Уже больше тридцати часов ему не удавалось поспать. Рита Фагер направила на меня свой пронзительный взгляд.
Я откланялся. Быть сущим дьяволом здорово, когда знаешь, куда держать курс, но я-то не знал. Итак, я покинул квартиру Вэнса, спустился на лифте, не поздоровался с шофером полицейской машины, хотя мы были знакомы, и зашагал по тротуару, ловя такси. Когда я назвал водителю адрес: дом 618 на Западной Тридцать пятой улице, тот заметил, что там проживает Ниро Вулф. «Прославились!» – вырвалось у меня. Вот как мне было плохо.
Вулф сидел в столовой и намазывал на хлебец свой любимый мягкий сыр. Когда я вошел, он поднял на меня глаза и вежливо сообщил:
– Фриц держит почки на огне.
– Большое спасибо. Вы были правы, как всегда. Их беседа ни к чему не привела. За Кирком был хвост и когда он был у нас, и когда ездил в отель, и когда прибыл на Хорн-стрит. Когда Пэрли Стеббинс заявился к Вэнсу, то уже знал, что Кирк там, и ничуть не удивился, увидев меня. Полиция забрала вашего клиента. Они нашли пишущую машинку, на которой был напечатан адрес на конверте и письмо. Она принадлежала Кирку, но девятнадцатого июля он обменял ее на новую. Поскольку за столом вы не говорите о работе, я поем на кухне.
Я развернулся – сущий дьявол – и отправился во владения Фрица.
ГЛАВА 7
В шесть вечера, то есть спустя почти четыре часа, в кабинете находились мистер и миссис Фагер. Они дожидались, когда Вулф спустится к ним из оранжереи. Она сидела в красном кожаном кресле, а он – в одном из желтых, стоящих перед письменным столом Вулфа. К моему удивлению, драка оставила следы на лице Фагера: припухший нос и небольшой синяк под левым глазом. Вот не думал, что у Кирка хватило мощи на такое, хотя голыми кулаками, конечно, физиономию разукрасить не составляет труда.
Пока не произошло ничего, что заставило бы меня изменить мое отношение к делу или мнение о его участниках. Когда я вернулся в кабинет после подогретых почек и гарнира, Вулф позволил мне отчитаться о разговоре и о потасовке в квартире Вэнса. В знак того, что он слушает, Вулф откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, но даже не хмыкнул, когда я пересказывал эпизод со Стеббинсом, хотя обычно задержание клиента выводит Вулфа из равновесия. Заканчивая отчет, я сказал, что уверенность Вулфа в невиновности Кирка очень кстати, иначе развитие сюжета с пишущей машинкой могло бы его смутить.
Его глаза открылись.
– Я не говорил, что уверен в этом. Я говорил, что версия о том, будто убийца – Кирк, маловероятна, и готов повторить эти слова. Любой из соседей мог в его отсутствие получить доступ к той пишущей машинке на несколько минут.
– Конечно. А когда жена рассказала ему, что дала кому-то попользоваться машинкой, то он так расстроился, что на следующий же день от этой машинки избавился. Жена могла бы все это подтвердить, но надо же – она мертва. Какое невезение! Или же просто так совпало, что именно в те дни ему вздумалось поменять машинку, но тогда это совсем непруха какая-то. Судьи и присяжные ну очень не любят совпадения, и я собственными ушами слышал, что и вы нелестно отзываетесь о подобных случаях.
– Только когда совпадения мешают мне, а не когда служат мне на пользу. – Вулф выпрямился и потянулся к книге. – Сможет ли миссис Фагер привести с собой мужа к шести часам?
– Я не спрашивал. Сомневаюсь. Особой теплоты между ними я не заметил. И вообще, с ним вы ищете там, где не теряли.
– Возможно… – Он обдумал мои слова и качнул головой. – Нет. Я должен его увидеть. Скажи ей, чтобы она передала мужу, или скажи ему сам, что он оклеветал моего клиента при свидетелях и что теперь он должен либо подписать опровержение своих слов и извиниться, либо предстать перед судом по делу о клевете. Я жду его к шести. – Он взял книгу и раскрыл на нужной странице.
И точка. Нет, я не рассчитывал на то, что Вулф раскроет карты, – он настолько же упрям, насколько я непреклонен. Но можно же было дать хотя бы маленькую подсказку. Разыскивая в телефонной книге номер Фагера и набирая его, я обдумывал некое действие, которого никогда не производил, и не думал, что придется произвести, а именно: взять свои слова обратно, извиниться и умолять его рассказать в качестве одолжения старому знакомцу и преданному помощнику, чтó, черт возьми, у него в голове, если там вообще что-то есть!
Конечно, ничего такого я не сделал. На мой звонок ответа не было, я положил трубку, и тут меня осенило: надо спросить Вулфа, не хочет ли он, чтобы я связался с Паркером. Когда клиента увозят в полицию в качестве важного свидетеля и с перспективой получить обвинение в убийстве, звонок Паркеру – не просто разумная мера, а насущная необходимость. Но стоило мне взглянуть на Вулфа, удобно устроившегося в кресле с книгой в руках, как я тут же отбросил эту идею. Он бросит короткое «нет» и продолжит чтение. Это увеличит мое желание схватить что под руку попадется и швырнуть в него, но не увеличит шансы на исправление моего незавидного положения. Поэтому я поднялся, прошел через прихожую, преодолел два лестничных марша до своей комнаты, встал у окна и прокрутил в уме все события последних тридцати часов, стараясь найти не замеченную до сих пор разгадку – допустив, что она вообще есть. Беда была в том, что я страшно злился. Когда злишься, можно работать, можно есть, или спать, или драться, но ясно мыслить не получится.
В следующий раз я увидел Вулфа в две минуты седьмого, когда он спустился на лифте из оранжереи и вошел в кабинет. Прием с клеветой сработал. С пятой попытки я наконец дозвонился до Фагера. Пол снял трубку, и я скормил ему заготовку. По телефону его писклявый голос был очень похож на тот, которым меня просили сжечь галстук, но это ожидаемо. С уверенностью опознать голос из телефонной трубки очень сложно, особенно когда говорящий не является твоим близким знакомым. Фагер сказал, что придет. Через час позвонила Рита, слишком перепуганная, чтобы сохранить свою практичность. Она хотела знать, известно ли нам что-нибудь о Кирке и делаем ли мы хоть что-то, и если да, то что, и не нужен ли Кирку адвокат. Злость моя никуда не делась, поэтому я сказал, что Вулф отвечает за свои действия не перед ней, а перед клиентом, что Кирку адвокат понадобится, когда и если ему предъявят обвинение, и что в шесть часов у нас встреча с ее мужем. Она ответила, что об этом ей уже
