Улица Фонтен относилась к его участку и, должно быть, он знал о месье Морисе намного больше, чем Мегрэ и все остальные. Кроме того, раз он сам явился на набережную Орфевр, то, наверное, не случайно. Ведь он был человеком робким.
Луи прекрасно понимал, что выше звания инспектора ему не подняться, и благоразумно смирился с этим, работая не за страх, а за совесть. Работа была единственной его страстью, и он посвятил ей всю свою жизнь.
— Я спущусь купить ветчины… — сказала мадам Мегрэ.
Мегрэ смотрел, как она шла в сторону улицы Серван.
Ему повезло с женой, и он благодарно улыбнулся.
Сколько времени успели прожить супруги Луи, пока жена не попала под автобус? Наверное, несколько лет, не больше. Ведь тогда ему было всего тридцать. В тот день он, как и сейчас Мегрэ, смотрел в окно и несчастный случай произошел прямо у него на глазах.
Мегрэ постучал по дереву, хотя у него не было такой привычки, и не отошел от окна, пока не убедился, что жена снова пересекла бульвар и вошла в парадное.
Луи — не имя, а фамилия инспектора. Раньше Мегрэ подумывал о том, чтобы взять его к себе в бригаду, но Луи был таким мрачным, что его приход мог бы отрицательно сказаться на общей атмосфере в группе инспекторов.
— Бедняга!
— Ты говоришь сам с собой?
— А что я сказал?
— Ты сказал: «бедняга». Ты думал о Марсиа?
— Нет, я вспомнил об одном человеке, который пятнадцать лет назад потерял жену и до сих пор носит траур.
— Неужели он одет во все черное?.. Нынче это не принято…
— Да, именно во все черное. Ему не важно, что думают о нем другие. Некоторые, увидев его впервые, принимают за духовное лицо и обращаются к нему: «отец».
— Ты не бреешься? Не будешь принимать ванну?
— Обязательно буду… Так приятно, когда не нужно никуда спешить…
И, докурив трубку, он пошел в ванную.
Окна в кабинете Мегрэ были открыты, и туда проникали дуновения свежего воздуха, доносился шум машин с моста Сен-Мишель.
Инспектор Луи сидел на краешке стула, который любезно предложил ему комиссар. Движения его были такими замедленными, что казались почти торжественными, как и его черное одеяние, особенно бросавшееся в глаза в этот весенний день.
— Благодарю вас, господин дивизионный комиссар, за то, что вы согласились меня принять…
На его нежной, молочно-белой, как у женщины, коже резко выделялись густые черные усы, губы были красные, словно накрашенные, но тем не менее в его облике не чувствовалось ничего женственного.
Видимо, он был робким уже в школе, из тех, кто краснеет и заикается, стоит учителю задать ему какой-нибудь вопрос.
— Я хотел, с вашего разрешения, спросить вас…
— Пожалуйста.
— Тело обнаружено на авеню Жюно, значит, следствие будут вести инспекторы XVIII округа?
Прежде чем ответить, Мегрэ пришлось подумать.
— Они, конечно, станут допрашивать случайных свидетелей, будут искать машину, которая среди ночи остановилась на авеню Жюно, вызовут старого художника, который известил полицию, и других соседей.
— А дальнейшее следствие?
— Как вам известно, это уже дело бригады уголовной полиции, но это не помешает нам просить и принимать помощь инспекторов данного округа. Вы ведь хорошо знаете Монмартр, не так ли?
— Там родился и живу до сих пор.
— Вы были знакомы с Морисом Марсиа?
— И с ним, и с его служащими.
Луи покраснел. Он должен был сделать над собой усилие, чтобы сказать то, что собирался.
— Видите ли, главным образом я работаю по ночам.
В результате я стал прекрасно ориентироваться в этом мире. На Пигаль ко мне привыкли. Я перекидываюсь несколькими словами то с одним, то с другим… Захожу в бары, в кабаре, где, не дожидаясь моей просьбы, мне приносят бутылочку виши.
— Полагаю, раз вы пришли ко мне, значит, у вас есть какие-то соображения по делу об убийстве Марсиа.
— По-моему, я знаю, кто его убил.
Откинувшись в кресле, Мегрэ спокойно покуривал свою трубку, глядя на своего собеседника с любопытством, смешанным с некоторой долей восхищения.
— Ваши предположения на чем-то основаны?
— И да, и нет. — Он был смущен и не осмеливался смотреть комиссару прямо в лицо. — Сегодня утром мне позвонили.
— Собеседник назвался?
— В общем, нет… Уже много лет мне звонит один и тот же человек…
— Мужчина или женщина?
— Мужчина… Он каждый раз отказывается назвать свое имя… Когда на Монмартре происходит что-нибудь из ряда вон выходящее, он звонит мне и начинает так:
«Это я…» Я узнаю его голос. Он звонит из автомата и, не теряя времени, сообщает главное, например: «В квартале Ля-Шапель готовится вооруженное нападение… Это банда Колья».
Мегрэ заметил:
— Но Колья в тюрьме, и просидит еще долго.
— Действуют его сообщники.
— А ваш анонимный осведомитель никогда не ошибается?
— Нет.
— И не требует у вас денег?
— Нет. Даже не требует закрывать глаза на какие-нибудь незаконные махинации…
Слова инспектора заинтересовали Мегрэ.
— И он звонил вам сегодня утром?
— Да. В восемь часов, перед тем как я обычно выхожу за покупками… Я живу один и вынужден сам заниматься хозяйством.
— Что он вам сказал дословно?
— Что Марсиа убил один из братьев Мори…
— И все?
— Все. Вы знаете братьев Мори — Манюэля и Джо?
— Вот уже больше двух лет мы пытаемся захватить их на месте преступления. Однако до сих пор не можем предъявить им ничего конкретного.
— Я тоже за ними слежу. Они живут порознь, Манюэль — старший, ему тридцать два года — занимает просторную, можно даже сказать, роскошную квартиру на улице Ля-Брюйер.
— В двух шагах от «Сардины».
— Младшему, Джо, двадцать девять. Он снимает две комнаты, спальню и гостиную, в отеле «Острова» на авеню Трюден… Эти сведения должны быть здесь, на Набережной, в их досье. Они открыли дело по импорту фруктов и овощей на улице Дю-Кэр. Один из них обязательно находится там. Это большое продолговатое помещение на первом этаже. Вход прямо с улицы.
— Они связаны с Морисом?
— Иногда у него ужинают. И не только они. Многие подозрительные личности бывают в этом ресторане.
— А что, Марсиа при случае им как-то помогал?
— Не думаю. Он стал осторожным и боялся рисковать своей репутацией.
— О ком из братьев говорил ваш осведомитель?
— Он не уточнял, но наверняка будет и второй звонок. Поэтому я и осмелился просить, чтобы вы меня приняли.
— Вы хотели бы участвовать в следствии?
— Я хотел бы участвовать в нем официально. Я никогда не занимаюсь тем, что выходит за рамки моих обязанностей. Мне можно доверять. Обещаю, что буду подробно информировать вас о том, что мне удастся обнаружить.
— Вы хорошо знаете братьев Мори?
— Я часто встречаю их в барах… У Манюэля была любовница, уроженка Мартиники, очень красивая…
— Где она теперь?
— Выступает в кабачке для туристов.
— Кем он ее заменил?
— Никем. Я всегда вижу его одного или с братом…
А тот живет вместе с молодой девушкой, приехавшей из провинции, по имени Марсель, ей двадцать два года…
— Может быть, она и есть слабое звено в этой цепи?
— Нет, это девушка с характером и безумно влюблена в Мори…
— Думаете, она в курсе дел обоих братьев?
— Не знаю, насколько они ей доверяют… Им приписывали не менее десяти одинаковых ограблений, совершенных по одной и той же методе. Местом преступления всегда выбирался замок или богатое поместье в провинции, примерно в ста пятидесяти километрах от Парижа.
Грабители прекрасно осведомлены о ценностях, картинах или антикварной мебели, находящихся в доме.
Они точно знают, когда отсутствуют хозяева и сколько человек в охране.
Действуют они тихо, без взлома. Меньше чем за час вывозят все, что так или иначе можно реализовать. Для этого по меньшей мере нужен один грузовик.
Кстати, братья Мори располагали двумя грузовиками, необходимыми в торговле фруктами. По странной случайности дело свое они организовали тоже два года назад.
Манюэль прежде работал у одного предпринимателя на Центральном рынке. Джо три года прослужил в конторе архитектора.
Но где они хранили награбленные богатства? Вероятно, поблизости от Парижа, в какой-нибудь вилле или доме, снятом на чужое имя.
— А кто мог сторожить награбленное?
— Точно не уверен, но думаю, мамаша Мори.
— Вы ее знаете?
— Никогда не видел. Знаю только, что она существует. Она жила с детьми в Арле. Когда сыновья подались в Париж, она еще на несколько лет осталась на юге с дочерью. Теперь дочь вышла замуж и переехала в Марсель.
Значит, уже давно инспектор Луи методично работал в одиночку, не прибегая к помощи громоздкого аппарата полиции.
— Оттуда вам все это известно?
— Я наблюдаю, прислушиваюсь. У меня осведомители в разных уголках страны. Мне тоже иногда случается оказывать им услуги.
— Что делает мамаша Мори?
— Продала дом в Арле со всем имуществом и больше там не показывалась.
