– Конечно, я мог бы повысить голос и разговаривать с вами совсем иначе, – продолжал я. – Я мог бы сказать, что мне представляется невероятным, как это вы ничего не помните о такой необычной вещице, которая продавалась в вашем магазине. Вы бы ответили мне, что как бы там ни было, но это факт. Я возразил бы, что в таком случае придется помочь вам вспомнить, но поскольку у меня нет ни права, ни возможности применить соответствующие эффективные способы развязывать языки, мне пришлось бы предоставить это тому, кто имеет такое право, а именно инспектору Кремеру из уголовной полиции. Разумеется, я поступил бы так против собственного желания. Однако я не повышаю голос, так как хочу дать вам возможность самому принять решение. Мальчик был умышленно убит кем-то, кому он не причинил никакого вреда. Произошло это пять дней назад, а никаких следов убийцы до сих пор не обнаружено. Вполне возможно, что их так и не удастся обнаружить, если мы не найдем женщину из этой самой машины, женщину с сережками в виде пауков. Судя по всему, в Нью-Йорке видели только одну пару таких сережек – меньше месяца назад в витрине вашего магазина. Я спрашиваю вас, мистер Герстер, эти сведения помогают вам вспомнить что-нибудь?
– Вы ставите меня в очень трудное положение, мистер Гудвин, – ответил Герстер, облизывая губы.
– Только не я. В такое положение вас поставил человек, который убил Пита.
– Да, да, конечно. Я ничего не знал об этом. Обычно я не читаю в газетах заметки об убийствах, но сообщение об убийстве миссис Фромм прочел, включая и ту деталь, что на ней были серьги в виде пауков. Вы, разумеется, правы – эти серьги уникальны. Мой поверенный в Париже, закупающий там оригинальные безделушки, прислал их мне в конце апреля. Сделал их Леркари.
– И вы выставили их в витрине?
– Да. Сегодня, когда меня спрашивали о них… Как, вы сказали, его фамилия?
– Кетер.
– Сегодня, когда мистер Кетер спросил о них, я предпочел сделать вид, что не помню. У меня возникло подозрение, что передо мной полицейский, ведущий расследование убийства миссис Фромм, а я избегаю всего, что может создать дурную репутацию моей фирме. Мне было бы неприятно увидеть свою фамилию в газетах. Я не знал, что серьги представляют важность для следствия. Я буду очень вам признателен, если моя фамилия не появится в прессе. Я продал серьги в понедельник одиннадцатого мая, во второй половине дня. Женщина увидела новинку в витрине, зашла и приобрела их. Она выписала чек на сто долларов. Это была миссис Фромм.
– Вы уверены в этом? – спросил я.
– Да. Чек был подписан, и я узнал ее на газетных фотографиях. После вашего рассказа об убийстве мальчика я понял, что обязан рассказать вам о серьгах, хотя понимаю – теперь это уже бесполезно, поскольку за рулем той машины сидела миссис Фромм, а она мертва.
Конечно, я мог бы тут же сказать ему, что за рулем той машины, которая сбила Пита, сидела не миссис Фромм, но промолчал, так как еще своей бабушке обещал, что никогда ни перед кем не буду хвастаться осведомленностью. Я поблагодарил Герстера, сказал, что не вижу основания для появления его фамилии в газетах, и встал, чтобы уйти. У двери он вежливо пожал мне руку, причем выражение его лица было точно таким же, как и тогда, когда я пришел.
Орри ждал меня в вестибюле.
– Ты расколол его? – спросил он, как только мы вышли на улицу под моросящий дождь.
– Конечно! Плевое дело! Он сказал, что сообщил бы это и тебе, но воздержался, поскольку схватил тебя за руку, когда ты пытался стянуть с прилавка браслет.
– Не валяй дурака. Что это нам даст?
– Не могу знать – не по моему департаменту. Думать – обязанность Вульфа. Я лишь мальчик на побегушках, выполняющий поручение, которое ты провалил.
Вместе с Орри я вернулся домой на такси. Вульфа мы нашли в кабинете, где он смотрел телевизор. Как только мы с Орри вошли в кабинет, Вульф выключил телевизор. Я доложил боссу обо всем, что мне удалось выяснить, и добавил:
– Не могу отрицать, что мне пришлось пойти на риск. Если бы встретивший меня мальчик оказался не сыном Герстера, а, предположим, племянником, от которого он мечтал избавиться, я бы проиграл. Если мы решим передать эти сведения полицейским, мне хотелось бы рекомендовать сделать это без ссылки на него. Ну а вот Орри еще хочет знать, что это нам даст.
– Мне это тоже хотелось бы знать, – проворчал Вульф. – Звонил Сол. Он зацепился за что-то, а за что именно, и сам еще не знает.
– Я уже докладывал вам, что видел его в канцелярии АСПОПЕЛ.
– Да, да, я помню. Он выступает там как Леопольд Хейм, проживающий в дешевой гостинице на Первой авеню, – это записано в моем блокноте. У него состоялась короткая беседа с мисс Райт и ее помощником, неким мистером Чейни. Он просил их помочь ему, сообщив, что прибыл в страну нелегально, а сейчас очень боится, как бы его не арестовали и не выслали. Райт и Чейни ответили, что не имеют права помогать нарушителю законов, кем бы он ни был, и рекомендовали посоветоваться с адвокатом. Когда он ответил, что не знает ни одного адвоката, они предложили ему обратиться к некоему Деннису Горану… Рыба сегодня была пересолена, и меня томит жажда. Орри, ты будешь пить пиво?
– Да, спасибо.
– Арчи?
– Благодарю вас, нет. Пиво любит меня, а вот я его не люблю.
Вульф нажал кнопку звонка, вызвав Фрида, и продолжил:
– Сол побывал сегодня у мистера Горана и поведал ему о своих злоключениях. Горан тщательно расспросил его, делая подробные замечания, а затем сказал, что при первой же возможности займется делом Сола и свяжется с ним. Сол вернулся в гостиницу и стал ждать. Часов около восьми вечера к нему зашел некто, не пожелавший назваться. Он сказал, что уже осведомлен о переживаемых Солом трудностях, сочувствует ему и хотел бы помочь. Правда, обойдется это дороговато, так как придется «подмазать» полицию и ФБР. Сказал, что это будет стоить около десяти тысяч долларов.
Вульф достал из ящика стола золотой консервный нож с благодарственной надписью от нашего бывшего клиента, откупорил бутылку и налил себе пива. После того как Фриц сделал то же самое для Орри, Вульф продолжил:
– Разумеется, Сол в отчаянии заявил, что не в состоянии добыть такую сумму, но посетитель сказал, что, возможно, удастся несколько смягчить условия – заплатить деньги не сразу, а недельными или месячными взносами, пусть Сол подумает. Он добавил, что попытка скрыться может иметь катастрофические последствия, и пообещал зайти к Солу на следующий день. Сол решил проследить за ним. Вообще говоря, в подобной ситуации наблюдение за таким объектом не под силу самому квалифицированному сыщику. Даже для Сола это было опасно. Но он все же справился и провел этого типа до ресторана на Третьей авеню близ Четырнадцатой улицы. Сейчас клиент ужинает в ресторане – Сол звонил минут двадцать назад из автомата напротив.
Вульф глотнул пива. Я тоже подумал, не налить ли себе бокал побольше, чтобы приглушить воспоминание о мелком холодном дожде на улице, но тут же отказался от этого намерения. Я представил, как чувствует себя Сол, стоящий под дождем на Третьей авеню, как он торчит там, не сводя глаз с входа в ресторан, отчаянно надеясь, что его объект сейчас не звонит по телефону, прося какого-нибудь своего дружка заехать за ним на машине. Правда, зная Сола, я не сомневался, что где-нибудь за углом и его уже ждет такси, но все-таки…
– Я могу подбросить Орри к Солу на нашей машине, – предложил я, – и где-нибудь неподалеку подождать их. Втроем мы можем обвести вокруг пальца даже самого ловкого фокусника.
Орри залпом допил пиво, встал и проворчал:
– Поехали.
– Да, видимо, придется, – хмурясь, согласился Вульф. Его всегда раздражали люди, готовые и даже жаждущие сменить уют дома на сумятицу улиц. Тем более вечером или ночью, а уж в дождливый вечер – это было для него совершенно непостижимо.
Зазвонил телефон. Вульф не обратил на него внимания, и я поднял трубку.
– Особняк Ниро Вульфа. У телефона Арчи Гудвин…
– Говорит Фред. Пусть босс тоже возьмет трубку.
– Ты можешь покороче?
– Нет, не могу, у меня довольно большое сообщение, а кроме того, мне будешь нужен ты. Я…
– Минуточку! – Я повернулся к Орри. – Звонит Фред, у него, видимо, что-то важное. Поезжай один. Такси найдешь, скорее всего, на Девятой авеню. Я догоню тебя, если окажется, что Фреду я не так нужен, как Солу.
Вульф дал Орри адрес, и тот сейчас же ушел. Вульф взял трубку параллельного аппарата.
– Фред? Говори, мистер Вульф слушает, – сказал я.
– Где ты? – перебил меня Вульф.
– Я звоню из автомата в аптеке на углу Десятой авеню и Пятьдесят пятой улицы. Кажется, я наткнулся на кое-что интересное. Сегодня утром тот парень из «Газетт», к которому меня посылал Арчи, рассказал много интересного о Мэтью Берче. У Берча было несколько излюбленных забегаловок, где он проводил время, но чаще всего его можно было найти в «Баре Денни» на Девятой авеню, между Пятьдесят четвертой и Пятьдесят пятой улицами. Сегодня я заходил туда несколько раз и расспрашивал всех подряд, не видел ли кто Берча. За последние дни сюда много раз заглядывали полицейские, меня, вероятно, принимали за одного из них и ничего мне не говорили. В конце концов я решил рискнуть и сообщил кучке завсегдатаев, что моя фамилия О’Коннор и я интересуюсь Берчем только потому, что мне сказали, будто мою жену видели вместе с ним в машине в прошлый вторник за несколько часов до его убийства. Я добавил, что машина эта – темно-серый «кадиллак» с номером, выданным в Коннектикуте, – тогда стояла перед «Баром Денни».
