– Это факт, – заметил Мейсон.
– Да он спятил. Она была с Ирвином Фордайсом.
– А где теперь Ирвин Фордайс?
– Не знаю. Никто этого не знает.
– Вот именно, – заметил Мейсон. – Работник яхт-клуба опознал Джилли как человека, который…
– Послушайте, он не мог этого сделать, – перебил его Бэнкрофт. – Вы говорите об этом старом близоруком олухе – Дрю Кирби?
– Я не знаю его имени, – пожал плечами Мейсон. – Он работает в яхт-клубе.
– Ну конечно, это Дрю Кирби. Старый… нет, он просто сумасшедший!
– Может быть, он и сумасшедший, – сказал Мейсон, – но он узнал Джилли. Теперь вы и ваша жена должны сделать то, что я вам скажу. Я хочу, чтобы ваша жена никому ни единым словом не обмолвилась о своем деле, пока я сам ей это не разрешу. Когда она заговорит, это должно быть сделано при самых драматичных обстоятельствах, после чего мы отправим водолазов и поднимем сумочку и пистолет.
– А что, если… если, скажем, течение или что-то другое отнесет оружие и сумочку в другое место?
– Не думаю, что это возможно, – ответил Мейсон. – Это довольно спокойная часть залива. Течение здесь сравнительно тихое. Ветра почти не бывает…
– Вы играете в чертовски рискованную игру, – заметил Бэнкрофт.
– Да, игра довольно рискованная, – серьезно согласился Мейсон, – но нам приходится играть с теми картами, которые нам сдали, и мы должны постараться использовать их наилучшим образом.
Бэнкрофт кисло улыбнулся:
– Хорошо, Мейсон. Я полагаюсь на ваше слово. Все равно ничего другого мне не остается.
– Совершенно верно, – подтвердил Мейсон. – Ничего другого вам не остается.
Судья Коул С. Хобарт призвал присутствующих к порядку.
– Слушается дело «Американский народ против Филлис Бэнкрофт», – объявил он. – Обвинение представлено Робли Хастингсом, окружным прокурором, и Тернером Гарфилдом, помощником окружного прокурора; защита представлена мистером Перри Мейсоном. Вы готовы приступить к предварительному слушанию дела, джентльмены?
– Обвинение готово, – ответил Хастингс.
– Защита готова, – ответил Мейсон.
– Прекрасно, тогда начнем, – решил судья Хобарт. – Прежде всего я хочу заметить, что это дело привлекло большое внимание общества и прессы. Я призываю сидящих в зале зрителей соблюдать тишину и порядок. Никаких заявлений и выкриков с мест. Люди, покидающие зал в процессе заседания суда, должны делать это в соответствии с принятыми нормами. Господин прокурор, можете начинать.
Тернер Гарфилд приступил к слушанию дела. Он вызвал городского топографа и представил документы, включавшие карту гавани, аэрофотоснимки залива и яхт-клуба, а также дорожную карту округа, по которой можно было определить расстояние между различными топографическими точками.
– Перекрестный допрос, – сказал Гарфилд Мейсону.
Мейсон обратился к топографу:
– Вы принесли нам несколько различных карт, но есть одна карта, которой я здесь не вижу.
– Какая именно?
– Геодезическая береговая карта гавани.
– Я не видел необходимости приносить такую карту, поскольку те, что я принес, достаточно точны, а аэрофотосъемка дает изображение береговой линии и границ гавани. С другой стороны, береговая карта содержит множество значков, обозначающих глубину воды в футах и морских саженях, и мне кажется, что это будет неудобно.
– Почему?
– На ней слишком много цифр, которые не имеют отношения к этому делу и не отражают форму береговой линии, так что я решил, что они будут лишними.
– Но у вас есть геодезическая береговая карта?
– Нет, по крайней мере, ее нет со мной.
– Хорошо. А теперь смотрите, я показываю вам одну такую карту, – сказал Мейсон, – и спрашиваю у вас, знакома ли вам эта карта?
– Да, конечно.
– Это официальная карта, составленная правительством?
– Да.
– Она используется при навигации и достаточно точна?
– Думаю, что она очень точна.
– Я хочу, чтобы эта карта была зафиксирована как вещественное доказательство от защиты под номером один.
– Никаких возражений, – сообщил Тернер Гарфилд. – Защитой может быть представлена любая информация, которая относится к разряду статистических данных.
Следующим свидетелем был шериф из округа Лос-Анджелес.
Гарфилд сказал:
– Сейчас я покажу вам фотографию – это одно из вещественных доказательств, представленных обвинением, – где показан труп, идентифицированный как тело человека, которого нашли застреленным на яхте «Джинеза». Я прошу вас ответить, узнаете ли вы эту фотографию?
– Узнаю.
– Вы когда-нибудь видели человека, изображенного на этой фотографии?
– Несколько раз.
– Мертвым или живым?
– И так, и так.
– Вы видели его живым?
– Несколько раз.
– И вы видели его мертвым?
– Да, я ездил в морг и смотрел на труп.
– Вы делали еще какие-нибудь попытки идентифицировать тело?
– Да.
– Какие?
– Я взял отпечатки пальцев.
– И вы готовы опознать это тело?
– Да.
– Кому оно принадлежит?
– Уилмеру Джилли.
– Перекрестный допрос, – объявил Гарфилд.
– Какими источниками вы пользовались, когда определяли, кому принадлежат эти отпечатки пальцев? – спросил Мейсон.
– Архивами ФБР.
– Значит, Джилли проходил по уголовным делам?
– Протестую. Вопрос неправомочен, несуществен и не имеет отношения к делу, – заявил окружной прокурор Робли Хастингс.
– Отклоняется, – решил судья Хобарт. – Шерифу был задан вопрос об отпечатках пальцев, и я думаю, что защитник хочет расспросить его об аутентичности отпечатков пальцев, о том, как он их получил, и обо всех деталях, касающихся этого вопроса. Суд намерен предоставить защите самые широкие полномочия в ведении перекрестного допроса. Отвечайте на вопрос, шериф.
– Да, на него есть уголовное досье.
– По каким делам?
– Угон автомобиля и подлог.
– Других судимостей не было?
– Нет, других судимостей не было.
– Известны ли вам какие-либо случаи, когда он был арестован, однако ему не было предъявлено обвинений?
– Я снова протестую, – заявил окружной прокурор.
– Отклоняется, – парировал судья Хобарт. – Шериф сказал, что он несколько раз видел убитого живым, и защитник имеет полное право расспросить его о каждом из таких случаев.
– Однако, ваша честь, – настаивал Хастингс, – показания свидетеля могут браться под сомнение только в тех случаях, когда он был осужден за преступление. Суд не должен принимать во внимание те случаи, когда свидетель был просто арестован и ему предъявили обвинение, после чего выпустили или дело было прекращено.
– Я думаю, что защитник вовсе не собирается скомпрометировать мертвеца, – заметил судья Хобарт. – Он просто проверяет осведомленность свидетеля. Однако если защитник сможет сформулировать свой вопрос иначе, я готов поддержать ваш протест.
– Если это может сэкономить время, – сказал Мейсон, – я готов задать вопрос в другой форме, чтобы сразу стало ясно, что я имею в виду. Шериф, среди тех случаев, когда вы видели Уилмера Джилли, были ли такие, когда он находился под арестом?
– Да.
– Вы встречались с ним в связи с вашими служебными обязанностями?
– Да.
– Вы когда-нибудь арестовывали его?
– Один раз.
– По какому обвинению?
– Протестую. Вопрос неправомочен, несуществен и не имеет отношения к делу, а кроме того, не соответствует правилам перекрестного допроса, – заметил Хастингс.
– Протест принят, – решил судья Хобарт.
– Больше вопросов нет, – объявил Мейсон.
Робли Хастингс, сделав драматический жест, объявил:
– Я вызываю свидетеля Дрю Кирби.
Кирби оказался медлительным и седовласым мужчиной лет пятидесяти с лишним, с водянисто-голубыми глазами, врожденным косоглазием и смуглой, дубленой кожей, привыкшей к постоянному загару.
– Где вы работаете? – спросил Хастингс.
– В яхт-клубе «Синее небо».
– Где находится этот клуб?
– В заливе.
– Какой залив вы имеете в виду?
– Залив Ньюпорт-Бальбоа.
– Как долго вы там работаете?
– Четыре года.
– Работа постоянная?
– Да.
– Каковы ваши обязанности?
– Обычно я работаю как подсобный рабочий и уборщик. Слежу за чистотой, присматриваю за вещами членов клуба, иногда помогаю им или их друзьям переносить вещи на яхту и обратно.
– Вы были на своем рабочем месте десятого числа этого месяца?
– Да.
– Вечером десятого числа?
– Да, сэр.
– Я хочу показать вам фотографию Уилмера Джилли – это одно из вещественных доказательств, представленных обвинением, – и спросить вас, видели ли вы когда-нибудь раньше этого человека?
– Да, сэр.
– Живым или мертвым?
– И живым, и мертвым.
– Не могли бы вы припомнить, когда вы видели его в первый раз?
– Это было примерно около семи вечера десятого числа.
– Где вы его видели?
