Я выразил сочувствие и рассказал о такой же своей беде. Тут прозвучал гонг, и мы пошли завтракать. Пуаро отвел меня в сторону
– Eh bien «Итак? (Франц.)»? – Он ни в чем не замешан, я уверен, – сказал я.
– Ничего… неожиданного?
– Год назад он получил наследство, плохо им распорядился и все потерял, – сказал я, – но что из этого? Готов поклясться, что это честный, очень прямой человек.
– Несомненно, несомненно. Не волнуйтесь так. – Пуаро снисходительно успокаивал меня, словно ребенка.
Мы прошли в столовую. Казалось невероятным, что всего сутки назад я обедал за этим столом.
По окончании завтрака миссис Экройд усадила меня на диване подле себя.
– Я не могу не чувствовать обиды, – заговорила – она, – я хочу сказать – обиды от того, что Роджер проявил ко мне недоверие. Эти двадцать тысяч фунтов следовало оставить не Флоре, а мне. Можно, кажется, доверить матери интересы ее ребенка.
– Вы забываете, миссис Экройд, что Флора – кровная родственница Экройда, его племянница. Будь вы его сестрой, а не невесткой, тогда другое дело.
– Я – вдова бедного Сесила, и с моими чувствами должны были считаться, – сказала она, осторожно проводя по ресницам платочком. – Но Роджер всегда в денежных делах был странен, если не сказать – прижимист. Это было крайне тяжело и для меня и для Флоры. Он даже не обеспечивал бедную девочку карманными деньгами. Он оплачивал ее счета, но, вы знаете, с такой неохотой! Всегда спрашивал, зачем ей эти тряпки. Как типично для мужчины, не правда ли? Но… Забыла, что я собиралась сказать. Ах да! У нас не было ни гроша, знаете ли. Флору, надо признаться, это страшно раздражало. Да, что уж тут скрывать, Роджер был весьма странен в денежных делах. Он даже отказался купить новые полотенца, хотя я ему говорила, что старые все в дырах. И вдруг, – миссис Экройд сделала характерный для нее скачок в разговоре – оставить такие деньги, тысячу фунтов – вообразить только! – этой женщине.
– Какой женщине?
– Этой Рассэл. Я всегда говорила, что она какая-то странная, но Роджер ничего и слышать не хотел, утверждал, что у нее сильный характер, что он ее уважает. Он всегда распространялся о ее независимости, о ее моральных качествах. Я лично считано ее подозрительной личностью. Она же пыталась женить Роджера на себе, но я быстро положила этому конец. Ну, конечно, она меня возненавидела с тех пор, ведь я ее сразу раскусила.
Я не знал, как ускользнуть от миссис Экройд, и обрадовался, когда мистер Хэммонд подошел попрощаться. Я поднялся тоже.
– Как вы предпочитаете: чтобы судебное следствие проводилось здесь или в «Трех кабанах»?
У миссис Экройд даже рот раскрылся от неожиданности:
– Следствие? Но ведь оно же не понадобится?
Мистер Хэммонд сухо кашлянул и пробормотал:
– Неизбежно, при данных обстоятельствах.
– Разве доктор Шеппард не может устроить?..
– Мои возможности ограничены, – сухо сказал я.
– Но если смерть была результатом несчастного случая…
– Он был убит, миссис Экройд, – сказал я грубо. Она ахнула.
– О несчастном случае не может быть и речи.
Миссис Экройд растерянно посмотрела на меня. Меня раздражало то, что казалось мне глупой боязнью мелких неудобств.
– Если будет расследование, мне… мне ведь не надо будет отвечать на вопросы? Нет?
– Я не знаю. Скорее всего, мистер Реймонд возьмет это на себя, он знает все обстоятельства.
Поверенный наклонил голову в знак согласия.
– Я думаю, вам нечего опасаться, миссис Экройд, – сказал он.
– Вас избавят от всего неприятного. Теперь деньгах. Если вам нужна какая-нибудь сумма в данный момент, я могу это для вас устроить. Наличные, для карманных расходов, имею я в виду, – добавил он в ответ на ее вопрошающий взгляд.
– Вряд ли это понадобится, – заметил подошедший Реймонд.
– Вчера мистер Экройд взял из банка сто фунтов. На выплату жалованья прислуге и другие расходы. Их еще не трогали.
– Где эти деньги? В его письменном столе?
– Нет. Он хранил деньги у себя в спальне. В картонке из-под воротничков, чтобы быть точнее. Смешно, правда?
– Я думаю, – сказал поверенный, – нам следует до моего отъезда удостовериться, что деньги там.
– Конечно, – сказал секретарь.
– Я вас провожу… Ах да, я забыл… Дверь заперта.
Паркер сообщил, что инспектор Рэглан в комнате экономки, снова допрашивает прислугу. Через несколько минут он пришел с ключом, и мы прошли через коридорчик и поднялись по лестнице в спальню Экройда. В комнате было темно, занавески задернуты, постель приготовлена на ночь – все оставалось, как накануне. Инспектор отдернул занавески, лучи солнца проникли в окно, и Реймонд подошел к бюро.
– Он хранил деньги в открытом ящике. Подумать только! – сказал инспектор.
– Мистер Экройд доверял слугам, – с жаром сказал секретарь, покраснев.
– Конечно, конечно, – быстро согласился инспектор. Реймонд открыл ящик, вынул круглую кожаную коробку из-под воротничков и достал из нее толстый бумажник.
– Вот деньги, – сказал он, показывая пухлую пачку банкнот.
– Здесь вся сотня, я знаю, так как мистер Экройд положил ее сюда на моих глазах перед тем, как начал переодеваться к обеду, и ее больше никто, конечно, не касался.
Хэммонд взял пачку и пересчитал деньги. – Сто фунтов, вы сказали? Но здесь только шестьдесят.
Реймонд ошалело уставился на него.
– Невозможно! – вскричал он, выхватил пачку из Рук поверенного и пересчитал ее снова, вслух.
Хэммонд оказался прав. В пачке было шестьдесят фунтов.
– Но… я не понимаю, – растерянно сказал секретарь.
– Вы видели, как мистер Экройд убирал эти деньги вчера, одеваясь к обеду? – спросил Пуаро.
– Вы уверены, что он не отложил часть их?
– Уверен. Он даже сказал: «Сто фунтов неудобно оставлять в кармане – слишком толстая пачка».
– Тогда все очень просто, – сказал Пуаро, – либо он отдал сорок фунтов кому-то вечером, либо они украдены.
– Именно так, – сказал инспектор и повернулся к миссис Экройд.
– Кто из слуг мог быть здесь вчера вечером?
– Вероятно, горничная, перестилавшая постель.
– Кто она? Что вы о ней знаете?
– Она здесь недавно. Простая, хорошая деревенская девушка.
– Надо выяснить это дело, – заметил инспектор.
– Если мистер Экройд сам заплатил эти деньги, это может пролить некоторый свет на убийство. Остальные слуги у вас тоже честные?
– Думаю, что да.
– Ничего раньше не пропадало?
– Нет.
– Никто из них не собирался уходить?
– Уходит старшая горничная.
– Когда?
– Кажется, вчера она предупредила об уходе.
– Вас?
– О нет, слугами занимается мисс Рассэл. Инспектор задумался на минуту, затем сказал:
– Видимо, мне следует поговорить с мисс Рассэл, а также с горничной Дейл.
Пуаро и я прошли с ним в комнату экономки; она встретила нас с присущим ей хладнокровием.
Элзи Дейл проработала в «Папоротниках» пять месяцев. Славная девушка, расторопная, порядочная. Хорошие рекомендации. Непохоже, чтобы она могла присвоить чужое. А старшая горничная? Тоже превосходная девушка. Спокойная, вежливая. Отличная работница.
– Так почему же она уходит? – спросил инспектор.
– Я тут ни при чем, – поджав губы, ответила мисс Рассэл. – Мистер Экройд вчера днем был очень ею недоволен. Она убирала его кабинет и перепутала бумаги у него на столе. Он очень рассердился, и она подала заявление об уходе. Так она объяснила мне. Но, может быть, вы поговорите с ней сами?
Инспектор согласился. Я уже обратил внимание на эту служанку, когда она подавала завтрак. Высокая девушка с густыми каштановыми волосами, туго стянутыми в пучок на затылке, и очень спокойными серыми глазами. Она пришла по звонку экономки и остановилась перед вами, устремив на нас прямой, открытый взгляд.
– Вы Урсула Борн? – спросил инспектор.
– Да, сэр.
– Вы собираетесь уходить?
– Да, сэр.
– Почему?
– Я перепутала бумаги на столе мистера Экройда. Он очень рассердился, и я сказала, что мне лучше отказаться от места. Тогда он велел мне убираться вон, и поскорее.
– Вы вчера были в спальне мистера Экройда? Убирали там?
– Нет, сэр. Это обязанность Элзи. Я в эту часть дома никогда не захожу.
– Я должен сообщить вам, моя милая, что из спальни мистера Экройда исчезла крупная сумма денег.
Спокойствие изменило ей. Она покраснела.
– Ни о каких деньгах я не знаю. Если вы считаете, что я их взяла и за это мистер Экройд меня уволил, то вы ошибаетесь.
– Я вас в этом не обвиняю, милая, не волнуйтесь так!
– Вы можете обыскать мои вещи, – холодно и презрительно сказала девушка.
– Я не брала этих денег.
– Мистер Экройд уволил вас, или, если хотите, вы взяли расчет, вчера днем? – спросил Пуаро.
Девушка молча кивнула.
– Сколько времени длился этот разговор?
– Разговор?
– Да, между вами и мистером Экройдом?
– А… Я… я не знаю.
