– Двадцать минут? Полчаса?
– Примерно.
– Не дольше?
– Во всяком случае, не дольше получаса.
– Благодарю вас, мадемуазель.
Я с любопытством посмотрел на него. Он осторожно переставлял безделушки на столе. Его глаза сияли.
– Пока все, – сказал инспектор.
Урсула Борн ушла. Инспектор повернулся к мисс Рассэл.
– Сколько времени она работает здесь? Есть у вас копии ее рекомендаций?
Мисс Рассэл подошла к бюро, вынула из ящика пачку бумаг, выбрала одну и передала инспектору.
– Хм, – сказал он, – на вид все в порядке. Миссис Ричард Фоллиот, «Марби Грендж». Кто эта Фоллиот?
– Вполне почтенная дама, – ответила мисс Рассэл.
– Так, – сказал инспектор, возвращая бумагу, – посмотрим теперь другую, Элзи Дейл.
Элзи Дейл оказалась крупной блондинкой с приятным, хотя и глуповатым лицом. Она охотно отвечала на вопросы и очень расстроилась из-за пропажи денег.
– Она тоже производит хорошее впечатление, – сказал инспектор.
– А как насчет Паркера?
Мисс Рассэл опять поджала губы и ничего не ответила.
– У меня ощущение, что он не совсем то, чем кажется, – задумчиво продолжал инспектор. – Только не представляю, как он мог это сделать. Он был занят после обеда, а потому у него прочное алиби – я этим специально занимался. Благодарю вас, мисс Рассэл. На этом мы пока и остановимся. Весьма вероятно, что мистер Экройд сам отдал кому-то эти деньги.
Экономка сухо попрощалась с нами, и мы ушли.
– Интересно, – сказал я, когда мы с Пуаро вышли из дома, – какие бумаги могла перепутать эта девушка, если это привело Экройда в такое бешенство. Может быть, в них ключ к тайне?
– Секретарь говорит, что на письменном столе не было важных бумаг, – спокойно сказал Пуаро.
– Да, но… – Я остановился.
– Вам кажется странным, что Экройд пришел в ярость из-за таких пустяков?
– Да, пожалуй.
– Но такие ли это пустяки?
– Мы, конечно, не знаем, что это за бумаги, но Реймонд говорит…
– Оставим пока месье Реймонда. Что вы скажете о ней?
– О ком? О старшей горничной?
– Да, о старшей горничной, Урсуле Борн.
– Она кажется симпатичной девушкой, – с запинкой ответил я.
Пуаро повторил мои слова, но подчеркнул второе слово:
– Она кажется симпатичной девушкой.
Затем, немного помолчав, он вынул из кармана и протянул мне список, составленный инспектором.
– Взгляните, друг мой. Вот сюда.
Проследив за указующим перстом Пуаро, я увидел, что против имени Урсулы Борн стоит крестик.
– Может быть, вы не заметили, мой друг, но в этом списке есть одно лицо, чье алиби никем не подтверждается. Урсула Борн.
– Не думаете же вы?.. – Доктор Шеппард, я ничего не смею думать. Урсула Борн могла убить мистера Экройда, но, признаюсь, я не вижу мотива, а вы?
Он пристально посмотрел на меня. Так пристально, что я смутился, и он повторил свой вопрос.
– Никакого мотива, – сказал я твердо.
Пуаро опустил глаза, нахмурился и пробормотал:
– Поскольку шантажист – мужчина, следовательно, это не она.
– Но… – Я запнулся.
– Что? – Он круто повернулся ко мне.
– Что вы сказали?
– Ничего, только, строго говоря, миссис Феррар в своем письме упомянула человека, а не мужчину. Но мы, Экройд и я, приняли это как нечто само собой разумеющееся.
Пуаро бормотал, не слушая меня:
– Но тогда, возможно… да, конечно, возможно, но тогда… Ах, я должен привести в порядок мои мысли! Метод, порядок – вот сейчас они мне особенно необходимы. Все должно располагаться в нужном порядке, иначе я ошибусь. Где это – Марби? – неожиданно спросил он, снова обернувшись ко мне.
– За Кранчестером.
– Как далеко?
– Миль четырнадцать.
– Вы не смогли бы съездить туда? Скажем, завтра?
– Завтра? Завтра воскресенье… Да, смогу. А зачем?
– Поговорить с этой миссис Фоллиот об Урсуле Борн.
– Хорошо, но мне это не совсем приятно.
– Сейчас не время колебаться – от этого может зависеть жизнь человека.
– Бедный Ральф, – вздохнул я. – Но ведь вы верите в его невиновность?
– Хотите знать правду? – серьезно спросил Пуаро.
– Конечно.
– Тогда слушайте, мой друг: все указывает на него.
– Что? – воскликнул я.
– Да, – кивнул Пуаро.
– Этот глупый инспектор – а он глуп как пробка – все сводит к нему. Я ищу истину – и истина каждый раз подводит меня к Ральфу Пейтену. Мотив, возможность, средства. Но я сделаю все, что от меня зависит, я обещал мадемуазель Флоре. А эта малютка верит. Глубоко верит.
Мне было немного не по себе, когда на следующее утро я позвонил у ворот «Марби Грендж». Я не очень-то понимал, что надеялся узнать Пуаро. Он поручил это дело мне. Почему? Потому ли, что ему – как при попытке опросить майора Блента – хотелось самому оставаться в тени? Если в первом случае это желание было понятно, то на этот раз оно казалось совершенно бессмысленным. Мои размышления были прерваны появлением подтянутой горничной. Да, миссис Фоллиот дома. Оказавшись в гостиной, я с любопытством огляделся в ожидании хозяйки дома. Старинный фарфор, гравюры, слегка потертые портьеры и чехлы на мебели. Я оторвался от созерцания гравюры Бартолоччи «Франческо Бартолоччи – итальянский гравер, живший в Англии (1727-1815).», когда в гостиную вошла миссис Фоллиот – высокая шатенка с приятной улыбкой.
– Доктор Шеппард? – неуверенно спросила она.
– Да, разрешите представиться, – ответил я. – Прошу извинить за непрошеный визит, но мне хотелось бы получить кое-какие сведения о вашей бывшей горничной, Урсуле Борн.
При упоминании этого имени любезная улыбка слетела с уст миссис Фоллиот, и от ее манер повеяло холодом. Она казалась смущенной, даже растерянной.
– Урсула Борн? – заговорила она с явным колебанием.
– Да, может быть, вы забыли, кто это?
– Я… Нет, помню превосходно.
– Она ушла от вас около года назад, если не ошибаюсь?
– Да. О, да. Именно так.
– Вы были ею довольны? Сколько времени она пробыла у вас?
– Ну… год, может быть, два, я точно не помню… Она… Она очень добросовестная. Вы будете ею довольны. Я не знала, что она уходит из «Папоротников».
– Вы не могли бы рассказать мне о ней? Откуда она? Из какой семьи? То, что вам известно.
Лицо миссис Фоллиот стало совсем ледяным.
– Не имею ни малейшего представления.
– Где она служила до вас?
– Не помню. – Миссис Фоллиот начинала сердиться. Она откинула голову – движение почему-то показалось мне знакомым.
– Все эти вопросы необходимы?
– Конечно, нет, – ответил я, удивленный ее поведением.
– Я не думал, что вам это неприятно. Простите.
Ее гнев прошел, она снова смутилась.
– О, нет. Уверяю вас, я охотно отвечу на ваши вопросы. Только мне показалось странным… Да, немного странным…
Преимущество профессии врача в том, что мы привыкли распознавать, когда люди нам лгут. Все поведение миссис Фоллиот показывало, что она не хочет отвечать на мои вопросы. Очень не хочет. Она была взволнована и чувствовала себя неловко – здесь скрывалась какая-то тайна. Эта женщина явно не умела и не любила лгать – ребенок понял бы, что она лжет.
Но не менее ясно было и то, что больше она мне ничего не скажет. Какая бы тайна ни окружала Урсулу Борн, от миссис Фоллиот мне ее не узнать. Потерпев поражение, я снова извинился и ушел.
Заглянув к некоторым пациентам, я вернулся домой к шести часам. Каролина сидела за столом; на столе еще стояла неубранная чайная посуда. На лице Каролины было хорошо знакомое мне выражение торжества: либо она что-то от кого-то узнала, либо что-то кому-то сообщила. Я подумал: «Что именно?»
– У меня был очень интересный день, – начала Каролина, как только я опустился в кресло и протянул к огню камина ноги.
– Вот как? Мисс Ганнет заглянула попить чайку?
Мисс Ганнет – одна из наших главных разносчиц сплетен.
– Попробуй еще, – с невероятным самодовольством предложила Каролина.
Я пробовал еще и еще, перебирая одного за другим всех, кого Каролина числила в своей разведке, но каждую мою догадку сестра с торжествующим видом отметала в сторону, отрицательно покачивая головой. В конце концов, она по собственному почину выдала информацию.
– Заглянул месье Пуаро! Ну что ты об этом думаешь?
Я думал многое, но Каролине ничего не сказал, разумеется.
– Зачем он приходил?
– Повидаться со мной, конечно. Он сказал, что, будучи так близко знаком с моим братом, он взял на себя смелость познакомиться с его очаровательной сестрой… с твоей очаровательной сестрой… Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать.
– О чем же он говорил? – спросил я.
– Он рассказывал мне о себе и о раскрытых им преступлениях. Ты знаешь этого князя Павла Мавританского, того, который женился на танцовщице? Я недавно читала о ней очень интригующую статью в «Светском калейдоскопе». Там намекалось, что на самом деле – эта танцовщица русская великая княжна. Так вот, месье Пуаро открыл тайну загадочного убийства, в котором они были запутаны. Князь Павел был исполнен благодарности.
