– Да, сэр? – бодро отозвался я.
– Возьми свой блокнот и записывай.
Я приготовился писать.
– «Предлагаю бывшим подписчикам газет Сирила Орчарда или Бьюлы Пул немедленно связаться со мной». Помести это в «Газетт», «Ньюс» и «Геральд трибьюн». Небольшое объявление, скажем дюйма на два. Ответ на наш почтовый ящик. Если можно, пусть поместят на хорошем месте.
– А насчет ответов я буду справляться по телефону? Это сэкономит время.
– Тогда так и сделай.
Я вставил в машинку лист бумаги. Зазвонил телефон. Это был сержант Пэрли Стеббинс, который продиктовал мне фамилии и адреса двух подписчиков Орчарда, которых нашла полиция.
Итак, начиная с утра понедельника мы снова занялись делом, вместо того чтобы сидеть в ожидании, но я был не в своей тарелке. Я люблю дела, которые можно свести к диаграмме. Правда, я не возражаю против сложностей, но если вы охотитесь на медведя, глупо выискивать следы лося.
Наше вознаграждение зависело от того, выясним ли мы, как и почему Орчард отравился цианидом, выпив сладкий кофе Маделин Фрейзер. А мы тратили время и силы на убийство застреленной Бьюлы Пул. Даже если один и тот же тип стибрил графитовые карандаши и пролил чернила на ковер, а вас наняли расследовать кражу карандашей, этим вы и должны заниматься.
Впрочем, должен признать, в понедельник мы в основном занимались Орчардом. Судя по всему, Вульф считал, что должен побеседовать с теми двумя подписчиками при личной встрече, поэтому, вместо того чтобы сесть на телефон, я занялся ими.
Одного доставил в наш кабинет к одиннадцати. Это был помощник менеджера крупной фирмы, выпускавшей плитку. Вульф потратил на него менее четверти часа – разумеется, зная, что копы убили куда больше времени и основательно прошерстили этого малого.
Он годами играл на бегах. В феврале, год назад, узнав, что двойное пари на скачках принесло большую прибыль, предсказанную в газете под названием «Бега», он подписался на нее, хотя десять баксов в неделю – шестая часть его жалованья. Он оставался подписчиком девять недель, а потом отказался от газеты. Вот и все, что можно о нем сказать.
Второй подписчик оказался несколько иным. Это была дама по имени Мари Леконн, хозяйка модного косметического салона на Мэдисон-авеню. Она не приняла бы мое приглашение, если бы не питала иллюзии, будто Вульф связан с полицией. Правда, я ей этого не говорил. В вечер того понедельника она провела у нас целых два часа, но не сообщила ничего ценного.
Она подписалась на «Бега» в августе, семь месяцев назад, и оставалась подписчицей до самой смерти Орчарда. До того как подписаться, она почти не играла на тотализаторе. Став подписчицей, начала часто делать ставки, но решительно отказалась сообщить, где, через кого и какие суммы ставила.
Вульф, зная, что я иногда рискую поставить на лошадь пять долларов, намекнул мне, чтобы я заговорил с ней на соответствующую тему, например о скаковых жеребцах и жокеях, но она не поддержала разговор.
В целом она держала себя в руках и сорвалась лишь раз – когда Вульф нажал на нее, допытываясь, зачем она подписалась на такую дорогую газету. Рассердилась она не на шутку, а поскольку единственное, что способно до смерти напугать Вульфа, это разгневанная женщина, он сразу пошел на попятный.
Он делал и другие попытки, подбираясь к ней с разных сторон, но когда наконец она ушла, наверняка мы знали одно: она подписалась на «Бега» не для того, чтобы получать информацию о лошадках. Она была увертливая и себе на уме, и Вульфу, так же как копам, не удалось расколоть ее.
Я предложил Вульфу:
– Мы могли бы поручить Солу навести справки в ее окружении.
Он фыркнул:
– Мистер Кремер, вероятно, этим занимается, да и в любом случае из нее приходится все вытаскивать клещами. Скорее уж сработает наше объявление.
Оно действительно сработало скорее, но принесло не те результаты, которые нам требовались. Мы не успели поместить его в газеты, которые выходят в понедельник, так что оно впервые появилось во вторник утром. Взглянув на объявление, я нашел, что оно бросается в глаза, несмотря на малый размер.
Как обычно, позавтракав на кухне вместе с Фрицем (Вульфу Бреннер доставляет поднос с завтраком в постель), разобрав утреннюю почту и выполнив другие обязанности в кабинете, я вышел размять ноги.
Мне подумалось, что неплохо бы прогуляться в сторону «Геральд трибьюн». Я не ожидал ничего так рано, но рассудил, что не будет никакого вреда, если я туда заскочу. Нам пришла телеграмма. Вскрыв ее, я прочитал:
ЗВОНИТЕ МИДЛЕНД НОМЕР ПЯТЬ ТРИ СЕМЬ ВОСЕМЬ ЧЕТЫРЕ ТЧК ОСТАВЬТЕ СООБЩЕНИЕ О ВСТРЕЧЕ ТЧК ДУНКАН
Я пошел в телефонную будку и сунул монету в щель: у меня возникла идея позвонить в офис Кремера и спросить, кому принадлежит номер Мидленд 5–3784. Но потом я передумал. Если телеграмма выведет нас на горячий след, вмешательство полиции нам будет ни к чему – по крайней мере, мне.
Однако я решил не тратить зря свои пять центов и набрал другой номер. Подошел Фриц, и я попросил его переключить звонок на оранжерею.
– Да, Арчи? – сердито ответил Вульф.
Он пересаживал орхидеи, как было мне известно из его расписания, а он терпеть не может, когда его отрывают от этого занятия. Я сказал ему про телеграмму.
– Очень хорошо. Позвони по этому номеру. Договорись о встрече на одиннадцать часов или позже.
Я вернулся домой, подошел к своему письменному столу и, набрав мидлендский номер, попросил мистера Дункана. Конечно, это могла быть миссис или мисс, но после нашего общения с Мари Леконн я надеялся иметь дело с мужчиной. Хриплый голос ответил с акцентом, что мистера Дункана нет, и спросил, что́ ему передать.
– Он скоро вернется?
– Не знаю. Я только могу принять сообщение.
Я передал, что мистера Дункана будут ждать в кабинете Ниро Вульфа после одиннадцати часов – но как можно скорее.
Он не пришел. Вульф спустился на лифте ровно в одиннадцать, как обычно, уселся в кресло, позвонил, чтобы принесли пиво, и начал сортировать карточки с записями об орхидеях, которые захватил с собой.
Я дал ему на подпись пару чеков, затем принялся помогать с карточками. В половине двенадцатого спросил, не позвонить ли мне по мидлендскому номеру, чтобы проверить, передали ли Дункану сообщение, но Вульф сказал, что не стоит: мы подождем до полудня.
Зазвонил телефон. Я подошел и произнес в трубку:
– Кабинет Ниро Вульфа, говорит Гудвин.
– Я получил ваше сообщение для Дункана и хотел бы поговорить с мистером Вульфом.
Прикрыв трубку рукой, я сообщил Вульфу:
– Он представился Дунканом, но я уже где-то слышал этот голос. Он мне не знаком, но, честное слово, я слышал его прежде. Посмотрим, узнаете ли его вы.
Вульф взял трубку:
– Да, мистер Дункан? Это Ниро Вульф.
– Как поживаете? – спросил голос.
– Благодарю вас. Хорошо. Я вас знаю, сэр?
– Не уверен. Я имею в виду, что понятия не имею, узнали ли бы вы меня при встрече, поскольку могу лишь догадываться, как далеко зашло ваше назойливое любопытство. Но мы разговаривали раньше по телефону.
– В самом деле?
– Да. Дважды. Девятого июня сорок третьего года я позвонил, чтобы дать вам совет относительно работы, которую вы выполняли для генерала Карпентера. А в сорок шестом, шестнадцатого января, рекомендовал ограничить усилия, которые вы прилагали ради некой миссис Тремонт.
– Да, я помню.
Я тоже это помнил. И упрекал себя за то, что с первых же слов не узнал голос звонившего. Правда, прошло более двух лет с тех пор, как я его слышал. Этот человек говорил медленно, четко, жестко, а голос его был холоднее трупа недельной давности. Он продолжал:
– Мне приятно было видеть, что вы ограничили свои усилия, как я и предлагал. Это показывало…
– Я ограничил их, так как они не требовались, чтобы закончить работу, для которой меня наняли. А вовсе не потому, что вы это предложили, мистер Зек. – Тон у Вульфа был ледяным.
– Значит, вам известно мое имя. – Голос нисколько не изменился.
– Конечно. Я пошел на некоторые хлопоты и расходы, чтобы узнать его. Я не особенно обращаю внимание на угрозы – мне грозят слишком многие, – но предпочитаю, по крайней мере, знать, кто именно мне угрожает. Да, мне известно ваше имя, сэр. Что тут такого? Многие знают мистера Арнольда Зека.
– Но у вас не было такой возможности. Я недоволен, мистер Вульф.
– Я и не ожидал иного.
– Да. Но со мной гораздо легче ладить, когда я доволен. Вот почему я послал вам телеграмму и беседую с вами сейчас. Я восхищаюсь вами, как уже говорил. Мне бы не хотелось разочароваться. Ваше объявление в газетах причинило мне беспокойство. Я понимаю, что вы этого не знали, да и не могли знать, так что теперь говорю вам об этом. Объявление мешает мне. Его нельзя убрать, раз уж оно появилось. Но крайне важно, чтобы вы не позволили ему создать для вас трудности, с которыми вы не справитесь. Самым разумным выходом для вас будет бросить это дело. Вы меня понимаете, не так ли, мистер Вульф?
