– Значит, вечером десятого числа очков на вас не было?
– Я же сказал, был туман. Он становился все плотнее.
– Следовательно, когда вы видели человека, которого опознали потом как Уилмера Джилли, вы были без очков?
– Я уже сказал, что я их не надел, потому что работал в это время на причале. Сколько раз мне это повторять?
– Но я просто стараюсь проверить достоверность ваших показаний, – терпеливо ответил Мейсон. – Вы были без очков, когда в первый раз увидели Джилли.
– Без очков.
– Вы все время были без очков?
– Все время.
– И когда увидели ответчицу – тоже?
– Да, но я сразу ее узнал.
– Конечно, вы сразу ее узнали, – подтвердил Мейсон, – ведь вы знакомы с ней много лет. Но на вас не было очков, когда вы смотрели на две эти фотографии, и вы засвидетельствовали, что это снимки одного и того же человека. А теперь, если так будет угодно суду, я хочу представить к опознанию эту вторую фотографию. Ее значение я объясню позднее, а пока прошу зафиксировать этот снимок как вещественное доказательство со стороны защиты под номером два.
– Принимается, – сказал судья Хобарт.
– Я протестую против таких методов ведения перекрестного допроса, – заявил Хастингс. – Это старый известный прием. Его цель – сбить свидетеля с толку.
Мейсон с улыбкой обратился к судье:
– Но ведь это не я просил свидетеля оставить свои очки в яхт-клубе, ваша честь. Свидетель опознал снимок, который обвинительная сторона представила суду в качестве вещественного доказательства как фотографию Уилмера Джилли, человека, который был на причале в вечер убийства вместе с ответчицей. Все, что я сделал, – это показал ему два снимка и спросил, являются ли они фотографиями одного и того же лица, и он дал утвердительный ответ.
– Дело говорит само за себя, – сказал судья Хобарт. – Второй снимок может быть представлен для опознания в качестве вещественного доказательства со стороны защиты под номером два.
– Я прекрасно вижу и без очков, – сказал Кирби. – Я очень часто их не надеваю, когда работаю у воды, особенно по ночам.
– Понимаю, – кивнул Мейсон. – Когда влага оседает на стеклах, это довольно неудобно.
– Правильно.
– И поскольку в тот вечер был туман, вы решили снять очки.
– Вообще-то настоящего тумана сначала не было, просто большая влажность, а потом, когда спустился туман, не было уже никакой разницы, есть на вас очки или нет. Все равно ничего нельзя было увидеть. Совсем ничего.
– Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня больше нет вопросов к свидетелю.
Хастингс несколько секунд колебался, потом решил:
– У меня тоже…
– Вызывайте следующего свидетеля, – попросил судья Хобарт.
– Я вызываю в качестве свидетеля шерифа Джуэтта из округа Орандж, – объявил Хастингс.
Шериф Джуэтт засвидетельствовал, что получил рапорт от своего помощника, в котором говорилось, что яхта была найдена в верхней части залива и на ней обнаружен труп, после чего он сам приехал на место происшествия. Произошло это примерно в четыре часа дня. Он поднялся на яхту, увидел тело, рядом стояла лодка береговой охраны, они взяли яхту на буксир и доставили в яхт-клуб «Синее небо», где ее поставили на прикол, чтобы криминалисты могли взять отпечатки пальцев и исследовать место преступления. Потом были сделаны фотографии трупа Уилмера Джилли, лежавшего на животе лицом к кормовой части яхты. Тело находилось в главной каюте, в сердце имелось пулевое отверстие. Шериф лично проследил за тем, как тело отправили в окружной морг, где судебный патологоанатом произвел вскрытие и извлек пулю, а шериф занялся изучением этой пули, которую он идентифицировал и которая была представлена в суд в качестве вещественного доказательства.
– Вы опознали тело? – спросил Хастингс.
– Да, сэр. Это тело Уилмера Джилли.
– Вы установили, где убитый жил накануне своей смерти?
– Да, сэр.
– Где он жил?
– В доме в Аякс-Делси. Это многоквартирное жилое здание, в нем сдаются внаем комнаты, а в некоторых квартирах можно себе готовить.
– Вы побывали в комнате, где жил убитый?
– Да…
– Что вы там нашли?
– Я нашел железную койку с тощим и жестким матрасом, четыре армейских одеяла, две подушки, два стула с прямой спинкой, продавленное кресло, туалет, умывальник, маленький душ, немного посуды, электрическую плитку на две горелки.
– На кровати были простыни?
– Простыней не было.
– А наволочки на подушке?
– Наволочек тоже не было. На подушки было наброшено мохнатое полотенце, да и то очень грязное.
– Был ли в комнате гардероб?
– Нет, сэр. Только маленькая ниша, в которую была вделана железная труба длиной фута в три, и на этой трубе висело с полдюжины проволочных вешалок. На некоторых вешалках была одежда – брюки, две рабочие спецовки и спортивная куртка.
– Еще что-нибудь?
– Да, сэр. В большой корзине я нашел акваланг и костюм для подводного плавания. Судя по квитанции, приложенной к костюму, он был взят в аренду в магазине подводного снаряжения «Улей Вью». Аренда оплачена на неделю.
– Что вы еще нашли?
– Я нашел довольно расшатанный кухонный стол, на котором стояли бутылка кетчупа, тарелка с консервированными бобами, чашка кофе, вилка, нож и ложка. В комнате имелась маленькая морозильная камера, в которой мы нашли наполовину пустой бумажный пакет на кварту молока, консервную банку со свининой и бобами, тоже полупустую, примерно полчетверти фунта масла и полфунта сырых гамбургеров.
На морозильной камере стоял маленький посудный шкафчик, в нем были две банки консервированной свинины и бобов, одна банка острого мексиканского фарша, бутылочка соуса табаско, полупустая сахарница, рассчитанная на фунт песка, два стакана, две кофейные чашки с блюдцами, четыре тарелки, два оловянных блюда и молочник с отбитой ручкой.
В ящике стола лежали ножи, вилки и ложки, всего по три штуки. Была еще одна сковорода и обшарпанная алюминиевая кастрюля, в которой, судя по всему, разогревали бобы. Она еще стояла на плите, и, хотя бобы были из нее выскоблены, их следы остались на стенках и на дне. На столе лежал разрезанный на куски батон хлеба.
– Скатерть в комнате была?
– Нет.
– Еще что-нибудь?
– Я упомянул все, что запомнил из обычной обстановки комнаты, – сказал шериф, – но у меня есть фотографии, на которых запечатлен весь интерьер.
– В комнате ничего не трогали до того, как сделали фотографии?
– Нет, сэр. На снимках комната изображена такой, какой мы ее увидели, когда пришли.
– Все эти фотографии были сделаны вами или под вашим личным руководством, не так ли?
– Да, сэр.
– Мы просим, чтобы эти двенадцать фотографий были зафиксированы в качестве вещественных доказательств под соответствующими номерами, – сказал Хастингс.
– Возражений нет, – отозвался Мейсон.
– А теперь, – начал Хастингс, – вернемся к той, так сказать, роковой пуле, которую вам удалось идентифицировать. Какого она калибра?
– Тридцать восьмого.
– Можете ли вы по углублениям в пуле определить, из какого оружия она была выпущена?
– Да, сэр, она была выпущена из оружия, которое имеет в своем стволе такой же нарез, как у револьверов «смит-и-вессон».
– Шериф, обращались ли вы к ответчице с вопросом, знает ли она что-нибудь о револьвере «Смит и Вессон» 38-го калибра?
– Обращался.
– Вы получили какой-нибудь ответ?
– Она ответила, что получила указание не отвечать ни на какие вопросы и что в надлежащее время она расскажет обо всем, а пока не скажет ничего.
– Вы спрашивали ее мужа, Харлоу Бэнкрофта, об этом револьвере?
– Спрашивал.
– Что он вам ответил?
– Примерно то же самое, что и его жена.
– Вы проверяли данные по регистрации оружия, чтобы выяснить, не покупал ли он такой револьвер?
– Да.
– И что вы нашли?
– Что пятнадцатого июня прошлого года он приобрел «Смит и Вессон» 38-го калибра, номер 133347.
– Вы просили его показать вам этот револьвер?
– Да.
– Что он вам ответил?
– Что сейчас он не может этого сделать.
– Он как-нибудь объяснил вам свой отказ?
– Нет, сэр.
– Рассказывая о том, что вы нашли в комнате покойного Уилмера Джилли, вы заметили, что описали только обычную обстановку помещения. Не нашли ли вы еще чего-нибудь под кроватью покойного?
– Да, сэр, нашел.
– Что это было?
– Портативная печатная машинка «Монарх».
– Вы пробовали что-нибудь печатать на этой машинке?
– Да, сэр, я напечатал на листке бумаги весь алфавит, как в верхнем, так и в нижнем регистре.
– Теперь, шериф, я покажу вам записку, где содержится требование о выкупе в три тысячи долларов, который должен быть положен в красную банку из-под кофе и доставлен шантажистам в соответствии с инструкциями, которые будут даны позже по телефону. Вы узнаете эту записку?
– Да, сэр, узнаю.
– Когда вы увидели ее в первый раз?
