покажет дальнейшее, – кисло возразила дама.
– Поверенный сказал мисс Эллис, что у него достаточно денег, чтобы продолжить выплату ренты, – продолжал Мейсон, – и это было правильно. Значит, он ее не обманывал?
– Он вводил ее в заблуждение.
– Но он ей не лгал?
– Возражаю! – запротестовал Бейли. – Это чистая софистика! Если защита хочет притягивать возражения за волосы, предупреждаю, что я в состоянии делать то же самое!
– Я беру обратно свой вопрос, – сказал Мейсон с улыбкой. – Но полагаю, что суду все ясно.
Следующим свидетелем был эксперт по баллистике. Он засвидетельствовал, что револьвер фирмы «Смит-Вессон», находящийся в числе вещественных доказательств под номером первым, действительно то оружие, при помощи которого совершено преступление.
После этого торговец оружием заявил, что он продал этот револьвер поверенному, и подтвердил свои слова распиской в приобретении с подписью Керри Даттона.
Последовало еще несколько свидетелей, уточняющих отдельные подробности, а затем Бейли вызвал лейтенанта Трэгга. Тот рассказал, что, узнав об убийстве, немедленно отправился в «Баркли», обследовал труп и место преступления. Он нашел сточную трубу на дороге, ведущей к клубу, и в трубе, которая расположена в полуторах милях от клуба, обнаружил револьвер, о котором идет речь.
Затем лейтенант рассказал, что ему удалось идентифицировать оружие по номеру и что после этого был отдан приказ о розыске. Согласно договору о выдаче уголовных преступников, мексиканская полиция доставила находящегося в Энсенаде на территории Мексики поверенного до границы и передала Трэггу.
– Что вы сказали Даттону при аресте?
– Что его задерживают для допроса по поводу убийства Роджера Палмера.
– Вы спросили его, где он находился во время убийства?
– Я задавал ему много вопросов, но на все получил один ответ: «Я отказываюсь отвечать на какие бы то ни было вопросы до консультации со своим адвокатом».
– Он ни разу не отвечал вам как-нибудь иначе?
– Нет.
– Теперь, – заметил Бейли, – свидетель переходит в распоряжение защиты.
– У меня нет вопросов, – заявил Мейсон.
Торжествующим жестом Бейли сопроводил вызов следующего свидетеля:
– Томас Денсор Фултон!
После присяги Фултон уселся на скамью для свидетелей.
– Ваша профессия? – спросил Бейли.
– Сотрудник частного сыскного агентства Пола Дрейка.
– Значит, частный сыщик?
– Да.
– Какое задание вы выполняли двадцать первого сентября?
– Я вел наблюдение за Керри Даттоном.
По просьбе Бейли Фултон рассказал обо всех перипетиях этой слежки. Представитель прокуратуры с большим чувством размахивал карманным магнитофоном, отобранным у свидетеля. Все присутствующие прослушали монолог, произнесенный с большим воодушевлением.
– Вы видите, что это такое? – Он продемонстрировал магнитофон. – Прослушайте, что удалось записать.
Голос Даттона: «Алло, что нового? Вы меня узнали? Я звонил по другому номеру, и мне сказали позвонить сюда вам... Да, я вложу пять тысяч долларов, если вы уверены в успехе. Седьмая лунка на гольфовом поле в загородном клубе „Баркли“. Почему именно там? Ну, ладно, ладно, уже пора. Да, ключ у меня есть». Затем щелчок, стук захлопывающейся двери телефонной будки.
– Это все, что я хотел вам сообщить, передаю слово защите.
– В записи мы слышим лишь то, что говорил Даттон, но мы ничего не знаем о том, что говорил его собеседник, не так ли?
– Да.
– Вам известно, кому звонил поверенный?
– Нет.
– Вы не знаете, что мог ему сказать собеседник?
– Нет, конечно!
– У меня все, – объявил Мейсон.
После этого судья Альварадо объявил перерыв до двух часов завтрашнего утра.
Мейсон снова оказался в тюремной комнате для свиданий лицом к лицу со своим подзащитным.
– Это ваш последний шанс, Даттон.
– Я вам уже сказал правду.
– Вы не пытаетесь покрывать кого-нибудь?
– Например?
– Например, Дезире Эллис?
– Нет, уже сказал вам, что говорю правду.
– Палмер назвал вам номер телефона, по которому вы должны были позвонить ровно без четверти десять?
– Да.
– Вы позвонили ему из кабины с магнитофоном, а вам указали другой номер, по которому следует звонить немедленно? Там вам голос сказал, чтобы вы шли на встречу с Палмером у седьмой лунки на площадке для игры в гольф?
– Да.
– Во второй раз с вами говорил женский голос?
– Не уверен... Сейчас мне кажется, что это был голос мужчины, старающегося подражать женскому, но утверждать не стану. Все, что я могу сказать, что голос был слишком пронзительным для мужчины и чересчур хриплым для женщины.
– Какой номер вы набирали?
– Я его не помню. Палмер меня предупредил, что он снимает на определенные часы телефонные кабины с тем, чтобы избежать опасности попасться в ловушку и исключить возможность обращения в полицию.
– Почему вы так хотели получить сведения, дискредитирующие Фреда Хедли?
– Чтобы защитить Дезире Эллис.
– Защитить от кого?
– Сначала от нее самой, а потом от домогательств человека, который хотел использовать ее в своих целях.
Мейсон долго с сосредоточенным видом смотрел в лицо своего клиента, а затем встал.
– Хорошо, Даттон! Я вовсе не собираюсь репетировать ваши показания в суде. Мой совет остается прежним – говорите правду. Всю правду и ничего, кроме правды. Ничто не поможет вам в суде больше, чем искренность.
– Я постараюсь, мистер Мейсон.
– А сейчас постарайтесь заснуть, так как вас ждут суровые испытания, будьте уверены!
– Шеф! У Пола Дрейка есть еще один свидетель! – объявила Делла, когда Мейсон вошел в свою контору. – Он сейчас в агентстве Пола.
– Кто он?
– Это человек, который живет в сотне метров от клуба «Беркли» по главной дороге. Его дом находится как раз неподалеку от места убийства. Вечером он слышал звук выстрела, но это было раньше того времени, когда, по мнению следствия, произошло убийство.
На лице Мейсона появилась удовлетворенная улыбка.
– Я ждал хоть одного шанса во всем этом деле, и вот, кажется, он появился.
Делла позвонила по телефону и сообщила:
– Пол идет сюда вместе с ним.
– Хорошо. Делла, подготовься записать его показания. Запиши его имя на чистом листе бумаги и приготовь документы для представления его суду в качестве первого свидетеля защиты. Ни под каким видом нельзя допустить, чтобы он исчез до того, как даст показания.
Дрейк вошел в сопровождении человека высокого роста, лет пятидесяти на вид, с большим носом и проницательными глазами под лохматыми бровями.
– Мое имя Джордж Холбрук, я живу недалеко от клуба «Баркли».
– Как я понял, у вас есть что-то новое, относящееся к делу, которым мы занимаемся?
– Может быть, новое, а может, и нет. Вот что произошло вечером двадцать первого. Я читал в газетах об этом деле, и вдруг меня что-то сильно встревожило. Я спросил жену, не случилось ли это в тот вечер, когда мы будто слышали выстрел?
– Вы уверены в дате?
– Подождите, я просто повторяю то, что я сказал тогда жене. Я уверен в дате потому, что сестра жены прислала нам телеграмму с сообщением, что она прилетит к нам в тот день в 22.50. Ожидая момента, когда нужно будет ехать ее встречать, я вышел на крыльцо выкурить сигарету. И в это время услышал выстрел. Я уверен, что это был именно выстрел, а не что-нибудь другое, так как я много охотился и могу отличить звук выстрела от любого похожего на него. Например, от звука выхлопа двигателя. Мне послышалось, что звук донесся с площадки для гольфа клуба «Баркли».
– Телеграмма и приезд вашей золовки внушают вам уверенность в том, что это происходило вечером 21-го?
– Да.
– Как случилось, что вы сразу не связали этот выстрел с убийством, о котором писали буквально все газеты уже на следующее утро?
– Моя золовка всегда любила долгие путешествия на машине, и на этот раз мы доставили ей это удовольствие. Мы втроем отправились в путешествие на следующий день в шесть часов утра на три недели. Мы поехали на север Калифорнии, с тем чтобы вернуться через Йосемитский парк. Короче, я почти забыл о выстреле и вспомнил только тогда, когда прочитал в газете отчет о начале процесса.
– Вам не приходилось слышать разговоры или слухи об убийстве?
– Да, но я просто не обращал на них внимания. Я думал, что убийца – какой-нибудь бродяга... Подобные истории происходят очень часто! – Холбрук сделал неопределенный жест.
– А вы могли бы точно вспомнить время, когда вы услышали выстрел?
– Я могу сказать, что не было еще девяти часов вечера! В тот момент, когда я стоял на крыльце, я вспомнил, что могу пропустить телевизионные последние известия в 21 час. Когда я вошел в комнату и включил телевизор, передача только что началась.
