Диана Дуглас покачала головой.
– Они их найдут, – настаивал Мейсон. – Полицейские умны настолько, что в это трудно поверить. И вы даже не представляете, какие результаты при расследовании преступления приносит упорная черновая работа. Они обязательно разыщут таксиста, отвозившего вас в многоквартирный дом «Таллмейер».
Девушка внезапно глубоко вдохнула воздух.
– О, я задел за живое… Глупышка, неужели вы сказали водителю точный адрес – многоквартирный дом «Таллмейер» – и не пытались никак замести следы?
– Я страшно торопилась, – призналась Диана Дуглас – Я хотела с ним встретиться, а потом успеть на тот самолет вместе с вами. Я решила, что у меня достаточно времени, чтобы с ним переговорить… а если… если… Я хотела принять решение прямо на месте.
– Другими словами, вы подумали, что сможете решить дело отступными в размере пяти тысяч долларов, вместо того чтобы помещать эти деньги в банк на себя как на доверенное лицо. Вы собирались оставить Касселу эти пять тысяч, чтобы спустить брата с крючка.
– Ну да…
– Почему вы этого не сделали?
– Он был мертв.
– Продолжайте.
– Я приехала к многоквартирному дому. Он оказался гостиничного типа, где у лифта дежурит швейцар, однако в тот момент швейцар был занят: припарковывал чью-то машину, так что я проскочила мимо него в лифт. Я поднялась на девятый этаж, нашла девятьсот шестую квартиру и постучала. Ничего не произошло, так что я постучала еще раз. Когда опять никто не ответил, я дернула ручку. Понятия не имею, что заставило меня взяться за ручку, но дверь подалась и…
– Минутку, – перебил Мейсон. – Вы были в перчатках?
– Я… нет.
Мейсон вздохнул и покачал головой.
– Продолжайте, – попросил он.
– Я зашла в квартиру и вначале не заметила его. Я вообще никого не увидела и спросила: «Эй, есть кто-нибудь дома?» Потом я поняла, что он лежит на спине, на кровати. О, мистер Мейсон, это ужасно, ужасно! Все залито кровью и…
– Он был мертв?
Она кивнула.
– Откуда вы знаете?
– Я взяла его руку, чтобы проверить пульс.
– А потом?
– Я убежала.
– Нет, Диана, – сказал Мейсон, глядя девушке прямо в глаза. – Вы открыли сумочку. Почему?
– Боже, я не представляю, мистер Мейсон. Я… просто… наверное, я расплакалась, и мне требовался платок… Не могу описать вам свои чувства. Это… меня чуть не вырвало.
– Маленькая лгунья! – воскликнул Мейсон. – У меня есть желание взять вас за плечи и хорошенько потрясти. Зачем вы открывали сумочку?
– Я уже говорила вам, мистер Мейсон.
– Вы открывали сумочку, чтобы достать оттуда револьвер или чтобы положить его внутрь. Так что из двух?
Она посмотрела на него с угрюмым видом.
– Вы всегда пытаетесь провести перекрестный допрос!
– Потому что вы всегда пытаетесь врать мне. Так первое или второе?
– Я положила туда револьвер.
– Уже лучше. Почему вы положили туда револьвер?
– Потому что это револьвер Эдгара.
– Откуда вы знаете?
– Просто знаю. Это его револьвер двадцать второго калибра, который он обычно брал с собой на рыбалку против змей и тому подобного. У него отполированная деревянная рукоятка, или как там это называется, кусочек отбит и… Мистер Мейсон, я не сомневалась, что это револьвер Эдгара. Я узнала бы его где угодно. Эдгар всегда хотел научить меня стрелять, и мне приходилось нажимать на курок этого револьвера сотни раз.
– И вы положили его в сумочку? – уточнил Мейсон.
Диана Дуглас кивнула.
– А затем?
– А затем на цыпочках вышла из квартиры.
– Что вы сделали с револьвером?
– Тут не беспокойтесь, мистер Мейсон. Никто никогда его не найдет. Не сомневайтесь.
– Скорее всего, полиции и не потребуется его искать, – заметил Мейсон.
– Что вы имеете в виду?
– Каждая пуля, вылетающая из определенного оружия, приобретает отличительные характеристики: на ней остаются бороздки и царапинки от движения по внутренней части ствола. Если пуля, послужившая причиной смерти Мори Кассела, не деформировалась от удара о кость и полиции удастся найти тир, где ваш брат практиковался в стрельбе, они сравнят эти пули под микроскопом и смогут доказать, что пуля, послужившая причиной смерти, вылетела из револьвера Эдгара. Сам револьвер им представлять не потребуется.
На ее лице появилось отчаяние.
– Однако, – продолжал Мейсон, – к счастью, мы имеем дело с револьвером малого калибра. В данном случае подобное не всегда срабатывает. Правда, вы упомянули, что стреляли из этого оружия сотни раз. Эдгар использовал какую-то определенную мишень?
– Да, привозил ее в своей машине. Обычно мы выезжали куда-то за город, и он приставлял ее к дереву или к чему-нибудь еще.
– Мишень какого типа?
– Для игры в дротики. Очень старая, сделанная из какой-то пробки или чего-то подобного. Раньше Эдгар увлекался игрой в дротики, потом забросил ее. Он укрепил мишень фанерой с задней стороны, а спереди обычно покрывал бумагой.
– Эдгар хорошо стрелял?
– Прекрасно. И научил меня, так что и у меня стало неплохо получаться.
– Вы стреляли только из его револьвера?
– Всегда из него. У Эдгара был пунктик насчет того, что его женщины должны уметь постоять за себя. Он хотел, чтобы я сделалась метким стрелком.
– У вас нет своего собственного оружия? – уточнил Мейсон.
– Нет.
– А когда-нибудь было?
– Нет.
– Давайте четко проясним один момент, Диана. Вы никогда не регистрировали никакое оружие на свое имя? Не покупали? Вам его не дарили?
Девушка покачала головой.
Мейсон замолчал на некоторое время.
– Я думаю, не стоит беспокоиться насчет револьвера, мистер Мейсон, – сказала Диана Дуглас. – Они его никогда в жизни не найдут. Хотите, я объясню вам, что с ним сделала, чтобы вы не волновались по этому поводу и…
Мейсон поднял руку.
– Тихо! – приказал он. – Не открывайте этого ни мне, ни кому-либо другому.
– Но вам-то я могу сказать – это же конфиденциально, не так ли?
– Кое-что из того, что клиент сообщает адвокату, конфиденциально. Однако другие факты могут сделать меня соучастником после события преступления. Я не хочу знать, где находится револьвер. Я не хочу, чтобы кто-либо знал, где он. Я не хочу, чтобы вы когда-либо говорили кому-либо что-то о револьвере и о том, что заходили в ту квартиру. Не произносите ни слова. Повторяйте, что ваш адвокат против того, чтобы вы выступали с какими-либо заявлениями. Полное заявление будет сделано позднее. Если поинтересуются, когда именно, отвечайте, что дату назовет ваш адвокат. Итак, где Эдгар держал мишень?
– Точно не знаю. Где-то у себя в гараже.
– У него был отдельный гараж?
– Да. Он жил в многоквартирном доме, где каждому жильцу выделяется отдельный гараж в противоположность общему под зданием, как в большинстве случаев.
– А что с его машиной?
– Она здорово пострадала в автокатастрофе, и, насколько мне известно, ее куда-то отбуксировала транспортная полиция.
– Вы видели машину после аварии?
– Нет.
– И, значит, не заглядывали в багажник?
– Нет.
– Как вы считаете, мишень могла находиться в багажнике?
– Я не знаю.
– Могла или нет?
– Могла.
Мейсон снова замолчал в задумчивости, затем внезапно поднялся на ноги.
– Хорошо, Диана. Ваше будущее во многом зависит от того, станете вы молчать или нет, и от элемента удачи. Вы решили не слушаться ни одного совета, которые я вам до сих пор давал, и предпочли свои суждения моим. Теперь вы оказались в серьезной переделке.
– Но мне требовалось встретиться с Касселом! – воскликнула Диана. – Разве вы не понимаете, мистер Мейсон? Нельзя рисковать с шантажистом. Вы утверждаете, что никогда не платите им отступных, однако вы точно так же, как и я, знаете, что процент риска чрезвычайно высок. Я не хотела, чтобы вы ругались с Касселом, в результате чего он предпринял бы какой-то шаг, который разрушил бы всю дальнейшую жизнь Эдгара… Конечно, в тот момент я надеялась, что Эдгар поправится.
– То, как вы все спланировали, увеличило риск, – заметил Мейсон. – От шантажиста не отделаться, выплатив ему отступные. В таком случае у него сразу же появляется желание получить еще. Требование следующих отступных откладывается на несколько недель или месяцев, однако шантажист всегда возвращается. Он рассматривает информацию, компрометирующую жертву, как капитал, что-то вроде облигации государственного займа или денег в банке.
Диана Дуглас покачала головой.
– Так всегда говорят адвокаты, – возразила она. – Однако нельзя быть абсолютно уверенным. Вы не знаете, чего хотел Кассел. Вы не знаете, чем он держал Эдгара. Это могло оказаться что-то… в общем, не исключено, что, расплатившись, я защитила бы Эдгара.
– Каким образом?
– Получила бы негативы, фотографии или что-то подобное.
– Негативы дублируются. Фотографии копируются. Если вы верите на слово шантажисту, заявляющему, что он передает вам все имеющиеся доказательства, вы полагаетесь на честность шантажиста, а это, как вы должны понимать, весьма рискованно.
