– Ну тогда, Перри, тебе надо пригласить свою клиентку Максин и усадить на этот стул.
– А в чем дело?
– Она лжет тебе.
– В чем именно?
– Ну, скажем так, я не знаю, что она сказала тебе, Перри, но думаю, что она тебе солгала.
– Договаривай.
– Говорила она тебе о незаконнорожденном ребенке, которого родила сестра, пока муж был в армии, и которого записали на нее?
– Продолжай, продолжай, – настаивал Мейсон, заметив нерешительность Дрейка.
– Ну, очевидно, все наоборот. Ребенка родила Максин, но они с сестрой договорились придумать эту историю об измене. Муж обо всем знает, и он согласился взять мальчика. Ребенок действительно родился, пока муж был за морем, но его родила Максин, а не ее сестра Фибе Стиглер. На время родов сестры уезжали в одно место, где и оставили ребенка в приюте. А позднее, после всяких вполне законных операций, он был усыновлен Хомером и Фибе Стиглер.
– Полиции это известно? – спросил Мейсон.
– Известно? – хмыкнул Дрейк. – Да ты еще ничего не слышал, черт возьми! Отцом ребенка был Коллин Дюрант!
– Что? – воскликнул Мейсон.
– По крайней мере, так думает полиция. Они изо всех сил стараются подвести под эту версию все показания. Могу еще кое-что добавить. У них есть женщина, которая знает, что Максин была в своей квартире до восьми часов.
– Она не могла там быть, – возразил Мейсон. – Она звонила тебе с автовокзала в семь пятнадцать.
– Это она сказала, что звонила с автовокзала, – заметил Дрейк. – Избитый способ получения алиби. Человек идет в телефонную будку, узнает номер, звонит кому-то, кого нет дома, и записывает на автоответчик: «Я нахожусь в таком-то месте, мой номер такой-то. Это телефонная будка. Пожалуйста, позвоните мне». Потом, совершив убийство и заметя следы, возвращается в телефонную будку и ждет звонка. Максин знала, что ей придется сматываться. Она убрала из квартиры все, что могло заинтересовать полицию. И о канарейке она заранее позаботилась, отнесла к кому-то из близких друзей. Потом связалась с тобой, рассказала эту историю, дала Делле ключ от квартиры и удрала. Она использует нас с тобой, чтобы выстроить себе надежное алиби, чтобы мы подтвердили, что она звонила из телефонной будки на автовокзале.
– А как полиция вычислила, что отец ребенка – Дюрант?
– Они пришли к такому выводу на основании косвенных улик. Дюрант в то время увивался вокруг Максин, и они были очень близки. Возможно, откопали какие-то записи в мотелях, сделанные рукой Дюранта.
– Неужели у меня будет когда-нибудь клиент, который скажет правду?! Наверное, от удивления я упаду со стула. Или точнее будет сказать так: неужели когда-нибудь у меня будет клиент, которому я смогу поверить?
– Мне неприятно тебе все это говорить, но именно за это ты мне платишь.
– А как насчет стодолларовых банкнотов? – спросил Мейсон.
– Пока ничего. Все сходится на том, что у Дюранта был только один счет. Проверены все банки. Нигде его не знают, кроме одного места, где он имеет счет на свое собственное имя. В день смерти там было тридцать три доллара и двенадцать центов.
– Плюс еще десять тысяч в кармане, – уточнил Мейсон.
Дрейк кивнул.
– А неделю назад или около того он расплатился такими банкнотами с художником и в магазине, где покупал кисти и краски. А больше нигде не всплывали стодолларовые банкноты, Пол?
– Нет, только здесь.
– Копай дальше. Это только начало.
Заместитель окружного прокурора Томас Альберт Декстер встал и объявил:
– Позвольте доложить суду о начале предварительного слушания дела «Народ штата Калифорния против Максин Линдсей». Обвинение готово.
– Защита готова, – раздался голос Мейсона.
– Очень хорошо, – сказал судья Кроули Мэдисон, бросив любопытствующий, почти сочувственный взгляд на Максин, – вызывайте ваших свидетелей, мистер прокурор.
– Вызывается лейтенант Трэгг, – объявил Декстер.
Лейтенант Трэгг вышел для дачи показаний и объяснил, что четырнадцатого его вызвала по телефону мисс Делла Стрит или кто-то, назвавшийся этим именем. Он поехал на квартиру номер 338Б, снимаемую обвиняемой по этому делу Максин Линдсей, и обнаружил там Деллу Стрит и труп, находившийся в ванной. Убитый опознан. Им оказался агент по продаже картин Коллин Макс Дюрант.
– У вас есть фотографии? – спросил Декстер.
Трэгг передал пачку снимков. Они по одному были переписаны и причислены к вещественным доказательствам. Сюда же была причислена и схема квартиры, представленная Трэггом.
– А что было в карманах покойного, когда вы обнаружили тело, лейтенант?
– Несколько ключей, среди которых был и ключ от квартиры обвиняемой, носовой платок, перочинный нож, пачка сигарет, зажигалка, две ручки, блокнот, сто стодолларовых банкнотов и около двадцати пяти долларов мелкими купюрами, всего десять тысяч двадцать пять долларов.
– Мисс Стрит сделала какое-нибудь заявление?
– Да.
– Что она сказала?
– Не слишком удачное начало для дачи показаний, – заметил судья Мэдисон. – В данном случае показание дается с чужих слов.
– Обвинению это известно, – согласился Декстер, – но, поскольку мисс Стрит является секретарем мистера Перри Мейсона, адвоката обвиняемой, я решил представить это дело вниманию суда таким образом, конечно, если нет возражений защиты.
– Это показание существенно? – спросил судья.
– Вполне.
– Оно важно?
– Мы так считаем.
– Поясните.
– Оно противоречит последующим показаниям обвиняемой.
– Очень хорошо. Если нет возражений…
– Есть возражения, – не дал договорить ему Мейсон.
– Ну, – раздраженно проворчал судья Мэдисон, – вам следовало раньше возражать, когда этот вопрос только поднимался, давно бы уж с этим покончили.
– А я возражаю сейчас, – улыбнулся Мейсон.
– Возражение принято, оно поддерживается, – согласился судья и довольно резко добавил: – Узнаю вашу тактику, мистер адвокат. Вы хотели, чтобы прокурор округа объяснил, почему считает этот разговор важным. Ну что ж, вы добились своего. Ваше возражение принято.
– Тогда я вызову для дачи показаний мисс Деллу Стрит, которая подтвердит этот разговор, – сказал Декстер, – а лейтенант Трэгг на время уступит ей свое место, с тем чтобы позднее закончить свои показания.
– Ну, это в какой-то степени противоречит установленному порядку, – пояснил судья Мэдисон, – но думаю, мы можем допустить такое нарушение. Однако, если мистер Мейсон желает провести перекрестный допрос лейтенанта по тем показаниям, которые он уже дал, я предоставляю ему такую возможность.
– Я бы хотел провести перекрестный допрос позднее, – ответил Мейсон.
– Очень хорошо. Для дачи показаний приглашается мисс Стрит.
Делла Стрит вышла, подняла правую руку, приняла присягу и заняла место для свидетелей.
– Вы знакомы с обвиняемой Максин Линдсей?
– Да.
– Вы были с ней знакомы до того, как встретились вечером тринадцатого сего месяца?
– Да.
– Вы встречались с ней в упомянутый день?
– Да.
– Вы разговаривали с ней?
– Да.
– В котором часу?
– Около девяти часов вечера.
– Кто присутствовал?
– Мистер Мейсон и Максин Линдсей.
– Что она сказала? О чем был разговор?
– Одну минуту, – взял слово Мейсон. – Можно мне задать вопрос по ходу дела?
– Конечно, – разрешил судья Мэдисон.
– В каком качестве вы присутствовали во время разговора, мисс Стрит?
– Я была вашим секретарем.
– А чем я занимаюсь?
– Вы адвокат.
Мейсон улыбнулся судье Мэдисону и сказал:
– А теперь, ваша честь, я бы хотел заявить протест на том основании, что этот вопрос требует сведений, не подлежащих огласке, конфиденциальных сведений, сообщаемых только адвокату.
– Одну минуту, – возразил Декстер сердито. – У меня есть еще вопрос: мисс Стрит, являлась ли Максин Линдсей в то время клиенткой Перри Мейсона?
– Я не знаю, – ответила Делла Стрит после минутного колебания.
– Тогда я задам вопрос иначе, – продолжал Декстер. – Она заплатила гонорар?
– Нет, она не платила.
Декстер торжествующе улыбнулся:
– Ну вот, ваша честь. Как видим, это не те отношения, которые связывают клиента и адвоката.
Тут вмешался Мейсон:
– Я бы хотел задать вопрос. А сейчас мисс Линдсей является моей клиенткой, мисс Стрит?
– Само собой разумеется, – прервал его судья Мэдисон. – Не вижу, какое отношение это имеет к делу. Вы выступаете в качестве ее адвоката.
– Тогда, – сказал Мейсон, – раз ни у кого не вызывает сомнений то, что она является моей клиенткой в данный момент и я выступаю в качестве ее адвоката, я задам мисс Стрит еще один вопрос: она когда-нибудь платила мне гонорар?
– Нет, не платила.
Судья Мэдисон улыбнулся:
– Извините меня, адвокат, но ваш перекрестный допрос не произвел на меня впечатления, мне не совсем понятно, чего вы добиваетесь?
