Она с безразличным видом посмотрела на комиссара:
— Почему вы ищете моего мужа в такой час? Входите…
Она открыла дверь в большую гостиную и зажгла свет.
— Когда вы в последний раз видели мужа?
— Как обычно, около восьми вечера, когда он отправился к себе в ресторан.
— На машине?
— Конечно нет. Это ведь недалеко отсюда.
— Он никогда не берет машину, чтобы вернуться домой?
— Только в проливной дождь.
— Вам случается его сопровождать?
— Нет.
— Почему?
— Мне нечего делать в его ресторане.
— Выходит, все вечера вы проводите здесь?
Казалось, подобные вопросы были для нее неожиданными, но ни обиды, ни удивления она не выказывала.
— Почти все. Иногда бываю в кино.
— Вы не заходите в ресторан к мужу пожелать ему доброй ночи?
— Нет.
— Сегодня вечером вы были в кино?
— Нет.
— Выходили из дому?
— Нет… Только выводила собаку… Всего на несколько минут, шел дождь.
— В котором часу?
— Около одиннадцати… Может быть, немного позже.
— Вы не встретили никого из знакомых?
— Нет… Но почему вы задаете эти вопросы и почему вас интересует, как я проводила время сегодня вечером?
— Ваш муж умер…
Глаза у нее стали огромными. Они были светло-голубые, очень выразительные. Потом она открыла рот, словно хотела крикнуть, но у нее пропал голос, она поднесла руку к груди, вытащила из кармана пеньюара платок и уткнулась в него лицом.
Неподвижно сидя в неудобном кресле в стиле Людовика XV, Мегрэ ждал.
— Сердце? — наконец спросила она, скатав носовой платок в комочек.
— Что вы имеете в виду?
— Муж старался об этом не говорить, но он страдал болезнью сердца и лечился у профессора Жардена…
— Он умер не от болезни сердца… Его убили…
— Где?
— Этого я не знаю. Тело бросили на авеню Жюно.
— Это невозможно… У него не было врагов…
— Надо полагать, хоть один-то был, раз его убили.
— Где он сейчас?
— В Институте судебной экспертизы…
— Вы хотите сказать, что там…
— Да, сейчас идет вскрытие… Это обязательно…
Из глубины коридора показалась белая собачка. Она лениво подошла и потерлась о ноги хозяйки.
— Что говорят в ресторане?
— Я там еще не был. А что могут сказать?
— Почему он ушел так рано? Ведь он всегда уходит последним, сам запирает дверь перед тем, как проверить кассу.
— Вы там работали?
— Нет. Ведь это обычный ресторан, а не кабаре.
— Вы танцовщица?
— Да.
— Вы сейчас танцуете?
— С тех пор как вышла замуж, нет.
— А сколько лет вы замужем?
— Пять лет…
— Где вы познакомились?
— В «Сардине»… Я танцевала в «Канарейке»… После работы, если было не очень поздно, заходила туда поужинать.
— Там он вас и заметил?
— Да.
— В ваши обязанности также входило развлекать клиентов?
Лицо у нее приняло ледяное выражение.
— Смотря что вы под этим понимаете. Если клиент приглашает сесть к нему за столик, мы не отказываемся распить с ним бутылку шампанского, но не больше…
— У вас был любовник?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Пытаюсь узнать, кому мог встать на пути ваш муж.
— Когда мы познакомились, у меня не было любовников.
— Ваш муж был ревнив?
— Очень.
— А вы ревновали его?
— Не кажется ли вам, господин комиссар, что подобный вопрос — крайняя бестактность, если учесть, что я только что узнала о смерти мужа?
— У вас есть собственная машина?
— Морис подарил мне недавно «альфа-ромео».
— Какая у него машина?
— «Бентли».
— Он сам водил?
— У него был шофер, но случалось, что он водил и сам.
— Прошу прощения, что доставил вам такие неприятные минуты, но, увы, такова моя профессия.
Он поднялся, вздыхая. В большом салоне, где всю середину занимал роскошный китайский ковер, царила тишина.
Она проводила его до двери.
— Вероятно, в ближайшие дни мне придется задать вам новые вопросы. Как удобнее, вызвать вас на набережную Орфевр или прийти к вам сюда?
— Лучше здесь…
— Благодарю вас…
В ответ она сухо попрощалась.
Он по-прежнему ощущал тяжесть в желудке, гудела голова.
— В ресторан «Сардина» на улицу Фонтен.
Возле ресторана еще стояло несколько роскошных машин, а швейцар в ливрее ходил взад и вперед по тротуару. Мегрэ вошел в ресторан и сразу почувствовал дуновение свежего воздуха — в зале работал кондиционер.
Метрдотель Рауль Комита, которого комиссар хорошо знал, поспешил ему навстречу.
— Вам столик, месье Мегрэ?
— Нет.
— Если вы к хозяину, то его нет.
Метрдотель был лысый, с болезненным лицом.
— Он ведь редко отсутствует? — спросил Мегрэ.
— Практически никогда…
В просторном зале ресторана стояло двадцать или двадцать пять столиков. Потолок был украшен тяжелыми резными балками. Стены на три четверти облицованы мореным дубом. Обстановка выглядела добротной, богатой, лишенной тех признаков безвкусицы, которая часто сопутствует убранству в деревенском стиле.
Шел четвертый час ночи. В зале оставалось не больше десятка посетителей, в основном артистов, которые заканчивали ужин.
— В котором часу ушел Марсиа?
— Точно сказать не могу, примерно около полуночи.
— Вас это не удивило?
— Разумеется. Такое случалось не больше трех или четырех раз за двадцать лет. Впрочем, вы его знаете.
Я обслуживал вас много раз, когда вы приходили с вашей дамой. Патрон всегда в смокинге. Однако он замечает все. Думаешь, что он в зале, а он уже на кухне или у себя в кабинете.
— Он вам обещал, что скоро вернется?
— Он только тихо произнес: «До скорого». Мы стояли в вестибюле. Ивонна протянула ему шляпу. Я увидел, что идет дождь, и посоветовал ему взять плащ, который висел тут же на крючке. Но он сказал: «Не стоит…
Мне недалеко…»
— Он выглядел озабоченным?
— Трудно что-либо прочесть по его лицу.
— Может быть, раздраженным?
— Нет, что вы!
— Перед уходом он ни с кем не говорил по телефону? Ему никто не звонил?
— Нужно спросить у кассирши. Все телефонные разговоры проходят через нее. Но скажите мне… К чему все эти вопросы?
— Он убит выстрелом из пистолета, а тело обнаружено на тротуаре на авеню Жюно…
Лицо метрдотеля словно застыло, а нижняя губа слегка задрожала.
— Это невозможно, — пробормотал он. — Кто мог такое сделать?.. У него нет врагов… В сущности, он очень славный человек, очень счастливый… Он так гордился достигнутым положением… Так что, произошла драка?
— Нет. Его убили где-то в другом месте, а потом перевезли, вероятно на машине, на авеню Жюно. Вы, кажется, сказали, что из ресторана он вышел в шляпе?
— Да.
— Покойный был без шляпы. Я должен задать несколько вопросов кассирше.
Метрдотель поспешил к столику, за которым сидели клиенты, спросившие счет. Счет был уже готов, и он понес его на тарелке, наполовину прикрыв салфеткой. Кассирша оказалась маленькой худощавой брюнеткой с красивыми черными глазами.
— Я комиссар Мегрэ…
— Знаю…
— Думаю, нет смысла скрывать от вас: вашего хозяина убили.
— Ах, вот о чем вы так таинственно говорили с Раулем… У меня подкашиваются ноги… Он только что стоял там, где стоите вы…
— Ему никто не звонил?
— Звонили за несколько минут перед его уходом.
— Мужчина? Женщина?
— Этого я как раз и не поняла. Так мог говорить и мужчина с высоким голосом, и женщина с низким.
— Раньше вам не приходилось слышать этот голос?
— Нет. Попросили позвать к телефону месье Мориса…
— Его так и назвали?
— Да, как все завсегдатаи. Я поинтересовалась, кто его спрашивает, и мне ответили; «Сейчас я ему сам сообщу». Я подняла глаза и увидела рядом месье Мориса. «Это меня? Кто?» — «Не знаю», — сказала я. Он нахмурил брови и протянул руку за трубкой. Я, конечно, не слышала, что говорили на другом конце провода.
«Что, что?.. Я вас плохо слышу… Да?.. Вы в этом уверены?.. Ну, только попадитесь мне в руки…» — сказал месье Морис. Видимо, звонили из автомата, я слышала щелчок — опустили монету. «Я знаю не хуже вас, где это находится», — говорил месье Морис. Он резко повесил трубку и направился к двери, но вдруг вернулся и прошел к себе в кабинет, за кухней.
— Часто он туда ходил?
— По вечерам очень редко. Когда приходил в ресторан, шел просмотреть почту. После закрытия я приносила ему туда счета, и мы вместе проверяли…
— Деньги остаются в ресторане до утра?
— Нет, он уносит их в специальном портфеле.
— Полагаю, он имел при себе оружие?
— Он перекладывал пистолет из ящика в карман…
Этой ночью рано было уносить выручку, однако же месье Морис вернулся к себе в кабинет за пистолетом.
— Может быть, здесь лежит еще какое-то оружие?
— Нет. Я видела только этот пистолет.
— Не проведете ли вы меня к нему в кабинет?
— Минутку… — Она протянула какой-то счет Раулю. — Пройдемте сюда…
Они прошли по коридору с окрашенными в зеленый цвет стенами. Слева, через застекленную перегородку, была видна кухня, где четверо поваров наводили порядок.
