— Вы так ничего и не обнаружили?
Задавая этот вопрос, Франсина смотрела не на Лекёра, а на комиссара Мегрэ, как будто ждала ответа именно от него.
— Расследование продолжается…
Мегрэ стал набивать трубку, уминая табак указательным пальцем. Он пытался понять. Эта женщина, конечно, знавала жестокие удары судьбы и была способна смотреть жизни в лицо не моргая. Нет, не смерть сестры лишила ее покоя, ибо в день своего приезда Франсина была полна жизни и энергии.
— В таком случае, господа… Не знаю, как это сказать… В общем, до свидания!.. И спасибо за то, что пришли…
Задержись она еще на минуту, Мегрэ, быть может, спросил бы, не угрожает ли ей кто-нибудь. Она уходила прочь на высоких каблуках, и, закрыв за собой дверь гостиничного номера, она, несомненно, немедленно освободится от этого черного платья, купленного для похорон.
— Что вы об этом скажете? — спросил своего клермонского коллегу Мегрэ.
— Вы тоже заметили?.. Я предпочел бы поговорить с ней в закрытом помещении, но мне нужно найти для этого подходящий предлог. Сегодня это выглядело бы неприличным… Она, кажется, боится…
— У меня такое же впечатление…
— Вы полагаете, ей угрожали? Как бы вы поступили на моем месте?
— Что вы хотите сказать?
— Мы не знаем, почему задушили ее сестру… В конце концов, это могла быть семейная драма… Мы же почти ничего не знаем об этих людях… Может быть, речь идет о деле, в котором замешаны обе эти женщины…
Она не говорила вам, что еще на два или три дня останется в Виши?.. У меня немного свободных людей, но вооруженное нападение подождет… Профессионалов рано или поздно поймают…
Они сидели в машине, которая подъезжала к воротам кладбища.
— Я организую как можно более незаметную слежку за ней, хотя в отеле это почти невозможно… Где вас высадить?..
— Поблизости от парка…
— И верно, вы же здесь у нас курортник… Не знаю почему, но никак не могу к этому привыкнуть…
Сначала Мегрэ решил, что его жена еще не пришла, ибо не увидел ее на стуле. Они настолько привыкли каждый день сидеть на одних и тех же местах, что комиссар изумился, увидев жену на другом стуле, в тени другого дерева.
Какое-то время он наблюдал за ней, оставаясь незамеченным. Она не проявляла признаков нетерпения. На ней было светлое платье, руки покоились на коленях; она смотрела на проходивших мимо людей, и легкая улыбка удовлетворения освещала ее лицо.
— Вот и ты! — воскликнула она. И тут же продолжила: — Наши стулья были заняты… Я слышала разговор и решила, что это голландцы… Надеюсь, что они здесь проездом и нам не придется каждый день видеть их на наших местах… Я и не думала, что все так быстро кончится…
— Кладбище находится неподалеку…
— Было много народу?
— На улице… Потом мы остались вчетвером…
— Она привела своего любовника?.. Иди прими свой стакан воды…
Им пришлось немного постоять в очереди, потом Мегрэ купил парижские газеты, почти не упоминавшие о душителе из Виши. Только одна газета, вышедшая накануне, напечатала эти слова крупным шрифтом, вынеся их в заголовок:
«ДУШИТЕЛЬ ИЗ ВИШИ».
И несколько ниже поместила фотографию Мегрэ.
Любопытно было бы узнать результаты поисков, предпринятых в нескольких городах, куда столь нерегулярно ездила дама в лиловом.
Тем не менее ни о чем конкретном он не думал. Комиссар читал, в поле его зрения попадали фигуры прогуливавшихся людей, видимые над краем газеты, но мыслями он был далек отсюда.
Вскоре их настигло солнце, и пришлось передвинуть стулья на новое место. У их постоянного места, занятого теперь голландцами, было несомненное преимущество — солнце не доходило туда, пока супруги находились в парке.
— Ты не хочешь газету?
— Нет… Только что прошли весельчаки, и мужчина горячо приветствовал тебя…
Эта парочка уже затерялась в толпе.
— Сестра плакала?
— Нет.
Она по-прежнему занимала мысли комиссара. Веди сам Мегрэ это дело, он тоже предпочел бы задавать ей вопросы в тиши своего кабинета.
Мегрэ еще несколько раз думал о Франсине, пока они с женой шли до отеля «Березина». Решив подкрепиться, они вскоре оказались за столом. По-прежнему на всех других столах рядом со стеклянными вазами, из которых торчали два или три цветка, стояли открытые бутылки вина.
— Есть эскалопы по-милански и телячья печенка «а-ля буржуаз»…
— Эскалопы, — вздохнул он. — Конечно, мне их подадут без приправ. Но я тут не задержусь. Риан же будет здесь и в следующем году, и через несколько лет. Это он считает…
— Ты не чувствуешь себя лучше, чем в Париже?
— Только потому, что я не в Париже. Впрочем, мне никогда и не было по-настоящему плохо. Ощущение тяжести, головокружение — я полагаю, такое случается со всеми…
— Но ты же доверяешь Пардону…
— Приходится…
Они уже съели лапшу, служившую и закуской, и первым блюдом, и были готовы приступить к эскалопам, когда объявили, что Мегрэ просят подойти к телефону.
Аппарат находился в небольшой комнате с окном, выходившим на улицу.
— Алло!.. Я вас не беспокою?.. Вы уже сели за стол…
Узнав голос Лекёра, комиссар проворчал:
— Но что мне приходится есть!..
— Есть новости… Я направил одного из моих людей в привокзальный отель для слежки… Прежде чем начать ее, он решил узнать, в каком номере остановилась Франсина Ланж… Портье с изумлением посмотрел на него и сказал, что она уехала…
— Когда?
— Минут через тридцать после того, как мы с ней расстались… Кажется, когда пара вернулась в отель, прежде чем подняться в номер, мужчина попросил подготовить счет… Должно быть, они очень быстро собрали вещи, потому что через десять минут позвонили и потребовали носильщика… Они положили все чемоданы в красную машину, которая стремительно рванула с места…
Мегрэ молчал, Лекёр тоже.
— Что вы об этом думаете, патрон?.. — нарушил довольно долгую паузу Лекёр.
— Она боится…
— Это очевидно, но она испытывала страх и утром…
Тем не менее сказала нам, что должна на два или три дня остаться в Виши…
— Может быть, она не хотела, чтобы вы удерживали ее?
— По какому праву я стал бы ее удерживать, если у нас ничего против нее нет?
— Вы знаете закон, а она — нет.
— Сегодня вечером или завтра утром мы узнаем, вернулась ли она в Ла-Рошель.
— Это вполне вероятно…
— Я тоже так думаю, но моя злость от этого не ослабевает… Я-то рассчитывал повидаться с ней, поговорить… Правда, возможно, вскоре я узнаю больше… Вы будете свободны в два часа?..
Это было время послеобеденного отдыха, и комиссар довольно неохотно ответил:
— Конечно. У меня нет никаких дел в это время.
— Сегодня утром, пока я отсутствовал, кто-то позвонил в местную полицию и изъявил желание поговорить со мной… Позже я зашел в отделение… В конце концов пришлось согласиться занять кабинет, который мне предложили… Речь идет о девушке, назвавшей свое имя…
Мадлен Дюбуа… Угадайте, чем она занимается?
Мегрэ промолчал.
— Работает ночной телефонисткой в привокзальном отеле. Мой коллега из Виши передал ей, что я, несомненно, буду в отделении полиции на авеню Виктории около двух часов… Он спросил девушку, не может ли она сказать ему, о чем пойдет речь, но та настаивала на встрече именно со мной… Жду ее с минуты на минуту…
— Я приду…
Мегрэ отказался от послеобеденного отдыха, но был вознагражден за это, обнаружив посреди парка очаровательную белую виллу с башенками, в которой располагалось отделении полиции Виши. Дежурный провел его до конца коридора второго этажа и ввел в почти лишенный мебели кабинет, который передали Лекёру.
— Сейчас без пяти два, — заметил тот. — Надеюсь, она не передумала… Кстати, мне нужно разыскать третий стул…
Было слышно, как он одну за другой открывал двери в коридоре, пока не нашел то, что искал.
Ровно в два дежурный постучал в дверь и объявил:
— Мадемуазель Дюбуа…
Вошла невысокая бойкая особа с темными волосами и бегающим взглядом, который она переводила с одного мужчины на другого.
— К кому я должна обратиться?
Лекёр назвал себя, не представив сидевшего в углу Мегрэ.
— Не знаю, заинтересует ли вас то, что я хочу рассказать… Сначала я не придала этому значения… Отель переполнен… До часу ночи у меня много работы, а потом, по привычке, я начинаю дремать… Дело в том, что одна из наших клиенток, мадам Ланж…
— Полагаю, вы имеете в виду мадемуазель Франсину Ланж?
— Я думала, она замужем. Знаю, что ее сестра умерла и сегодня утром были похороны… Так вот, вчера вечером, около половины девятого, кто-то попросил позвать ее к телефону…
— Мужчина?
— Да, мужчина со странным голосом… Я почти уверена, что он болен астмой, ибо мой дядя страдает этой болезнью и говорит почти так же…
— Он назвал имя?
— Нет.
— Назвал номер комнаты?
— Нет… Я позвонила, но никто не отвечал… Тогда я сказала ему, что абонент отсутствует… Он снова позвонил около девяти, но в номере 406 по-прежнему никто не снимал трубку…
